басурманина, опережая гуттаперчевого ещё на вдохе.
- Местный? - так же пристально глядя в глаза гуттаперчевому, интересуется сосед.
- Скорее, повсеместный. Местечковое в нём только то, что он ещё осваивает профессию слесаря-сантехника.
- Познакомь, - требует сосед.
- Запросто. Знакомьтесь: это - бог, а это - творец истории.
- А это непонятно что, - наконец выдыхает гуттаперчевый, кивая в мою сторону: - Прилипло к жопе творца истории и хочет тихой сапой въехать в больницу через игольное ушко.
- Согласен, - говорит басурманин: - Меня Фаридом зовут.
- А я, как обычно, живу в трёх ипостасях. Поэтому можешь звать меня всяко-разно, пока не явлюсь. Цепляйтесь: ты - по одесную, а ты - по ошуюю. Так и быть, проведу вас в наш Рай через пост охраны.
На посту сегодня дежурят два хохла: Пётр и Павел. Пётр - автокефальный ренегат, с тодосом на всю грудь, а Павел - сибирский двуперстный старообрядец, затравленный атеистами и комсомольцами еще в молодые годы - при социализме.
Оба никому не доверяют и презирают всех, включая друг друга.
9.
А причиной этому стала обыкновенная пипетка, вернее, содержимое пипетки - мутная, пугающая взвесь, точно как тот лаборант-практикант с отделения невралгии, что десять лет назад, походя спросил у Павла:
"Уважаемый, а хотите жить долго и счастливо?"
Кто же не хочет? Дураков нет! И Пётр тоже согласился прожить долгую и счастливую жизнь, но с оговоркой: "Дураки всё-таки есть, но они умеют скрывать это не хуже Павла".
"Ну, открывайте шире рот - бабка едет в огород!" - выдал загадочную фразу практикант и капнул им на языки из пипетки какую-то кислятину с послевкусием анисовой водки. И ещё огорошил впридачу: "Теперь молитесь и помните, что без молитвы любая современная медицина перед болезнями бессильна. У меня восемь подопытных крыс сдохли во время экспериментов с этой панацеей. И всё только потому, что молиться не умели. Да и за них, помолиться было некому".
Тогда щепетильный Пётр потребовал у практиканта продиктовать ему на всякий случай фармакологические свойства панацеи и записал со слов лаборанта:
"Этот сложный препарат относится ко многим группам, обладает также антидепрессивной активностью. Оказывает холеретическое и холекенетическое действие, обладает детоксикационными, регенерирующими, антиаксидантными, антифиброзирующими и нейропротективными свойствами. Восполняет дефицит S-аленозил-L-метионина. Принимает участие в трансметилировании, транссульфировании, трансаминировании...(Как истинного охранника, последнее слово Петра насторожило. Он разобрал его по слогам, но легче не стало. Перед глазами несколько раз проплыл заминированный автобус, утрамбованный пассажирами).
Видимо, на лице охранника всплыла такая мировая скорбь и отчаяние, что лаборант замер на минуту, а потом сказал:
"Лучше объясню понятно и доступно для любого подопытного. Короче, у вас на двоих с напарником около двухсот триллионов вредных и полезных бактерий. У одного на сто миллионов меньше полезных, а у другого на на сто миллионов больше вредных бактерий. Все они, получая из ваших организмов еду, самогон, лекарства быстро, очень быстро мутируют, приспосабливаются к той хрени, которой вы их скармливаете, потому что бактерии умнее и хитрее вас и жить спокойно они вам не дали бы, если бы не моя панацея. Вот! Теперь вы мутировать будете быстрее ваших бактерий. Вы будете мутировать так быстро, что все бактерии скоро сдохнут от зависти".
"И полезные?" - скромно поинтересовался десять лет назад Павел.
