Художник Глава 7

она не ожидала его визита.
       Макс вошел, оглядываясь по сторонам.
      Квартира состояла из большой кухни, широкого коридора и огромной комнаты с балконом. В комнате был письменный стол, кровать- диван, в стороне стояла ширма и большой платяной шкаф, посредине комнаты лежал большой ковер.
        - Кухня, где,- спросил вдруг Макс.
        - Там,- Лера указала рукой.
        Почему-то сейчас сильно чувствовалась их разница в возрасте. Макс выглядел уставшим, и этого делало его старше. Лера, не помнила своего отца, который умер намного раньше, чем мать, тогда она еще ходила в детский сад. В их доме так давно не звучал сильный мужской голос, что она растерялась и почувствовала его как физическое, так и моральное превосходство.
      Макс подошел к холодильнику и открыл его. В нем было масло, сыр и хлеб, и две бутылки шампанского, которое он случайно забыл забрать из сумки.
      -Ты что, готовить не умеешь. - Приготовила бы себе чего-нибудь, - Макс силой ляпнул дверцу холодильника.
      У него зазвонил телефон, звонил Епифанов.
      - Макс, почему ко мне не зашел,- возмущался тот. – Как твоя племяшка, успокоилась?
      - Да вроде получше,- пытался как можно сдержаннее говорить тот, глядя на Леру вид у который был совсем убитый.
      - Может завтра пусть денек прогуляет. Я скажу, чтобы не отмечали. Ты ее в кино своди, погуляй с ней. -  Отвлеки, развей племяшку.
      - Обязательно,- сухо ответил Макс. Он перевел взгляд на Леру, которая сидела на диване с грустным видом.
       Уголки ее рта были опущены, светлые волосы торчали в разные стороны, обнажая слегка лопоухие, розовые от волнения уши. Короткое старенькое джинсовое платье, и короткая кофточка, которую ей, наверное, связала еще мама, придавали Лере такой юный и беззащитный вид, что он невольно вспомнил Милу.  Тогда, ей одной из всех девушек интерната досталось джинсовое платье от «гуманитарной помощи», как самой красивой, в котором она встретила свое шестнадцатилетие.
       - Завтра на учебу можешь не ходить, директор разрешает. Отоспись, порисуй, развлекись,- слегка успокоившись, произнес Макс.
       - Хочешь, кофе? - неожиданно предложила Лера.
       - А что есть? Какой, в смысле … - Макс хотел спросить, что за кофе, но понял, что этот вопрос неуместен.
      - Растворимый, индийский,- улыбаясь, ответила Лера.
      - Ладно, давай,-  пытаясь спрятать свое настроение, произнес Макс.
      Пока Лера делала кофе, Макс ходил по комнате, осматривая ее содержимое. Наконец заглянул за ширму и был поражен. Там, за ширмой стоял старенький мольберт, на котором был лист с портретом. На него словно отражение смотрел он сам. Рисунок был выполнен в карандаше, все было хорошо прорисовано, до мелочей. Рядом на маленьком туалетном столике лежала большая папка с работами. Макс открыл ее и замер. Вот он сидит в кресле в отеле, вот он ходит и смотрит на свои картины, вот он стоит у окна и курит. Макс был поражен, ведь они встречались друг с другом всего несколько раз, а как нарисовала. Он смотрел на свою хорошо прорисованную обнаженную фигуру, и нравился сам себе. Линии мужского тела были строгими и правильными. Настроение его изменилось.
     - Вот,- улыбаясь, сказала Лера, ставя чашки на небольшой столик, и замерла, увидав у Макса в руках папку с рисунками.
     - Спасибо,- уже улыбаясь сказал Макс. - Мне понравилось,-  произнес, наконец, он.
     Лицо Леры залилось румянцем, и даже уши ее стали малиновыми.
     - Ты, это компромат решила на меня собрать,- рассмеялся Макс.- Рисуешь меня нагишом.  Спасибо хоть вид сзади. Директор увидит и все - не будет у тебя такого родственника как я. Не будет больше давать тебе дополнительный выходной.
     Лера стояла с глуповатым видом на лице, покусывая губы, было понятно, что ей неловко.
     - Хорошо получилось, но есть замечания. - Если ты принесешь сюда рисунки, я подскажу, - говорил Макс, давясь от смеха.
    Рисунки окончательно подняли настроение Максу.
     -  Садись рядом,- пригласил он Леру на диван, которая опустив глаза, стояла у окна.
   Наконец преодолев смущение, та подошла и села рядом.
     - Вот тут, например,- говорил Макс, выбрав рисунок, где он стоит у окна. Вот тут не так. Дай карандашик и включи свет. Уже темнеть начинает.
    Лере было страшно неудобно исправлять рисунок, да еще и нагого Макса.
    - А в этом положении должно быть еще кое-что видно,- на полном серьезе говорил Макс,- и передал ей карандаш. – Исправляй,- строго сказал он.
     Лера молча грызла кончик карандаша и опустила глаза. Макс не выдержал и расхохотался. Он хохотал как сумасшедший и так красиво, что Лера, глядя на него, тоже сначала улыбнулась, а потом и сама рассмеялась.  Они смеялись и смеялись, до икоты, до колик, им казалось, что они спятят от этого неудержимого хохота. Этот приступ смеха помог им стать равными, стереть возрастную грань между ними, превратив их в ровесников.
    - Ладно. Я сейчас подойду к окну и стану.
    Он еще раз взглянул на рисунок и замер в той позе, как нарисовала его Лера.
    Макс снял майку, обнажив свой накачанный торс и взглянул на Леру, которая смотрела на него с таким восхищением, что он, улыбаясь, добавил: - Все остальное по анатомии и структуре человеческого тела. Учиться надо формообразованию частей тела.  
     Он снова надел майку, вернулся и сел с ней рядом на диван уже с серьезным видом.
    - Понимаешь, девочка, если ты начала играть во взрослые игры, то и веди себя по-взрослому. Не надо выбирать удобную для тебя позицию, то я ребенок, то я взрослая.
Если ты взрослая и хочешь взрослых отношений, как я понимаю, то не надо устраивать детские капризы. Давай договоримся с тобой, когда ты окончательно повзрослеешь, тогда и будет все то, о чем ты там рисуешь. Он еще раз взял несколько рисунков и, взглянув на них, добавил еле, сдерживая смех:
     - Ну, прямо Иеронимус Босх «Сад земных наслаждений» да и только.
     Он отложил в сторону некоторые наброски, из которых было многое понятно им обоим.  Макс встал, достал из заднего кармана джинс конверт, который вернула ему Лера, и положил его на стол со словами:
      - Давай, начинай взрослеть и не отказывайся от помощи, когда тебе ее предлагают. - Ты заберешь эти деньги, и завтра, когда я приеду, в холодильнике будет еда, в комнате будет порядок, и ты начнешь заниматься, - произнес он строго и добавил, улыбаясь: - И порадуешь своим непримиримым талантом.
      Лера, улыбаясь, молча кивнула.
      Макс опять засмеялся.
      - Ну, ты меня удивила. Может, подаришь пару рисунков, - Макс опять заржал, представляя выражение лица Милки, когда это увидит.
     Лера сердито смотрела на Макса, словно предугадывая, кому он может показать рисунки.
      - В другой раз,- сердито буркнула она.
     - Ладно. До завтра,- улыбаясь, попрощался Макс.
     Как только он ушел, Лера взяла в руки карандаш и стирку. Она стала исправлять рисунок и тоже улыбалась. Лера была довольна, у нее словно камень с души упал, ведь они с Максом помирились.