успокоил. Конечно... чемпион мира... Вместо кулаков - арбузы.
Мы долго ворочались, толкая друг друга, но потом, утомленные походом, заснули.
Нас разбудил птичий гомон и крики физрука. Утро было чудесное! Еще совсем рано, но уже тепло. Похоже, что днем станет жарко.
- Хорошо бы искупаться, - протирая глаза и прогоняя сон, сказал Славка.
- А ты плавать умеешь? - спросил его Лисицкий.
- Конечно, - незамедлительно ответил Славка. - Правда, я еще не пробовал.
- Все равно не разрешат, - с сожалением вздохнул Сережка. - Вода еще холодная.
Да, жалко. Но зато можно загорать. Мы разделись до трусов и стали активно загорать, а заодно и решать, чем мы сегодня займемся.
- Давайте искать золото, - предложил Славка.
- А где его искать? На юге, на севере... - где?
- Надо спросить у Феди-вожатого, он же местный.
- Правильно, - решили мы и пошли к Фединой палатке.
- Федор Ильич! - закричал Славка. - Мы не знаем, где искать золото!
Вожатый выполз из палатки. Он был хмур, бледен и зевал - не выспался, наверное. И правое веко у него почему-то дергалось.
- Ребята, посмотрите как я загорел! - приставал ко всем Ленька, но на него зашикали.
- Здесь нельзя искать золото, - сказал Федя, продолжая зевать. - Его охраняют злые духи, и вам придется несладко, если вы их потревожите.
Духов мы боялись.
- Раз здесь нет золота, немедленно отправьте меня домой! - зарыдал Ленька.
- Федор Ильич, а остров здесь есть? - спросил Брусникин.
- Какой остров?
- Таинственный остров сокровищ!
- А как же, есть.
- И много там сокровищ? - в сильном волнении осведомился Вовка
Мы затаили дыхание в ожидании ответа.
- На каждом шагу. Весь остров покрыт сокровищами.
- Несметными?
- Да.
- А далеко остров?
- Не очень. Часов шесть по реке на лодке, ну и столько же по суше.
Немного подумав, мы решили поход за сокровищами отложить. Надо искать лодки. На одну все не поместятся. Двенадцать часов туда, столько же обратно... Пока погрузим сокровища... Нет, это очень долго. А злые духи, охраняющие сокровища? Возможно, нам придется вступить с ними в бой и неизвестно, как все еще сложится... А наши родители будут волноваться.
Но в следующий раз мы непременно добудем сокровища!
А в этот раз мы отправимся на рыбалку. Но перед рыбалкой надо плотно подкрепиться.
И на завтрак была отличная каша со сгущенным молоком. Каша всем очень понравилась, а мухи даже устроили безобразную схватку над пустыми банками из-под сгущенки. Да, всем понравилась, кроме Леньки. Он стал хныкать, что не любит кашу и никогда ее дома не ест. И опять всем напомнил, что вчера к ним домой приходили гости, и уж они-то кашу небось не ели, а ели всякую вкуснятину и потом смотрели телевизор.
Ох, и нудный же, этот Ленька! Но справедливости ради надо сказать, что ему забыли положить в кашу сгущенку. А от этого не только захнычешь, но можно и с ума сойти... совсем.
Подкрепившись, мы двинулись к озеру, где каждый должен был поймать свою большую рыбу. Федор Ильич смастерил удочки тем, у кого их не было, и теперь все могли принять участие в самом увлекательном на свете занятии - рыбной ловле!
Громкие песни огласили лес, заставляя срываться с насиженных мест всполошенных птиц. Протопав по утреннему лесу, мы вышли на опушку, и увидели совсем недалеко от нас деревеньку.
И ничто не предвещало никаких затруднений, если бы в деревне за нами не увязались дикие гуси. Много кровушки они нам попортили... И хотя мы настоящие мужчины и большие друзья животных - и диких гусей, в том числе - но гуси, по всей видимости, об этом не знали, и более того, кажется, вознамерились сожрать нас. Пришлось с достоинством уносить ноги.
