Школьник Просиков. Повесть. Глава 21

тяжелую психическую травму. Недавно я одолжил...
    - Нет, нет, - быстро перебил меня доктор, - это не по моему ведомству.
    - И в горле у меня пересыхает... першит, особенно, когда уроки не выучишь, а отвечать надо.
    - Тоже не ко мне! - И он направил меня к очень трудно выговариваемому доктору.
    Но я там уже был, а второй раз идти не хотелось, и я побрел к невропатологу.
    - Вращай руками, - сказал мне доктор, - и потом постарайся пальцем правой руки дотронуться до кончика носа. Тоже самое повтори с левой рукой. Затем...
    - До вашего носа дотягиваться?
    - Да зачем же до моего. У тебя что, своего нет?
    - Доктор, с руками у меня все в порядке! И с носом тоже. А вот с ногами неладно...
    - Что такое?
    - Не идут! Отказывают ноги, судорогой сводит! В основном по утрам - как в школу идти. Видимо, я переутомился, и мне нужно срочно ехать в санаторий, или в дом отдыха на берегу Черного моря. Ведь верно, доктор, ведь правильно?
    - Нет, неверно. Тебе нужно больше заниматься физкультурой, разрабатывать мышцы, развивать мускулатуру. Посмотри на себя: разве это мускулы?
    Я внимательно, насколько мог, осмотрел себя... и ничего не обнаружил.
    - Непременно надо делать по утрам зарядку, бегать во дворе!
    - Нет, во дворе Паралич ударит.
    - Да отчего же!
    - Оттого, что он хулиган. И очень больно дерется! Как ударит, а ударит он обязательно, так и все - паралич сразу наступает. Поэтому у него и кличка такая.
    - Ты меня разыгрываешь, мальчик?
    - Нет, подыгрываю.
    - Почему?
    - Потому что хочу полезно-сладких глюкозных таблеток!
    - Но у меня их нет.
    - Но вы же врач?
    - Врач, - согласился он.
    - Глюкоза - полезный продукт?
    - Конечно.
    - Врач должен облегчать страдания больного?
    - Безусловно.
    - Так вот, мои страдания могут облегчить только сладко-полезные глюкозные таблетки.
    - Да, но ты не больной.
    - А какой же?
    - Ты хитрый, - засмеялся доктор и дал мне сладкую мятную пастилку.
    Последний доктор, осматривавший меня, был, наверное, самым главным доктором. Перед ним на столе лежали кучи папок и бумаг. Непрерывно звонил телефон. Поминутно заходила медсестра: забирала одни бумаги, приносила другие. Доктор что-то подписывал и отвечал на телефонные звонки. Наконец, он обратил на меня внимание и спросил - на что я жалуюсь?
    Я сказал, что у меня болит голова и сильное сердцебиение; болезнь обостряется во время арифметики, и может быть, он даст мне освобождение от этого предмета, а то как бы чего не случилось.
    - Нет, не дам, - кратко ответил доктор.
    - А от природоведения? Симптомы те же, плюс темнота в глазах и стеснение в груди.
    - И от природоведения не дам!
    - Жаль, - вздохнул я. - Тогда дайте слабительного Лисицкому. А то он пыжится, тужится у доски, красный как рак станет, а ответить не может. Надо помочь парню.
    - Я думаю, что он не нуждается в слабительном.
    - А что же ему нужно?
    - Ему, впрочем, как и тебе, уроки учить надо, и никакие лекарства вам не нужны.
    - Доктор, а можно мне высказать свое мнение по этому вопросу?
    - Нет! Мнения здесь могут высказывать только я, и в редких случаях медсестра Маша, - и он с чрезвычайной доброжелательностью посмотрел на нее, а Маша, в свою очередь, с удовольствием покраснела.
    В это время в кабинет ввалились Славка с Лисицким, и последний с порога решительно заявил:
    - Доктор, я смертельно устал!
    - Я тоже, - вздохнул доктор.
    - Мне хочется домой.
    - Мне тоже.
    - Я стал спотыкаться о собственную тень!
    - Это пройдет.
    - Доктор, у меня болит живот!
    - Что ты ел?
    - Тресковую печень.
    - А банку открывал?
    Мы посмеялись.
    - А может быть, у меня язва?
    - Нет, язва у меня.
    Мы опять посмеялись. Веселый доктор!
    - Тогда поставьте клистир вон тому малому! - и Лисицкий указал на меня.
    - Нет, я больше не могу, - пробормотал доктор про себя и промокнул лысину носовым платком. - Чайку бы, Машенька, - сказал он просительно.
    Лисицкий был явно разочарован.
    - А ты почему такой полный? - повернулся доктор к Славке. - Верно, ты кушать любишь?
    - Люблю... А что, у вас есть?
    - Собственно ... у меня ничего нет, - растерянно проговорил доктор.
    - Тогда вы надо мной издеваетесь, что ли? Не имеете права! Я пожалуюсь своему папе, а он дружит с папой Сабельникова, а тот командует ротой автоматчиков...
    - А я скажу папе, - подключился Лисицкий, - что в вашем хозяйстве нет ни одной паршивой клизмы! - И в тон Славке добавил: - Пусть он проверит, как вы расходуете средства.
    Доктор бросил на нас немного затравленный взгляд и тяжело задышал.
    - Нет, пора на пенсию, - опять пробормотал он про себя.
    Когда мы уходили, я услышал, как доктор жалобно сказал медсестре:
    - Как я устал, Машенька! Смертельно!
    - Я тоже, - вздохнула медсестра.
    - Вы не представляете, как мне хочется домой.
    - Мне тоже.

