О Т А В Т О Р А
Коварный дьявол создал троны,
Во искушенье жертвам дал.
Строки из авторского стихотворения
«ТЕНИ КАРЛА 1»
Вымышленные герои новеллы не имеют связи с реальной историей. На эту мысль наводит и мистическая способность, так ярко дополняющая зловещий образ короля Антуана: «в пролитой крови он читал имена мертвых».
Окруженные свитой,
А по сути – одни…
Именно эта идея и роднит вымысел с историей. Так было во все времена, когда люди, возвышаясь над себе подобными, забывали о справедливости.
«В плену у собственной власти»… Мы даже не говорим «пленник» - их было слишком много.
Но у простых смертных редко хватает сил быть жестокими до конца. Зло, совершенное королем Антуаном, коснулось его самого: одинокий в окружении равнодушной стражи, он и себе стал чужим.
Жестокость наказана. Зловещая тьма тронного зала отступает, и, как в простой сказке, становится такой близкой заветная цель – торжество добра.
В П Л Е Н У У С О Б С Т В Е Н Н О Й В Л А С Т И
ГЛАВА 1. ТЛЕЮЩИЙ ОГОНЬ
Государство ослабевает из-за живучести зла…
Любое величие относительно.
Кто захватывает львиную долю, озлобляет и
вооружает против себя всех остальных.
ПАВЛО ЗАГРЕБЕЛЬНЫЙ,«РОКСОЛАНА»
Часы на башне старинного замка пробили семь раз. Гулкое эхо уныло пронеслось над выжженными солнцем лугами и замерло в неподвижном вечернем воздухе…
Травы, высохшие в летнем зное, но не почерневшие! Терпкий аромат сена вместо едкой горечи пожара. А там, в лучах заходящего солнца, - густая сочная зелень леса…
Природа была спокойна, но ее глухое молчание настораживало: казалось, еще нетронутая земля ощущала приближение зловещего гула.
Где-то вдали обезумевшие от порохового дыма и свиста пуль кони нещадно топтали поля в бешеной скачке. Деревни, захваченные врагом, горели… Жители селений бросали свои дома, ища защиты за стенами крепостей. Но разве могла устоять перед мощной армией неприятеля страна, истощенная поборами своего короля? Голод, подтачивавший силы и мужество осажденных, был опаснее, чем враг.
И все это вызвано бессмысленной ссорой двух монархов!
Высокомерный и злой король Антуан упрямо продолжал борьбу, отказываясь признаться в поражении даже самому себе.
«То, что я возьму, уже не стоит труда взять, - писал королю император Карл. - Моя честь не позволяет мне превращать войну в грабеж. Мир или вражда? – Право решать это я еще раз предоставляю вам. Не мне п р о с и т ь вас согласиться на первое, но выбрать второе было бы преступлением…»
Кто не был слеп, склонялся к мысли прекратить войну, навязанную королем.
Военачальники ожидали короля Антуана в тронном зале. Но решатся ли они высказать свое мнение вслух?
Пустой трон возвышался над ними, залитый красноватым светом. Тревожная мгла сгущалась в углах зала, медленно ползла к факелам, но, едва коснувшись огня, пугливо отступала.
Кто-то в тайне желал бы стать этим пламенем, только не причиняющим боли, трепещущим, но не от страха. Однако молчал, в раздумии опустив голову.
Огонь… Лишенный души, не знающий ни унижений, ни жалости, - иным он быть не может! В этот вечер здесь каждый должен был сделать свой выбор: остаться под прикрытием тьмы либо смело шагнуть к трону и говорить, не скрывая опасной правды.
Ропот, негромкий словно треск факелов, стих: двери в глубине зала широко отворились, и звучный голос возвестил:
- Его величество король Антуан У1!
В коридоре, будя эхо каменных сводов, все ближе раздавались тяжелые шаги и бряцание оружия. Длинная густая тень легла на порог тронного зала, и тени присутствующих сжались в поклоне.