"Судя по вашим лицам, полезных бактерий у вас совсем немного. Их кончина для вас пройдёт незаметно. Да и зачем они нужны теперь, когда на ваши плечи возложен ответственный груз - жить долго, счастливо и быть всегда здоровыми? И тут им попёрло! В общем, сказание о том, как Петр и Павел сглотнули зелья приворотного, и вскоре долголетие, здоровье и счастье, рухнув, погребли под собою обоих, было широко известно в больнице и передавалось из уст в уста.
10.
Мы идём, крепко вцепившись по бокам в гуттаперчевого. Со стороны может казаться, что шевелится снежный сугроб, неловко наваленный пьяным бульдозеристом. У входа в стационар гуттаперчевый неожиданно меняет походку. Он выворачивает стопы ног, с аптекарской точностью повторяя рисунок ходьбы народного артиста Николай Гриценко в роли мужа Анны Карениной.
Всем известно, как трагично и нелепо закончилась жизнь в псих.диспансере Николая Гриценко. Его забили до смерти соседи по палате за то, что он таскал из их тумбочек еду.
Подсознательное, ассоциативное мышление начинает в символах искать ответы, но тут же включаются мозги и напоминают мне, что не может здесь быть никаких ассоциаций, да и в символах я ни черта не разбираюсь.
И мы мирно, без эксцессов проходим охрану. Я и басурманин одновременно делаем глубокий кнексен в сторону охранников, приподнимая подолы курток, Пётр и Павел отвечают тем же, а гуттаперчевый одобрительно кивает в обе стороны и показывает охране большой палец, а нам почему-то только средний, но каждому индивидуально.
- Калеки! С вас - по триста рублей! - объявляет он, едва мы касаемся скамейки для переобувания частями тел, истерзанными уколами: - Опасная работа сталкера должна быть оплачена по достоинству.
- Я платить не буду. Мне денег жалко, - говорит басурманин.
- И я платить не буду. Мне тоже денег соседа жалко, - солидарен я с басурманином.
Гуттаперчевый, подкошенный смелыми заявлениями, ничего не понимает и таращиться на нас, как пионер на кюретку.
- Я таких наглых типов сегодня еще не встречал, - слегка опомнившись, предоставляет он еще одну попытку избавиться от последних остатков мирового зла в мелких купюрах, хранимых нами для оплаты неожиданных мед.услуг.
- А вчера встречал? - пытается басурманин запутать Аллаха и гуттаперчевого, чтобы оставаться в их глазах щедрым и благородным правоверным язычником.
- Вчера встретил Светку с котом в каморке у охранников, - утвердительно отвечает гуттаперчевый: - Опять стервозная баба повадилась таскаться по бывшим мужьям.
- В смысле?
- Я и сам в этом не вижу никакого смысла... А-а, вы спрашиваете про бывших мужей? - догадывается гуттаперчевый: - Так Светка сперва была гражданской женой Павла, пока Пётр не прогнал свою жену Катьку к Павлу под предлогом того, чо с бабой счастья не дождёшься. Баба любое счастье отпугнёт. А жить бобылём в наше время - это и есть натуральное счастье для любого, добропорядочного человека, пленённого гражданским браком.
11.
Светка, как лицо заинтересованное в дальнейшем развитии семейных отношений, еще могла не надолго стерпеть конкурентку, лихую наездницу, подругу, суку, тварь, змею подколодную, бывшую подстилку Петра, блядь безразмерную, наверно замышлявшую увести у нее Павла, но как экзальтированная особа, блондинка, феминистка и просто порядочная женщина она не желала слышать и знать, что какой-то условный мужик по соседству - хоть Пётр, хоть Матвей, хоть Иван, хоть Андрей Первозванный - втихую обрёл счастье и, что обиднее всего, без неё деньги считает и складывает в матрац. Вся её внутренняя сущность тряслась от возмущения.
Светку буквально разрывало на куски и шмотени. Надо было и лахудру наказать, и Павлу отмстить, и одинокого Петра с его счастьем не оставить в беде. Мужики, они ведь все недоразвитые. Элементарных вещей не понимают. Свобода - далеко не счастье. Ну, какое у бобыля может быть счастье? Счастье - это приносить женщине деньги, то есть доставлять ей радость радужными купюрами. Женщина радуется - мужику счастье. И тогда он может быть свободен. Арифметика проста. Короче, забот выпало - невпроворот.
