Узбекская сказка,
рассказанная московской зимой.
Москва, 7-20 февраля 2018 г.
Новогодние праздники в этом году не прошли для нас даром, сразу два члена нашей семьи слегли с коварной и противной заразой, свободно гулявшей этой зимой по нашему городу. Сначала заболела дочка, а потом и жена подтянулась, решив составить ей компанию.
Для взрослого болеть несложно, все равно, что в магазин сходить, но вот ребенку, тем более активному, любознательному, любая изоляция как тюрьма. Смотрел я на дочь, как она мучается с температурой, бессознательно сопротивляясь курсу лечения, и захотелось мне рассказать сказку про теплые края, чтобы солнце гостеприимного юга согрело моих родных, и они быстрее поправились.
«Может и помнят еще старики эту историю, правда, как начнут ее рассказывать, так подерутся друг с другом, считая, что не так все было, как другой рассказывает. Ну, да Аллах с ними, подерутся и успокоятся. Невестка принесет плов, и они помирятся и продолжат рассказ. Но я помню, как мне рассказывал это мой отец, а ему его отец, а ему его отец, а ему его отец… всех уже и не упомнить. Было это давно, очень давно, когда еще по пустыне ходили огромные караваны с величественными верблюдами, а женщины в страхе убегали, лишь только услышат выстрел ружья, боясь, не дивы ли это пришли за их детьми».
– Папа, а ты был в Узбекистане? – перебила меня дочь, хитро поглядывая карими глазами на меня, спрятавшись под одеяло.
– Нет, не был. Но я жил совсем рядом.
– А сказка страшная? – дочка спрятала голову под одеяло, только макушка торчит.
– Конечно, а как же иначе. Очень страшная, – ответил я, приглушив свет.
– Страшная – это хорошо, – раздалось под одеялом, дочка резко села и охватила ноги руками.
– А там будет принцесса?
– Если захочешь, то будет.
– Хочу! А как ее зовут?
– Не спеши, все узнаешь. Итак…
«Жил на свете один шах. Очень он был своенравный, чуть что не по его воле, сразу голову долой, даже слушать ничего не хочет, такая молва о нем ходила в народе, но не сказывали всей правды те, кто говорил о нем. С ним всегда рядом палач ходил с огромной саблей, страшный, сильный как батыр и уродливый, как див. Ходил шах по своим владениям и не мог найти себе занятия, то он на охоту уедет на полгода, то выберет себе очередную жену, даже сватов отправит, а потом забудет, потеряет интерес, но большую часть времени судил он воров, убийц, злодеев, и суд его был быстр и жесток».
– Пап, а почему он был такой злой? Он же шах, разве у него не было всего, чего он пожелает? – удивилась дочка.
– Ты слушай дальше, сама все поймешь.
«Сказ про семь семян
Жил шах в роскошном дворце, который выстроил его отец, старый шах. Отец его был жестокий правитель, много земель он завоевал, обложив их непомерной данью, а тех, кто не хотел повиноваться, он бросал в зиндан, пока жажда и зной не образумливали самых строптивых. До сих пор во всех владениях шаха сохранились эти зинданы, но не было уже на них решеток, а сами они заполнились дождевой водой и обросли зеленой травой и цветами. Дети часто играли возле них, не зная, около какого ужасного места они находятся».
– Папа, а что такое зиндан? – спросила Аня, глядя на меня широко раскрытыми глазами полными любопытства и страха.
– Это большая и глубокая яма. В восточных странах туда бросали в наказание провинившихся людей.
– Какой ужас! Это же так страшно! И там не было у каждого отдельной комнаты, чтобы спрятаться?
– Нет, не было. Дождь лил туда, солнце жгло нещадно.
– А сейчас такое есть?
– К счастью нет.
– А почему люди соглашались идти туда? Разве они не могли отказаться?
– Попробуй откажись, когда перед тобой машут острой саблей.
– Понятно. А что было дальше?
