Палиндром или оборотень законник.Гл.3

изложению своего секрета, не секрета, в общем, и не пойми чего. – Все наиболее значимые события, кардинально изменившие обстановку в нашем мире, свершились не благодаря здравому рассудку, с его рассудительностью, а все наиболее важные человеческие свершения случились благодаря его временному затмению, под воздействием другой человеческой основы, его чувственности. А что послужило побудительным толчком к такого рода проявления чувственности, – здесь существует только два варианта, любовь или ненависть, – то большой разницы и нет. Когда принцип их действия один и тот же – подмятие под себя здравомыслия и все последующие действия под воздействием этой чувствительной силы. Так что можете не беспокоиться, от сторонников этой новой системы взаимоотношений отбоя точно не будет. Недовольных сложившимся порядком мироустройства, с его распределением справедливости в виде материальных благ, всегда было кратно больше, – хотя даже те, к кому жизнь проявила такую на зависть справедливость, считает, что мир более чем не справедлив. На чём впрочем, и держится этот мир. А это недовольство и недовольство по своей сути, а мотиватор для человека, который заставляет его двигаться вперёд и изменяться. – Сэр Рейнджер передохнул и добавил:
– А вот теперь покажите мне хоть одного человека, кто без чувства нервного восторга, переходящего в озноб, может видеть всех этих людей в одинаковых тёмно-синих костюмах, с в кожаных, коричневого цвета перчатках, с такого же цвета дипломатах в руках, которые с чувством брезгливости посматривают на вас со своего «судейского» места (судейское место я имею в фигуральном значении), чтобы сообразно своему взгляду на вас, вынести на ваш счёт своё судебное решение. А ведь человека не так волнуют всё это рядовое судейство, а он, как бы это удивительно не звучало, готов мириться с бытовыми неурядицами, ради высшей справедливости. Так что если эта новая судебная система взаимоотношений, несмотря на все свои минусы для рядового жителя, принесёт высшую справедливость, – насколько бы ты не был могущественен и богат, если ты грешен, то возмездие тебя всё равно настигнет, – то новая система, как бы не сопротивлялся высший класс (а он и будет основным противником), будет принята. – Чёрт возьми, а сэр Рейнджер удивил Мистера президента, никогда не подумавшего бы, что тот, представитель как раз этой влиятельной и могущественной группы единиц людищ, а не просто человеков, так печётся за рядового жителя земли.
– Наверное, готовится к будущему страшному суду, вот и набирает для себя добрых дел. Хитёр, ничего не скажешь. – Догадавшись, что могло побудить сэра Рейнджера встать на путь филантропа, Мистер президент успокоился и даже повеселел. – А ведь божественный аргумент, даже не сомневаюсь, будет использован противниками сэра Рейнджера против его этой инициативы. И стоит только эту инициативу, даже тезисно озвучить, то можно ожидать подъёма религиозного движения. Что ж, если это пойдёт на пользу человеку, в его обретении веры, то можно будет поддержать сэра Рейнджера. – Сделал вывод Мистер президент.
Сэр Рейнджер тем временем продолжил. – Ну а средства массовой информации, все до единого в наших руках. – С улыбкой сказал сэр Рейнджер. – А это значит, как только мы людям объясним, как это важно для их будущего, где будет править справедливость, неподкупная (что главное) и независимая ни от каких внешних факторов система (только успевай подзаряжать батареи и подкручивать шестерёнки в головах у судей роботов), то люди и подтянуться, чтобы выразить двумя руками «за».
– Всё же я вижу, что на этом пути возникнет немало и весьма существенных препятствий. – Сказал Мистер президент.
– Для этого нам и нужно взрывное дело, которое если не дискредитирует всю судебную систему, то, как минимум пошатнёт её. – Сказал сэр Рейнджер, немного подумал и добавил. – Но и этого не достаточно. Нужно ввести в обращение новый языковой код, в который будут заложены все необходимые для проведения в жизнь поставленных задач настройки. Для этого как нельзя лучше подходит либеральная морфология. Они не просто глаголом жгут, а им тебя в такую моральную допустимость оформляют, что и слов приличных не найти, как выразить эту новообратимость. И как только человек, таким образом, настроит себя жизнеутверждать, то можно будет сказать, что дело в шляпе. Ведь эволюцию не остановить. – Тут сэр Рейнджер видимо опять забылся, – была у него шляпа на голове или нет, когда он пришёл сюда, – и стал оглядываться по сторонам, в поиске этой невозможной шляпы. Стоит про которую только забыть, как она уже и забылась сам не знаю где. После чего приходиться идти в магазин за новой шляпой. Да так всегда неудачно, что придя в магазин, вдруг вспоминается, что на этот раз вроде бы и деньги, где-то, уже и не вспомнишь где, забыл. А в долг, без солидного обеспечения или хотя бы под честное слово, – а слово сэра Рейнджера самый ценный его актив, – шляпы ему не дают.
– Ещё не родился такой дурак, чтобы оставить меня со шляпой. – Нагло так говорит прямо в глаза сэру Рейнджеру, этот беззастенчивый продавец шляп, демонстративно унижая его, натягивая себе на глаза свою широкополую шляпу. И сэр Рейнджер даже и не знает, чем парировать этот его дерзкий ответ. Все ответы делают из него сэра Рейнджера дурака. А ещё никто и никогда, не то чтобы не называл, а не имел повода так называть сэра Рейнджера. А вот этот ничтожный червь, всего лишь шляпный продавец, взял, нашёл, и назвал. 
