ДЕКАДА ЭПИЛОГ

удивлялась про себя такой метаморфозе своего сыночка. Аленушка же росла всеобщей любимицей, а Сережа, несмотря на разницу в возрасте,  стал ее самым лучшим другом и защитником.   
      И вот, дорогие мои, наступило 13 сентября 20… года.

      С самого раннего утра в этот день в усадьбе Вольдемара царит радостное и нетерпеливое оживление. После посещения Блевахи и возложения цветов к могилам Валерии Александровны, товарища Маузера и Алены
Славгородской прибыли дорогие гости: Феня Рюкк-Зак со своим застенчиво улыбающимся слоноподобным миллиардером – Шлёмой Израилевичем, Рюккенштруделбладом то есть, а также с Изей и его юной супругой Любой. Затем Сократ Фригодный с Машей и маленьким Платоном Сократовичем. И конечно же, Петро Кондратович Буряк со своими питомцами в колясках-каталках: Александрой и Маркияном Хватанюком.
Все собираются за большим столом на веранде.
     – Ой, Светик, какой у тебя стол огромный! – восхищается Феня. – Какой классный! Ты же ж знаешь, шо я люблю всё большое.
     – Этому столу, Феня, больше ста пятидесяти лет. Это еще Вольдемарова прапрадеда стол. Он был известным врачом в Киеве и очень хлебосольным человеком. Вот этот стол – память о нем.
     – Послушай, Светка, ты мине скажи, токо тихо, как у вас всё вот это теперь получается с Вольдемарчиком, типа, жизнь, а?
     – Кажется, что даже и хорошо, Феня (тьфу-тьфу, чтобы не сглазить!).. Только знаешь, он время от времени говорит мне, чтобы я особенно не расслаблялась. Потому что скоро может начаться такое, по сравнению с чем Феноменология покажется нам детской забавой. Странно очень! Я волнуюсь, как ты сама понимаешь, Алёна вон еще совсем малая. Не знаю, что и думать. Тем более, ты же знаешь, что он практически никогда не ошибается. Не знаю, не знаю, что это будет, но на душе тревожно. 
     – Минуту внимания, дорогие друзья, – раздается в этот момент голос Вольдемара. – Нам нужно выбрать Голову нашего сегодняшнего собрания. Предлагаю Петра Кондратовича. Как в Первый День Декады. Никто не возражает? – Тогда прошу вас, Петро Кондратович, занять председательское место и приступить к обязанностям Головы нашего коллектива. Видите, нас уже стало больше, чем было в те времена.
     – Бачу, Вольдемар, бачу, дорогой! Внимание, друзья, прошу наполнить ваши чарки. Вот что я хочу сказать вам, мои родные: прошло уже пять лет с того незабываемого, горького, но все-таки и счастливого Десятого Дня Декады. Помнишь, Вольдемар, как мы отстреливались? А помните, Алёнушкину песню, прощальную? Я знаю, что Светлана помнит. Светлана, я дуже тебя прошу, спой нам зараз эту песню!
И Светлана запела: 
 
Вязнет у нас под ногами
Мокрый морской песок.
Свод голубой – над нами.
Как он высок,
      высок!               

Лес унылый пред нами.
Век золотой истек.
Дом родной – за горами,
Как он далек,
      далек!    
   
Чудные, славные были!
О, как давно я был
Там, где меня любили,
Где я любил,
    любил…

Милые, милые дали!
Вы навсегда ушли.
Волны времени пали,
Вас унесли,
  унесли…          
                   
      Затих последний звук песни. У всех участников Декады на глазах слёзы. Феня наклоняется к Буряку и шепчет ему на ухо:
     – Петро! А ты заметил, как малая Алёнка становится похожей на нашу Алёну? Просто фантастика какая-то! А Серёжка – смотри, ведь это вылитый Вольдемар! Шо тут происходит? – объясни мне пожалуйста!
     – Что вы там шепчетесь? – говорит им через стол Вольдемар. – Секретный Союз организовываете или обсуждаете, кто на кого похож? Да, друзья мои! Это, наверно, и есть наша последняя Мистерия… Что она нам предвещает – кто сейчас вам расскажет?  Но не будем об этом говорить. Просто давайте выпьем за неё – за эту тайну или, если хотите, за провидение.
     Ах! Любимые мои читатели! Вот именно на этом самом месте мы сейчас уже по-настоящему расстаёмся с нашими героями. Навсегда ли? Не знаю… Не знаю, как еще повернётся наша и их жизнь и что еще нового, необычного, может счастливого, а может и трагического мы увидим за этим поворотом. Какие миры нам откроются, какие звёзды зажгутся, а какие – погаснут…
     Прощайте же и вы и верно храните в своих сердцах память о тех, кого мы любили, кого уже нет с нами, но кого нам не дано забыть никогда.


Конец