Скандал в благородном семействе

         Скандал между супругами Хлоповыми произошел  сразу же после  вечерней программы «Время», в которой информировалось о состоявшемся в Санкт-Петербурге саммите большой  двадцатки. И этот скандал  был абсолютно лишним, поскольку именно сегодня супруги намеревались пораньше отправиться в спальню, чтобы уделить друг другу интимное внимание. И  по этому случаю они даже пропустили по рюмашечке коньяку, чтобы  основательно подогреть свои горделивые чувства к  родному  хлебосольному Питеру, принявшему в свои объятья столь высоких гостей.
           Ложку дегтя в  романтический семейный ужин, как всегда, подбросила супруга.
           -А все-таки, Алик,  ты поступил сегодня, как порядочная свинья, -  ни с того, ни с сего проворковала Хлопова. – И  говорил по-идиотски, и вел себя скотски. – Последние слова она произнесла явно агрессивно. И от вспыхнувших эмоций чуть не уронила на супруга  чайную посуду на серебряном подносе.
           -Это о чем ты? – ополоумел Хлопов, сообразивши сразу же, что предстоящий вечер теперь уже пойдет явно не по регламенту.
           -О том,  голубчик, что  не по делу ты кинул сегодня  своего прораба, - ответствовала супруга, все еще держа  поднос в руках на опасном для Хлопова расстоянии.
          -Душенька, да откуда ты взяла, что я его уже кинул? -  Хлопов слегка отстранился от подноса.  – Просто я сделал ему ряд замечаний насчет маленьких, но существенных недоделок. В конце концов, он должен сдать свою работу в полном и абсолютном порядке.
          -Ой, Алик, ты уж мне-то не пой свои фантазии с вариациями! – Жена поставила, наконец, поднос на столик. – Как будто я тебя не знаю. И все твои темные мыслишки мне не ведомы. Да ты последние дни извелся весь, как парафин. А все потому, что спишь и во сне видишь, как бы этого человека объегорить и кинуть к чертовой матери. Ну, что? Разве я не права?
          -Ну, знаешь, душенька, - вскипел Хлопов, - в конце концов, за свои деньги я имею права требовать то, что считаю для меня нужным!
          -Ага! Вот ты и раскололся! – обрадовалась  жена. -  Я-то с самого начала знала, что ты обязательно на финише выкинешь какую-нибудь подлость. И вот она, пожалуйста!
          -Дура! – обиделся Хлопов. – Для тебя же стараюсь, черт возьми! Или не тебе в этом доме жить?
          -Да уж стараешься!  Только зачем же по- свински стараться-то? Ты б со стороны посмотрел на себя, как ты себя вел. Позорище!  Тьфу! – брезгливо плюнула Хлопова в сторону мужа.
          -Ну, и как я себя вел?
          -Как последний идиот и  базарная баба.  А вот этот прораб, между прочим, вел себя очень даже прилично. И в отличие от тебя не матерился, как сапожник, а разговаривал с тобой культурно.
          -Потому что я хозяин. И со мною нельзя, как с рабочими, - авторитетно заявил Хлопов
          - С рабочими он тоже  по-человечески разговаривает, - заметила жена. – А с тобою, кстати, можно разговаривать только по-скотски.  У тебя же в  мозгу только мат сидит и всякая мерзость, которая ниже пояса. А все потому, что и мозги твои  в заднице  обосновались.
          -Ну, ты! Потише на поворотах! – угрожающе  заявил Хлопов. Но этот его тон только подлил масла  в боевое  настроение супруги.
           -А то что? – уставила жена руки в боки. Этот жест не предвещал ничего хорошего для Хлопова. Потому что, по большому счету, он слегка побаивался супруги.  У нее тот еще характер.
           -Ну, чего ты взъерепенилась, ей-богу? – примирительно спросил он.
           -А то, что смотреть на тебя противно, когда ты ведешь себя, как последняя сявка, - ответила жена. – И мелочишься из-за каждого рубля. Общаешься со своими отморозками, по которым зона давно уже соскучилась, и набираешься у них всякой  гадости.
           -Да какой  гадости, дуся? – устало  спросил  Хлопов.