В неверном свете пламени бледное лицо Антуана У1 казалось лицом призрака. Улыбались ли когда-то его скупо поджатые губы?.. Хмурый взгляд короля не искал в толпе улыбок. Антуан смотрел поверх склонившихся перед ним голов, туда, где над пышным балдахином блестела, будто бы сама излучая свет, золотая корона, украшенная драгоценными камнями – символ королевского величия. Никто не видит, что ее поддерживает. Словно идол возвышается она над присутствующими, чтобы увенчать лишь одного из них. И только этому избранному известно, крепка ли ее опора, скрытая в полумраке. На этой тайне и держится королевская власть.
Вооруженная стража в черных доспехах сопровождала Антуана. Выбрав себе господина, эти люди, привыкшие хранить невозмутимость под масками шлемов, отрекались от остальных.
Только военачальники, войдя сюда, обязаны были отдать оружие: король знал цену их покорности.
Два пажа дрожащими руками поддерживали широкие складки пурпурной мантии Антуана У1. Не от крови ли многочисленных жертв она так красна? Мало кто спросил бы об этом вслух.
«Не трудитесь приносить головы казненных, мне достаточно лишь крови на стали, даже почерневшей крови на ржавом клинке, чтобы узнать, кто из моих врагов уничтожен!»
Эта мистическая способность короля была известна во всем королевстве: в пролитой крови он читал имена мертвых.
Трудно было вынести его грозный пронизывающий взгляд, который, казалось, проникал в самую душу. Кто не выдерживал взгляда короля, ползал у его ног. А что думал, что чувствовал при этом?
Взойдя на трон, Антуан У1 презрительно оглядел свой безмолвный Совет. Некоторое время он хранил молчание. Головы присутствующих сами клонились долу: больше от печали, чем от страха. Король же с удовольствием оценил зрелище, которое всегда называл по-своему.
Наконец он заговорил:
- Я созвал Военный совет, чтобы обсудить план дальнейших действий. Виновные в неудачах должны быть наказаны. Итак, я желаю выслушать вас, чтобы принять решение! – Король умолк, не сводя с присутствующих испытывающего взгляда.
Нет, не интересовало его мнение подданных. Они знали это, и, почувствовав западню, молчали.
Слушает ли палач свою жертву? – Палач слышит больше.
Единственной целью короля было подчинять своей воле. И даже эти люди, столько раз смотревшие в лицо смерти на поле боля, здесь, за окованными железом дверями, были обречены в борьбе со своим монархом. Угрюмо и неподвижно они ожидали… Чего? Было ли то нерешительностью?.. Или руки их заранее опускались?
Никто не ответил королю.
Нетерпеливым жестом Антуан указал на ближайшего к нему военачальника:
- Говори ты первый, маршал де Л’Онер!
Не все ли равно, с кого начать: все они одинаковы у подножия его трона.
Глаза де Л’Онера невольно сверкнули.
В тяжелой черной кирасе, но без шпаги, с побелевшими от испытаний висками, стоит он перед властелином, которому прослужил более двадцати лет и вглядывается, словно вопрошая, в его надменное лицо. Как будто можно хоть на миг забыть о слепой реальности, заранее решающей здесь любой спор: один из них сидит, другой должен стоять.
- Ваше величество, - начал наконец маршал, и голос его звучал печально, но уверенно. - В последнем сражении мы потеряли больше солдат, чем в трех предыдущих; погибли лучшие военачальники. Крепости южных провинций взяты. Я видел, как там на стенах умирали горожане, а их жены и дочери уносили раненных… И под этими стенами мои малочисленные отряды были бессильны!.. - Задыхаясь от волнения, де Л’Онер остановился. Перед его глазами снова вспыхнули пожары. Пожары, которые тушили кровью! Опустошенные поля, смерть – солдат и безоружных… Человек, видевший все это, не имел права молчать из осторожности здесь, в тронном зале.