    ... Мы сидим с ребятами у двери врачебного кабинета и нам тревожно. Ойкая и айкая, вместе и порознь, мы испуганно переглядываемся.
    - Ой! - сказал я.
    Вдруг дверь  кабинета со стуком распахнулась, и в проеме показался огромный детина-доктор.
    - Кто сказал: "Ой!" - заходи!
    Я покорно встал.
    - Лечиться будем, - сказал детина, размахивая какой-то железякой.
    - Зачем? Я не хочу, - сказал я с тоской.
    - Мне неинтересно, чего ты хочеш, а чего не хочешь. Я сказал: "Заходи!"
    - Сюда? - спросил я с еще большей тоской, потихоньку переходящей в неописуемый ужас.
    - Сюда, сюда... Все пути-дорожки ко мне ведут... Хе!.. Открывай-ка пасть пошире, то есть рот... Непорядок! Трех зубов уже нет. - Он еще раз внимательно вгляделся в мою пасть-рот. - И еще двух!.. Скажи: "Здравствуй, доктор!"
    - Не скажу!.. Ой!
    - Скажешь, скажешь. Деваться тебе некуда, а врач я отличный. На каждый зуб больше часа не затрачиваю.
    - Час на зуб?! - У меня волосы поднялись дыбом.
    - Ну, может, полтора...
    - Тогда я лучше пойду, нет, побегу, - сказал я, дрожа всем телом. - Потом... подожду... в следующий раз.
    - Чего ждать-то, гангрены? Потом будет поздно. Все равно придешь, а, пожалуй, что и приползешь. Сил у тебя не останется.
    - Ой!
    - Что, глаза на лоб лезут?
    - На затылок. Рвите немедленно! Мне очень плохо.
    - А кому сейчас хорошо... Год рождения?
    - Чей? Зубов?
    - Не придуривайся. Проклятье! Что это у тебя голова не держится... зависла, мотается из стороны в сторону, глаз красным налился...
    - Я не циклоп, у меня два глаза.
    - Вот сходишь к нашему окулисту... - зловеще улыбнулся здоровяк. - Падучей болезнью страдаешь?
    - Страдаю, - ответил я, и губы мои задрожали. - Падую часто. Народ у нас толкучий.
    - Эх! Сколько я операций переделал, сколько зубов передергал: и падучим, и тем, кто крепко в кресле сидел... до поры до времени. Не волнуйся, сейчас я тебя выздоровлю!
    Доктор попытался привязать меня к креслу. Я отчаянно сопротивлялся.
    - Да не дергайся ты! Сиди спокойно, целее будешь. Скажу тебе откровенно: люблю я операции. Атмосфера особенная такая... Гнетущая! Берешь ножичек... скальпель я хотел сказать. Чик! И в дамки!
    Я вздрогнул.
    - У меня живот заболел, и с головой что-то, - пожаловался я доктору.
    - Ну вот, болезнь развивается хорошо, - он с удовлетворением потер руки. - Ты уже плохо видишь и слышишь. Да-с! Дальнейшее, как говорится, молчание... Хотя не сразу, не сразу... Ну что же. Не будем пороть горячку. Сначала вырежем аппендицит, затем удалим камень, а там и до зубов доберемся. Зубы - это на десерт. Хе-хе... Да и зачем тебе камень? За пазуху не положишь... Ведь верно, ведь правильно? Был бы еще золотой...
    - Нет у меня никакого камня! - закричал я.
    - Нет так нет. Ладно, ладно, не волнуйся, оставлю я тебе твой камень, носи на здоровье. Хе-хе... Грыжу вырежем. Так сколько, говоришь, тебе лет?
    - Да какая разница!
    - В общем-то никакой... Вдруг на памятник надпись потребуется.
    - На какой памятник!
    - Ну, не на мой же, - пожал плечами доктор.
    - Это уж не ваша забота! - Я совсем разволновался.
    - Забота у нас простая, работа наша такая, -запел он неожиданно.
    "Кошмар! Он еще и поет".
    - Так, масочку, масочку, - донеслось до меня через некоторое время, словно сквозь вату. - Сестра, он еще дышит! Давайте скорей скальпель!
    - Потом голос затянул: - Лучше не-е-е-ту того све-е-е-ту...
    Я стряхнул с себя оцепенение и рванулся к выходу.
    - Ты куда?
    Я не ответил.
    - Чисти зубы! - несся за мной громовый голос. - Следи за своим здоровьем!

    Когда я проснулся, то первым делом тщательно почистил зубы.
    Сегодня в классе с утра было непривычно тихо.
    Все сидели хмурые и сосредоточенно жевали "Орбит" без сахара. Из верхних нагрудных карманчиков торчали зубные щетки разной степени жесткости.