духом и, пробормотав жалобно, что он устал и ему надо отдохнуть, прошуршал к палатке.
- Ой! - сказал Сережка. - Не по себе мне... Наверное, я слишком много курю... Пора бросать! - И он скрылся в ближайших кустах, откуда донеслось могучее: - А-а-а! (Тошнота есть сплошное А - рычащее!)
- Возьмемся за руки, друзья... - запел Славка в палатке.
Сережка вылез из кустов, обвел всех взглядом и зафиксировал его не вожатом.
- Эй, вожатый, Федор Ильич, вы думаете, что мы имбецилы... Но это не соответствует действительности!
Вожатый с физруком снова переглянулись и тяжело вздохнули.
На железнодорожной станции мы опять встретили этих... ну, типов из соседней школы... Славно же мы им наподдали!
Типам выделили санитарный вагон, из открытых окон которого неслись жалобные вопли.
Нас тоже поместили в спецвагон, полностью изолировав от остальных пассажиров. Так что, мы не могли навестить раненых типов и угостить их остатками ухи.
Когда я вернулся из похода, то первым делом - отоспался; вторым - пошел с папой в Детский мир, и он купил мне давно обещанную потрясающую машину-амфибию; а в третьих - вышел во двор похвастаться покупкой.
Во дворе я встретил Вовку Брусникина.
- Я здорово загорел, - сказал он мне. - Посмотри. Спина у меня стала коричневой, как у негра.
- Негры - черные, - заметил я. - Скорее ты похож на индейца. А лучше всех загорел я - у меня до сих пор спина горит! Ты мне вот что скажи, давно у тебя дух не захватывало?
- Давно. Последний раз захватывало месяца два назад, когда я подавился пирожным. Оно попало мне не в то горло. Пришлось его доставать обратно и глотать снова уже настоящим горлом.
- Тогда дыши глубже, сейчас у тебя опять дух захватит! - И я показал ему свою машину-амфибию. - Ну что, захватило?
- Нет, не захватило, - сказал Вовка, и выражение лица у него при этом было кислое-прекислое. - Ничего особенного. У меня дома есть получше.
- Не выдумывай, Вовка! Как это возможно, чтобы твоя машина была лучше моей!
- А вот и лучше! В сто... нет, в миллион раз лучше! Ну-ка, дай я на нее взгляну.
Но после таких слов, мне не хотелось давать ему свою машину. Тогда он выхватил ее из моих рук и отбежал в сторону.
- Верни немедленно! - закричал я.
Вовка никак не отреагировал на мои слова и бросился к подворотне. Я нагнал его и подставил ножку. Он упал и выронил амфибию. Та откатилась в сторону, и, заезжавшая в этот момент с улицы во двор настоящая машина, раздавила мою игрушечную. Моему горю не было предела!
Я поссорился с Вовкой навсегда и сказал, что никогда в жизни не желаю его больше видеть.
Домой я пришел весь в слезах.
- Ну, ну, не плачь, мое солнышко, - обняла меня мама.
- Я не буду плакать, - сказал я... и снова заплакал горючими слезами.
- Не расстраивайся, мой бриллиант. Папа купит тебе новую амфибию, - утешала меня мама. - А знаешь, что у нас сегодня на ужин?
- Что? - спросил я, вытирая слезы, и уже с нескрываемым интересом.
- А будет сегодня у нас кремовый торт. И еще я испеку вкусных плюшек.
Вот это здорово! Мама отлично умеет готовить плюшки. Все-таки она у меня потрясающая, моя мама! А как она меня понимает.
Папа немного задержался на работе, и когда он пришел, мы с мамой доедали кремовый торт и были очень довольны. Но и папе мы оставили большой кусок. А на подносе еще лежала гора плюшек.
Увидев нам такими довольными, папа и сам был очень доволен. Это замечательно, когда в доме все довольны и полно плюшек!