"Почто припёрлась?" - вздрогнул от неожиданности Пётр, когда обнаружил у себя в спальне жену напарника.
"По бартеру припёрлась. Разве не очевидно? Ты нам с Пашкой свою свинью подкинул, мы - тебе", - шаря в бельевом шкафу, Светка даже не удосужилась обернуться к Петру.
"Ну, и что хорошего я имею по взаимообмену?"- будто сам с собою тихо завел беседу Пётр.
"Вот, имеешь туловище! - похлопала себя по бёдрам Светка, ошибочно приняв брезгливое недовольство Петра за неподдельный интерес к ней: "Можешь изредка использовать в своих корыстных интересах, но по предоплате".
"И, на кой хрен мне сдалась ещё одна клоака? Это жалкое подобие правой руки. У меня есть эротический журнал "Весёлые картинки", да и натруженные ладони ещё не загрубели. А, с тобой надо будет каждый раз ещё о чем-то обязательно разговаривать. Вы же, бабы, привыкли всё ушами делать", - так же, не выходя из себя, сам с собой философствовал Пётр.
"Поверь, я - лучше!" - нащупав в стопке постельного белья шкатулку, обрадовалась Светка: "Я не слишком притязательна: ем по ночам мало, огрызки и трусы под кровать не складываю, у меня IQ выше, чем у твоей Катьки. По всем телеметрическим показателям я сразу, после своего рождения должна была начать осчастливливать тебя, но долго искала", - дежурными женскими уловками и избитыми хвалебными фразами пыталась Светка охмурить бобыля.
Четыре недели пыталась. На пятую, мучимый глубокой отрыжкой - от киясовских пельменей и рвотными спазмами - от нестабильной обстановки в целом, Пётр навестил лаборанта с твёрдым требованием:
"Обещал счастливого долголетия? Так помогай, а не отсиживайся на облаках! Мне, что Клара Цеткин, что Роза Люксембург - две бабы из одного профсоюза - житья от них нет. Избавь уж нас с Павлом от такого счастья. А не избавишь, сделаем тебе тапшыр - придем и повесимся на дверях лаборатории, чтобы помнил и мучился всю оставшуюся жизнь.
12.
- Вообще, Светка - баба уникальная. Такие на помойке долго не валяются. Когда я подарил ей кота, тому уже было лет пятнадцать, да с ней он живёт неполный десяток. Почитай, долгожитель. А Катьку я одарил ребёнком, кажется, мальчика ей внедрил. Надо бы пол уточнить. Давно было. Всю мелочь пузатую и не упомнишь. Она в вашем отделении санитаркой работает. Сам её туда устраивал, - не без тщеславия признаётся гуттаперчевый.
Я сразу представляю Катьку, исполняющую для басурманина "танец живота".
- Так вот ты какой, бывший легендарный лаборант из неврологического отделения! - восторгается догадливый сосед по палате: - Наслышаны о твоем благородстве и готовности пожертвовать ради науки самым святым - свободой.
Басурманин встает со скамьи нараскоряку и патетически заявляет мне:
- Почту за честь заплатить многострадальному богу два раза за себя! И того: 542 рубля, 68 копеек. Но при условии, что он нам отдаст своё уникальное лекарство, панацею. Я тоже хочу жить долго и счастливо, в здравии и свободе.
- Сейчас не могу. Еще не получил патент на своё изобретение, - сожалеет гуттаперчевый: - Потом аккредитация... Да и лаборатория завернула проект на доработку. Фармакологи говорят, что в предоставленной им моче аммиак присутствует в избытке, а октановое число наоборот, очень низкое. Ну, вы же знаете фармакологов. Они наверняка процентное содержание изооктана устанавливали после получения смеси путём прямой перегонки. Сам так делал не раз. У них всё по настроению: сегодня много аммиака в панацее, завтра мало гептана, и лекарство не детонирует в организме. Но ваши 594