           -А той, что они грабят народ и гребут  бабки лопатой, а друг друга удавить готовы за копейку. И ты туда же. Ты ведь отчего сегодня  ругань-то учинил этому строителю? – жена угрожающе придвинулась к Хлопову. – Да оттого, что бабок тебе жалко стало, а не из-за брака, которого ты вынюхивал по всем углам, как собака.
           -Да! Жалко! -  совсем по-бабски взвизгнул Хлопов. – Потому что эти бабки я своим горбом заработал!
           -Ой-ой-ой! Скажи лучше, что не горбом, а задницей, которой ты виляешь перед своими высокопоставленными бандитами, - ехидно парировала жена.
           -Да ты, вообще-то, имеешь представление, сколько бабок я уже засандалил в этот дом?! – не на шутку вскипел Хлопов.             – И столько же еще надо  отваливать. Я, что, по-твоему, их рисую?
           -Не-а! Отбираешь у детей и пенсионеров, - ответила жена.
           -Да тебе-то какое дело? Ты захотела загородный дом? Я тебе его построил. Иди, и  живи в нем! – крикнул Хлопов.
           -Не пойду я в этот дом, если не рассчитаешься по-людски со строителями. Там же тараканы всякие  разведутся от твоего подлого расчета. Тебе все  по барабану: одной грязи больше или меньше. А  меня эти тараканы в гроб загонят.
           -Слушай, что ты мелешь?  - изумился Хлопов. – Какие тараканы, какая грязь? Это же новый дом. Абсолютно новый!
           -Господи! Хлопов,  ко всему прочему ты еще и туп, как баран! – рассердилась жена. – Объясняю, как особо одаренному:  дом, полученный мошенническим образом, не может быть благополучным. Все!  Ты надоел мне. Я не желаю с тобой разговаривать, пока ты не расплатишься с людьми полностью!
             С этими словами жена  отчалила в спальню и, хлопнув дверью, закрыла ее на ключ. Интимная идиллия растворилась в  ночном мраке.
             «Вот зараза! Змея подколодная на моей груди! – мысленно заключил Хлопов. – И надо же было ей именно сегодня затеять этот скандал!  Ну, чего ей еще не хватает в этой жизни? И дом – полная чаша, и сама  живет, как королева». Хлопов вздохнул тяжело, взял пульт и принялся  переключать каналы в телевизоре. «Черт знает что показывают!  - подумал  раздраженно. – Везде одно и то же: менты, бандиты и головорезы».
               Хлопов тут же вспомнил, как  супруга назвала бандитами  бизнесменов, в кругу которых  он сам вращался. «Разумеется, бандиты, - согласился он. -  К сожалению, большой бизнес невозможен без большого криминала. Но эти бандиты усадили меня в депутатское кресло. И они, действительно, платят мне за мое лояльное отношение к ним. Но разве сам я кого-нибудь обижаю?»  При этой мысли Хлопов мучительно сморщился. Он вынужден был признаться себе, что сам-то лично, конечно, не обижал кого-либо, но интересы криминальных структур лоббировал. И не раз. И  направленные в защиту простых граждан законы вместе со своими однопартийцами проваливал. Права, стало быть, жена. Какого черта она вмешивается в его дела?  Жила бы себе спокойно и радовалась благами цивилизации, которые он ей доставил на блюдечке с голубой каемочкой. Так нет же, еще что-то и трепыхается? Да кто она сама такая?!
               Жена Хлопова  работала в оркестре Мариинки.  Играла на дудке какой-то: кларнет, что ли, а может, свирель или флейта? Хрен его разберет.  Вообще-то, оркестр, конечно, крутой на самом деле. Все-таки и театр  мировой. За  бугром постоянно гастролирует. И оркестр, естественно, тоже. И жена там, в этом оркестре, не последняя дудка. Но разве это дает ей право выступать против собственного мужа и его покровителей? У нее своя работа, а у него своя. « А может, она втюрилась в этого блаженного прораба? – подумал Хлопов и ужаснулся от  этой  дурной  мысли. - Да нет, быть того не может! Кто она, и кто этот  прыщ? Он же мизинца ее не стоит».