Слушай дальше…
«Ходил как-то старый шах, отец того страшного шаха, по завоеванному городу, осматривал свои владения, примеривался, сколько он будет получать отсюда масла, муки, баранов. Не было в этом маленьком городке богатых купцов, а золотую монету здесь видели много лет назад, когда ураганом сюда занесло богатый караван, идущий в Индию. Беден был город, бедны были его жители, с мольбой глядевшие на нового повелителя.
– Что думаешь, мой визирь? – спросил своего визиря шах. – Сколько можно взять с этого города?
–Я тебе отвечу так, о Великий, – начал визирь, погладив бороду. – Если взять мало, то не поймешь, взял или нет, и возьмешь еще. Если взять много, то город погибнет.
– Так что ты предлагаешь? – возмутился шах, говори, что мы будем делать?
– О, государь, если не поливать цветок, то он не вырастет. Если не кормить барана, то он околеет. Прояви свою милость, построй здесь богатый караван-сарай, а купцам прикажи, чтобы всегда шли через город и останавливались здесь. Так ты польешь эту землю и сможешь через десять лет снять урожай, – ответил визирь, поклонившись.
– Да что мне толку ждать? – вскричал шах. – Что стоит этот город, что может дать он мне? Мне проще сжечь его дотла!
– Нельзя, мой государь. Зачем же тогда наши воины бились с войском Багдадского шаха? Зачем снарядили мы отряды, и долгие сорок дней шли сюда?
– Да, ты прав, – шах бросил камень в ближайший зиндан, из которого раздался сдавленный возглас. – Но я же не могу ничего не взять?
– О, Великий государь, властелин мира! – раздался жалобный голос из зиндана.
– Кто это говорит? – удивился шах, озираясь.
– А, это та полоумная старуха, которую ты приказал бросить в зиндан.
– Старуха? – шах задумался, пытаясь вспомнить. Как только они вошли в город, к нему бросилась бедная старуха, упав на колени и прося его о милости. Он не стал ее слушать и приказал бросить в зиндан. – Вытащите ее.
Воины вытащили старуху, она еле держалась на ногах, ослабевшая после долгих холодных ночей и жарких дней в зиндане. Шах приказал накормить ее и умыть. Служанки шаха отвели ее к реке, дали умыться и накормили, одев в новое платье. Чистую и сытую старуху подвели к шаху, он приказал ей сесть справа от него на шелковые одеяла. Служанки разложили перед ней дастархан с богатыми сладостями, но старуха даже не притронулась к угощению.
– Что же ты, старая, а не ешь мое угощение? Разве я плохо тебя принимаю? Разве тебе не достаточно моего гостеприимства? – удивился шах, гневно глядя на нее.
– О, Великий! – спокойно ответила старуха. – Я благодарю тебя за еду и платье, но я не могу принять твое угощение.
– Это почему же? – шах привстал на троне, переглянувшись с визирем. – А ты не боишься, что я за слова твои отрублю тебе голову?
– Воля твоя, но дай мне сказать, отрубить голову ты всегда успеешь.
– Ты права, это дело простое, – засмеялся шах. – Что ж, говори, но, если мне станет скучно, я прикажу отрубить тебе голову.
– О, государь, я не стану услаждать твой слух сказками или песнями, – ответила старуха. – Но я могу помочь тебе.
– И в чем это ты можешь мне помочь? – удивился шах.
– Я знаю, что ты ищешь. Вот уже сорок лет ты воюешь. Вот уже сорок лет ты завоевываешь новые земли, казна твоя бесчисленна, войско твое непобедимое.
– Да, все так, – довольно воскликнул шах. – Продолжай, мне нравится.
– У тебя сорок жен, но они не стоит и одной миски риса. Ни одна из них не смогла принести тебе наследника. Каждый раз, когда рождался ребенок, черный голубь прилетал к колыбели и один раз клевал ребенка в голову, потом он умирал. Так продолжается сорок лет, так будет продолжаться еще десять лет.
– Я отрублю тебе голову! – вскричал шах.
– Пусть она скажет все, – сказал визирь.
– Она ведьма! – шах схватился за меч, но все же сел на трон. – Говори.