И сэру Рейнджеру чуть было не лопнулось от досады на такую напористость шляпного продавца. Но он всё же удержался в себе, – сэр Рейнджер всегда был склонен к сдержанности, с виду похожую на тучность, – пришёл в чувства и сделал стратегический ход – он вдруг, сам не понимая почему (потом может и раскаюсь), пригласил этого продавца на работу в свой консультант-отдел. – Дураков всегда было много, а сейчас их и вовсе без счёту, так что без работы не останешься. – Сделал предложение этому странному продавцу сэр Рейнджер.
– А чем она лучше моей?  – продолжая уподобляться человеку, находящемуся на вершине пищевой цепочки, спросил шляпный продавец.
– Ты в лицо дуракам будешь говорить, какие они дураки, а они тебе за это будут платить и ещё скажут спасибо. – Сказал сэр Рейнджер. – Согласен? – глядя в эти, до чего же самоуверенные глаза шляпного продавца, спросил его сэр Рейнджер. Продавец шляп между тем не спешит себя и сэра Рейнджера обрадовать согласием, – более чем существенный намёк сэра Рейнджера на высокие ставки зарплат у них в отделе, почему-то не сбили с его лица это неподобающее для наёмного работника самовыражение, – а ознакомительным видом ведёт наблюдение за сэром Рейнджером. Который вдруг почувствовал неловко под этим внимательным взглядом шляпного продавца – сэр Рейнджер опять впал забытьё и забыл, когда в последний раз был объектом для изучения, ведь в основном он занимался такого рода аналитикой. А тут такое дело.
– Если вы всё верно говорите, то почему бы и нет. Но только я тебе не дурак, и ты вначале заплати, а затем шляпу бери. – Пресёк на корню направленные в сторону шляпы действия сэра Рейнджера шляпный продавец. – Верно, я говорю? – как-то уж необычно даёт своё согласие этот продавец. И сэр Рейнджер к своему собственному удивлению, не посылает этого наглеца куда подальше, а сообразно его вопросу  соглашается с ним. – Верно. – Говорит в ответ сэр Рейнджер. И шляпный продавец теперь без лишней язвительности во взгляде улыбается и, протянув руку для рукопожатия сэру Рейнджеру, говорит:
– Тогда пойдёт. – Призывно глядя на сэра Рейнджера, сказал шляпный продавец. Сэр Рейнджер в свою очередь протягивает свою руку для закрепления договора через рукопожатие и оказывается в таких крепких рукопожатных тисках, что ему даже кровь ударила в голову от такой его хватки. Но сэр Рейнджер и виду не подаёт, как ему стало жарко, а то, что лицо столь предательски действует, покраснев, то тут ничего не поделаешь, таково лицо его политики (он был представителем старой школы, когда за свои слова ещё отвечали).
Шляпный продавец изучающее смотрит на сэра Рейнджера и, убедившись в том,  что этот господин не пытается вырваться (и хорошо, что сэр Рейнджер сумел удержаться от таких намерений – он дальновидно пришёл к решению, что это бесполезно) и со словами: «Верно, я говорю?», – чуть ослабляет хватку. 
И на этот раз сэр Рейнджер соглашается – он скорей всего, этим облегчением своей участи, был спровоцирован на подобный, без отрицания ответ. – Верно. – Говорит сэр Рейнджер, выпускаемый из рук, как позже, при более обстоятельном знакомстве выясниться, господина Верно. Вот почему он так часто употреблял это слово в своём общении с теми, с кем придётся – а в магазин, где основным товаром являются шляпы, очень часто заходят очень не простые люди, со своим непростым отношением с окружающим миром. И с ними соглашаться напрямую или вот так просто, никому не рекомендуется, и господин Верно, скорей всего в общении со всеми этими непростыми людьми и выработал этот универсальный ответ, который вполне вероятно и стал его визитной карточкой, заменившей настоящую фамилию.
– Вот и познакомились? – отвечает в ответ господин Верно, вопросительно глядя на сэра Рейнджера, чья теперь очередь представиться. Но у сэра Рейнджера при всех его немалых возможностях и аналитическом уме, не было заготовленной легенды для своего именного представления, и он был вынужден представиться, как сумелось. – Ваш наниматель. – Сказал  сэр Рейнджер.
– Как скажите. – Своей усмешкой срезал сэра Рейнджера господин Верно. И эти слова господина Верно, как показалось сэру Рейнджеру, сейчас прозвучали в устах Мистера президента. А как только сэр Рейнджер услышал то, что ему требовалось, то он начинает даже не приподыматься с места, а делать видимые попытки к этому действию. Что должно дать понять президенту, что сэр Рейнджер сам никогда не выступит инициатором окончания с ним разговора, но что поделать, когда у него стул уже не тот, и крепко, что не усидишь, требует дисциплинированного подхода к себе, в общем, у него режим и он находится в заложниках этого режима.
И Мистер президент отлично понимает сэра Рейнджера, тем более ему уже так крепко зевается, что он не раз уже был готов поглотить сказанные сэром Рейнджером слова своим зёвом.
– Сэр Рейнджер, я обдумаю ваше предложение. – Приподымаясь с кресла, сказал Мистер президент.
– Вот и прекрасно. – Приподнявшись вслед за президентом, сказал сэр Рейнджер. После чего они проходят до выходных дверей, где и прощаются до лучших времён, которые всё не наступают и не наступают, и им приходится вечно встречаться в самые критические моменты своей жизни. Ну а как только дверь за сэром Рейнджером закрылась, то Мистер президент, с каким-то прямо доверительным и слегка заговорщицким видом посмотрев на портрет мужика с покосившимся взглядом на него, – ты, мол, не обессудь за то, что я на тебя так раньше непонимающе смотрел, но ты же тоже президент и должен понимать, почему я так себя веду не доверительно, – кивнул в сторону дверей, и произнёс то самое словоотношение, которое его