- Гнев ослепил вас, сир! – Воскликнул маршал. - Под угрозой свобода всего королевства. Я понимаю: заключить мир, предложенный императором Карлом, вы считаете унизительным, но это спасет вас от большего унижения – потерять корону! Вспомните из-за чего началась эта война…
- Замолчи! – Властно оборвал его король, и де Л’Онеру показалось, что на лице Антуана промелькнуло выражение странного удовлетворения. - Как ты смеешь обсуждать причины, побудившие твоего короля объявить войну? Ради спасения вотчин и жизней ничтожных вассалов я должен забыть оскорбления, нанесенные мне врагом?! Долг подданных – погибнуть за своего короля!
- Погибнуть в неравной борьбе и без надежды на победу, - в голосе маршала чувствовался упрек. - Но, видит бог, не свои интересы я защищаю и не моя жизнь дорога мне…
Рука Антуана У1 с размаху опустилась на дубовый подлокотник трона.
- То, что ты говоришь – измена! – Гневно произнес он. – Пример неповиновения! И где – на Военном совете! Ты умрешь, дерзкий мятежник!
- Этого не будет! – Голос, неожиданно твердый и звучный, пронесшийся под гулкими сводами зала, пробудил самые противоречивые чувства. Невольно поднялись головы военачальников, а сердца учащенно забились, словно от призыва к бою. Но ножны их были пусты, а суровые лица стражников, стоявших по обе стороны от трона с тяжелыми алебардами наготове, не сулили ничего хорошего.
- Этого не будет! – Повторил неизвестный.
Быстрыми уверенными шагами он пересек зал. Пламя озарило выразительные точеные черты его мужественного лица. Не снимая шляпы, не склоняясь, высокий и гибкий в своем простом черном камзоле, вновь прибывший остановился перед самым троном. Удивительно-синие глаза его в упор смотрели на Антуана У1.
Всего лишь три ступеньки разделяют их: короля и юношу в черном. А может даже меньше. Так далеко мог зайти только один человек.
- Принц! – Раздалось со всех сторон.
Трудно передать волнение, прозвучавшее в этом возгласе.
Лицо Антуана помрачнело: казалось, само провидение испытывало короля, поставив перед ним в этот недобрый час именно того, кого он намеренно старался отдалить.
- Зачем ты пришел сюда? – Резко спросил король. – Стало быть ты тоже защищаешь моих врагов?
- Меня не звали на Совет, - с упреком ответил принц. - Но я должен знать, что здесь происходит. Увы, император Карл оказался прав, осуждая великолепие вашего двора: наша армия не в пример немощна. Вы бросили вызов, не будучи в состоянии даже защищать свою землю, и, не задумываясь, отвергаете мир, предложенный из благородства, а не из милости.
- Я вижу, ты хочешь оскорбить не только своего отца, но и своего короля, - произнес Антуан. В его голосе звучало больше угрозы, чем в гневном окрике. - Я должен буду наказать…
По губам принца скользнула едва заметная улыбка, в которой сквозила горечь, но не было раскаяния.
- Клянусь, будь у нас достаточно сил, в а м я не предложил бы принять подобные условия, даже зная, что вы неправы.
Чего он надеялся достичь, бросая королю обвинение? Верил ли, что слова его про никнут в душу тирана? Или не мог, не пытался больше сдержать свой порыв?
- Моя власть еще не касалась тебя, - процедил сквозь зубы король, - но на этот раз ты дорого заплатишь за свою дерзость. Едва только зайдет солнце, ты отправишься в зал пыток! И запомни: пока я на троне, никто не услышит имени принца Огюста.
- Ваша злоба изощреннее, чем разум, - с горькой иронией произнес принц.
Жестокость Антуана У1 не пугала его. Удивить она вряд ли могла. Только де Л’Онер не смел поверить услышанному им