– О, Великий, послушай меня. Этот черный голубь злой див. Ни ты, ни я не смогли бы его победить. Возьми эти семена, – старуха протянула ему горсть семян. – Езжай и посади их в семи разных местах. Поливай землю десять лет. Там, где семя даст всход, вырастет большая чинара. Как только она вырастет, возьми в жену ту, кто ничего не имеет, но каждый уходит богатым от нее. Она родит тебе сына. Принеси его под чинару и оставь на ночь. Утром прилетит див, чтобы убить младенца, не мешай и ничего не делай. Голубь запутается в ветвях чинары, а они раздавят его. Дерево сруби, а из ствола сделай сорок одинаковых чаш и отвези их в сорок городов, а последнюю привези сюда. Отдай эти чаши самому бедному и наполни их золотом.
Старуха закончила говорить и встала. Как только шах хотел что-то сказать, она превратилась в прекрасную пери, обернулась белым голубем и вылетела из шатра».
– А дальше? – Аня возмущенно поглядела на меня.
– А дальше расскажу завтра. Пора спать.
– А кто такая пери? – Аня улеглась удобнее на кровати, раскидав непослушные волосы по подушке.
– Пери – это фея, волшебница. Она может быть хорошей, а может быть и плохой.
– А она красивая?
– Да, редко, когда человек может сравниться красотой с пери.
– Даже наша мама? – удивилась Аня.
В комнату вошла жена и грозно посмотрела на нас.
– Почему еще не спишь? – спросила она дочь.
– Мне папа сказку рассказывал.
– Наша мама настоящая пери, – сказал я, подмигнув дочери.
Когда я вернулся днем после обеда, меня на пороге встретила веселая Аня, бегавшая по квартире, напевая веселую песенку:
– Тра-та-та, тра-та-та, мы везем с собой кота! – вопила Аня.
– Уложи ее спать, она меня замучила, – сказала жена, ловя прыгающую дочь.
– А я не хочу спать! – воскликнула Аня, пытаясь вырваться из рук матери.
– А если я тебе расскажу сказку? – спросил я, заходя в ванну, чтобы помыть руки.
– Да! – заорала Аня, подбежав ко мне. – Про того шаха, да?
– Да, мы же ее не закончили, верно.
– Не закончили, – согласилась дочь.
– А ты помнишь, что я тебе рассказывал? – Аня уверенно закивала головой. – На чем мы остановились?
– Старуха дала ему горсть семян и улетела.
– Как улетела?
– Ну как, взяла и улетела.
– А разве люди умеют летать?
– А, вспомнила. Она превратилась в фею и потом в голубя!
– Пари! – Аня нахмурилась. – Нет, пери, да?
– Верно. Так, беги в кровать, я сейчас приду.
Аня убежала в комнату, крикнув оттуда, – я легла!
– Пойдем? – спросил я жену, она взглянула с тоской на грязную посуду на кухне.
– Я помою, пойдем.
Дочь с нетерпением смотрела на меня, пока я устраивался возле изголовья кровати на стуле, жена села на кровать, ловя непоседливые ноги дочки, норовящие все скинуть одеяло на пол.
– Итак, ты помнишь, что у шаха были семена, а сколько у него было жен?
– Сорок!
– Ужас какой, – проговорила жена.
– И не говори, с одной-то справиться сложно, – заметил я. – Итак, слушай, что было дальше…
«Вернулся старый шах к себе домой и заперся в своем дворце. Сорок дней и сорок ночей не выходил он из своих покоев и думал. Даже визирь не ходил к нему, ожидая, когда господин все обдумает. На сорок первый день вышел старый шах из дворца и пошел гулять по саду. Помнил он наказ красивой пери, но ни одно место не нравилось ему. То слишком много солнца, то слишком большая тень, то много камней, то почва слишком сухая, то слишком влажная. Сел он в киоске около старого хауза и сидит, на семена глядит.
– О чем задумался, мой господин? – спросил его визирь, все это время тенью следовавший за ним.
– Да вот не знаю, куда их посеять. Все не подходит, не вижу я достойного места.
– Может лучше положиться на провидение. Выходи отсюда и сделай сорок шагов на восток, там и