               Хлопов сильно взволновался.  Пошел на кухню и прямо из бутылки высосал остатки коньяка. Потом вытащил из холодильника  палку  салями и принялся  грызть  эту палку  так, не разрезая.
               Жена у Хлопова была женщина с принципами. Даже при всей ее  привлекательности. Но чем черт не шутит?  Что там, в  этой женской натуре скрывается – никто не знает. Гляди, и влюбилась в этого чертового праведника. А иначе, зачем ей  так хлопотать за него? «Ишь, ты, как это она здорово про всяких  тараканов придумала!» -  вспомнил Хлопов. Он бросил остатки салями на стол и пошел по направлению к спальне.
               -Ты спишь уже? – робко постучал он в дверь. – Только не вздумай притворяться, что спишь. Я знаю: ты влюбилась в  этого  плебея с принципами, поэтому и защищаешь его.
               -Тебе лечиться надо, Хлопов! – донеслось из спальни.
                -Открой немедленно! – взревел Хлопов. – Иначе высажу дверь.
                -Еще тысяч восемь добавь к тому миллиону, который  ты зажилил, -  посоветовала жена из спальни.
                -Почему? – не понял Хлопов.
                -Чтобы заплатить строителям за  новую дверь, которую они будут здесь вставлять.
                -Тьфу, стерва! – в сердцах плюнул Хлопов, двинувши в дверь ногой. И пошел назад  в кухню.
                 «Та-ак! Прежде всего, надо что-нибудь выпить,-  подумал Хлопов и полез в бар. – Водки, что ли? Завтра с утра в  депутатскую приемную. Надо выглядеть, а я уже  неплохо приложился. Нет, питье отставить. Надо просто хорошенько все взвесить».
                  Хлопов уселся на табурет и опять взялся за салями. Он всегда успокаивал нервы, когда жевал.
                  В чем, собственно, проблема? Да, надо признать, что на участке, принимая от строителей уже готовый дом, он повел себя весьма не корректно. Жена права: не стоило кричать и ругаться. Тем более матом. «Они все-таки мои избиратели, - мелькнуло в голове у Хлопова. – Я должен был соответствовать». Но что сделано, то сделано. Как теперь-то поступить? Дом-то, конечно, сделан на совесть. Найти недоделки даже при особо сильном желании было сложно. Тем более, что все ведь на глазах делалось: от фундамента до крыши. И  Хлопов постоянно бывал на стройке. Частенько даже вместе с женой. И все пожелания  и предложения, которые появлялись у Хлопова часто и густо, неукоснительно выполнялись быстро и  в точности. И отчеты по расходам все соответствовали  действительности. Это уж точно. Хлопов сам скрупулезно высчитывал каждый рубль. Все тютелька в тютельку. Желая подловить строителей на какой-нибудь провинности,  Хлопов, бывало,  подваливал внезапно, без предупреждения. И ничего. Ни тебе пьяных и болтающихся, ни тебе груды мусора или разбитого материала. Ну, все честь по чести до противности. Надо отдать должное  прорабу: умеет организовывать работу! И ведь, подлец, как умеет! Тут жена права: работает культурно – не орет, рабочих не посылает, а они у него, как оголтелые, вкалывают. Вот, как он на них воздействует, а? Хитрый бестия!  Ну, казак, одним словом! Царь наш, батюшка, царство ему небесное, не дурак был  личную охрану из казаков набирать. «Вот и я польстился, когда узнал, что он из кубанских казаков, - сокрушенно  вздохнул Хлопов. – Только ведь это и хорошо оказалось. Гарантия качества. А за качество, хочешь, не хочешь, платить надо».
                 Дожевавши колбасу и кинувши ей вдогонку  остатки  картошки-фри, Хлопов потащился опять  в гостиную. Мысли его опять вернулись к  жене. Красивая, стерва! Ух, так бы сейчас и смял  ее всю!  Представивши себе на мгновение, как бы смял, Хлопов даже задрожал от  вожделения и тоски. «Ну, чего она  взбеленилась-то? Порядочная, видите ли! Стыдно