Это вообще была какая-то странная деревня; все домашние животные оказались дикими, почему-то не очень нас жаловали и беспрестанно на нас нападали. В конце концов, нервы у нас не железные. Не выдержав нападок разъяренного козла, мы побежали куда глаза глядят. А глядели они у всех в разные стороны, и Ильичам пришлось здорово побегать, пока они собрали нас вместе.
Мы снова углубились в лес и шли, шли, шли, а никакого озера не было и в помине. Похоже, что мы заблудились. Но вожатый сказал, чтобы мы не тушевались, так как он здесь вырос и отлично знает эти места.
- Здесь, наверное, леших полно! - с трудом удерживая слезы, сказал Ленька.
- Да нет здесь никаких леших! - немного нервно воскликнул Федя. - И никаких кикимор тоже нет! - добавил он и энергично прокашлялся.
- А раз здесь никого нет, то тогда никто и не придет к нам на помощь, и мы навеки останемся в этом дремучем лесу! - зарыдал Ленька, перестав сдерживаться.
- Может быть, вы не здесь выросли? - спросили мы Федю.
- Нет, здесь, - ответил, задетый за живое, вожатый. - Лопни мои глаза, если не здесь!
Потом Федя еще что-то пробормотал про болото, где подростком утопил сапог, наконец остановился и долго озирался по сторонам. Затем его блуждающий взгляд уставился в одну точку, и он радостно закричал:
- Ага! Вот... вот они, родные места! Колыбель детства, можно сказать. Меня здесь каждый кустик знает, каждая травинка... - студент живо метнулся куда-то вправо... и исчез.
Когда мы подбежали к кустам, несколько смущенный Федор Ильич, покряхтывая, уже карабкался по склону оврага.
- Да, деревья стали большими, - виновато сказал он, потирая ушибленные места. - Не узнаешь.
Вожатый и физрук о чем-то заспорили. Ганнибал Ильич горячился, махал руками и сверлил вожатого сверлящим взглядом, под которым тот ежился и пытался что-то сказать в свое оправдание. Нам даже его жалко стало, хотя мы и немного устали.
То ли нахлобучка на вожатого подействовала, то ли еще что, но мы недолго петляли по лесу. А когда в просвете блеснуло, мы поняли, что это долгожданное озеро, и с прежним энтузиазмом рванули к нему. Но у озера нас ожидал неприятный сюрприз. Три десятка существ из соседней школы добрались до озера раньше нас. При нашем же появлении эта ватага разразилась угрожающими криками в наш адрес.
- Вы зачем сюда пришли? - воинственно спросил главный из их орды.
- Рыбу ловить, - ответил я миролюбиво.
- Ты нас смешишь! - закричал главный тип, злобно пожирая меня глазами, а другие типы стали напряженно смеяться до красноты в лицах. - Это наше озеро!
- У тебя с головой все в порядке? Если нет, то хорошо помогают пиявки. В этом озере, наверное, их много. Может, ты еще скажешь, что и рыба ваша?
- И рыба наша!
Я в недоумении развел руками. Столкновение стало неизбежным. И оно произошло.
Думаю, что битва на Чудском озере - лишь маленькая искра по сравнению с гигантским костром, разгоревшимся на берегу озера Крутое (так называют его аборигены). Бились все, кроме Трахтергенца, который плакал и кричал, что он не хочет драться, и что гости, приходившие вчера к нему домой, тоже, наверное, не дрались, а глядели в телевизор и ели мороженое в брикетах...
Этот пылающий костер удалось погасить только Ильичам - Ганнибалу и Федору. Но к этому времени, убитые горем и подавленные неслыханным поражением типы - уже отступили, повесив свои противно хлюпающие носы, пошатываясь и беспомощно болтая руками.
- Я вам задам трепку! Вы еще у меня попляшете! - кричал Ганнибал Ильич.
А мы-то думали, что учитель танцев у нас Вероника Сергеевна. И было непонятно, на кого он все-таки кричит - на нас, или на тех типов, улепетывающих в тоске и бессильной злобе.
Часть вторая
ВО ВРЕМЯ РЫБАЛКИ
Наконец-то, без помех, мы могли заняться рыбной ловлей.
- Интересно, клев есть? - небрежно спросил Вовка Брусникин.
- Можно подумать, что ты в этом что-то понимаешь, - сказал Славка.
- Да я рыбачил, когда ты еще мальком был! - глядя на Славку в упор, процедил сквозь зубы Вовка.
- Это грязная ложь! Я поймал свою первую большую рыбу - а весила она пятьдесят килограмм! - еще до того, как тебя первый раз в жизни накормили рыбьим жиром.
- Ну и кто видел твою рыбу?
- Все видели. Если бы не видели, то в ней было бы сто килограмм!
- Как в тебе!
И Вовка дал деру, а разъяренный Славка бросился за ним. Так они и бегали по берегу: Вовка, всколоченный, потный и с расстегнутой рубашкой, и Славка, небольшого роста, толстенький, но очень злой на Брусникина. Славка громко кричал на бегу, что не уважает товарища, назвавшего его копченым судаком, и что час расплаты неизбежно настанет, и он уже близок. Вот он... Тут Славка попытался схватить Вовку, зацепился за его болтающуюся сзади рубаху, но не смог удержаться на ногах и повалился на землю; вскочил еще злее прежнего, и опять устремился в погоню за Вовкой.
Только Ганнибалу Ильичу удалось утихомирить Славку с Вовкой, и выглядел он после этого немного утомленным.
- Давайте-ка лучше наловим рыбы, а потом поедим ущицы, - сказал физрук, отдышавшись.
При слове уха, у всех разыгрался аппетит. Поэтому перед рыбалкой решили полакомиться супом из пакетов.
- Бр-р! - передернул плечами Сашка Прохоров.
- Ты что , не любишь суп в пакетах? - спросил Федя-вожатый.
- Суп люблю, а пакеты не очень - в горле застревают.
А все остальные съели свои порции с удовольствием. Но Славке, как всегда, оказалось мало.
- От такой кормежки и червяк ноги протянет, - пробурчал он недовольно, лежа на боку и облизывая пустую ложку.
- У червяка нет ног, - возразил ему Вовка.
- Вот я и говорю. От такой еды вырастут, и тут же он их и протянет.
Ленька, услышав про пакетный суп и про червяка, скривил рот, хотел что-то сказать, но передумал, смахнул слезу со щеки, и стал молча кушать.
Вожатый нарыл нам кольчатых и дал каждому по большому жирному червяку. Ленька, глотая слезы, наотрез отказался взять червяка и сказал, что его родители никогда не стали бы совать ему под нос червяков, а когда он вернется домой, то пожалуется на вожатого директору школы; директор же пожалуется в институт, где учится вожатый, а уж в институте Федю по головке не погладят, и может, даже треснут по этой голове чем-нибудь тяжелым.
- Ты самый несносный мальчишка, которого я когда-либо встречал! - теряя самообладание, закричал Федор Ильич.
Но Ленька закричал, вернее зарыдал, еще громче. Да, вожатый прав - с Ленькой порой очень тяжело общаться.
Мы закинули удочки.
- Ай! - воскликнул Сережка. - Меня крючок укусил!
- Ай! Ой! Ей! - закричали другие.
Ильичи, чертыхаясь, стали распутывать наши лески и отцеплять крючки.
Мы сидели и ждали, когда рыбы начнет закусывать червяками. Ждали мы долго. Стало припекать. Но рыба не торопилась.
- Нет рыбы, - вздохнул Толик Каребин. - Наверное, озеро обмелело, и она ушла в другое место.
- Сам бы шел в другое место! - зашипел на него Сабельников
Толька обиделся и ушел.
Рыба не клевала.
Мы томились и смотрели на лягушек, а те радостно и недоверчиво смотрели - то на нас, то на кружащую над ними мошкару.
- Все-таки самая лучшая удочка - моя! - гордо возвестил всем Лисицкий. - Стоит безумно дорого. Мой папа привез ее из Норвегии.
- А где она, эта Норвегия?
- Там, - сказал Женька, неопределенно махнув рукой.
- Да врет он все! - сказал Сережка. - Вот у меня уда - всем
