Ах, какой был мужчина!

Хотела
сначала, но Кирилл чуть не обиделся. Клялся, что он здоров и что не допустит
нежелательных последствий. Он меня очень любит и никогда не обманет.

  - И всё-таки
я бы на твоём месте проверилась. А то мало ли что.

  - Ладно,
уговорила. Сгоняю в аптеку, возьму тест. Но думаю, всё-таки я что-то не то
съела.

  

  Всю
последующую неделю на работе у Маши был полный завал. Половина сотрудников
умудрились заболеть, и вся их работа - важная и срочная - легла на плечи сохранивших
трудоспособность. День-деньской приходилось пахать, как негр на плантации, едва
успевая ухватить в обеденный перерыв пиццу или шаурму из ближайшего ларька, а
вечером, вернувшись с работы, приготовить что-нибудь на скорую руку, поужинать
и завалиться спать. И поболтать с подругой толком не получалось. Всё общение с
Леной свелось к обмену короткими СМСками, из которых стало ясно, что та
всё-таки последовала совету подруги, и тест показал положительный результат,
после чего Маша посоветовала сходить всё-таки к врачу, чтобы знать наверняка.

  К концу
недели стало чуть полегче. Возвращаясь с работы на автобусе, Маша только
подумала позвонить Лене, спросить, что сказал врач, как вдруг знакомый голос
окликнул:

  - Долорес!

  - Эльвира
Петровна? ¡Buenos dias! - поприветствовала Маша испанку, пробираясь через
плотную гущу пассажиров. Хотя та была не намного старше, однако студенческая
привычка обращаться к преподавателю по отчеству никуда не делась.

  - ¡Buenos
dias, Долорес! Как дела?

  - Да вот,
работа... А Вы-то как?

  Оказалось, у
Эльвиры Петровны всё по-прежнему - Миша, сын, закончил пятый класс - по химии
еле-еле тройка, а всё потому, что лоботрясничает, заниматься не хочет. Впрочем,
по литературе у него отлично - её он любит.

  - Говорит:
хочу стать писателем или поэтом. Не дай Боже!

  - Почему? -
удивилась Маша. - По-моему, очень даже достойное занятие.

  - Нет уж,
спасибо! Хватит с меня и одного поэта - бывшего муженька... Я тогда была совсем
девчонкой - влюбилась без памяти. Кирилл цветы дарил, на руках носил, и звезду
с неба обещал достать. Только все эти поэты - ветреные пустословы! Как узнал,
что я беременна, тут же и на развод. Видите ли, ему, творческой личности, нужна
свобода, эстетика, не готов он к пелёнкам-распашонкам!

  - Кирилл?!

  - Ну да, так
зовут моего бывшего. Хотя как поэт он известен как Ричард Лев. Как охмурять -
все они такие львы! А как детей воспитывать - притом не каких-нибудь чужих, а
своих собственных - козлы самые настоящие! Ну да чёрт с ним!

  Они ещё
поговорили о делах текущих, пока Маше не пришла пора выходить на своей
остановке. Тогда, тепло распрощавшись с бывшей преподавательницей, девушка
сошла с автобуса. Услышанное едва укладывалось в неё в голове. Кирилл... Ричард
Лев... бывший муж испанки... Кого только Ленка подцепила? Надо сейчас же
позвонить ей и сказать. Если, конечно, ещё не поздно. Но результаты теста
внушали мало оптимизма.

  Однако же
набрала номер подруги.

  - Привет,
Маш! - Лена на другом конце провода шмыгала носом, и голос звучал так
трагически, что Маша поняла: предупреждать о чём-то уже не имеет смысла.

  - Он меня
бросил! - рыдала Лена в голос. - Я была у врача, он сказал, что я беременна. Я
сказала Кириллу, а он...

  Вскоре Маша
во всех подробностях знала, как ещё недавно такой галантный Кирилл орал на
Лену, обвиняя, будто она залетела специально, чтобы женить его на себе, притом
ребёнок, скорей всего, не от него.

  - "А
то, - говорит, - много вас таких, шлюшек хитрожопых!". И как теперь жить?

  - Э, Ленка,
ты это - не выдумывай. Давай, я сейчас к тебе приеду. Ты только не делай
глупостей, ладно?

  Через
полтора часа Маша уже была в квартире у Лены. Сидя напротив неё за кухонным
столом, последняя сначала оплакивала своё жестоко разбитое сердце. После чего
девушки перешли к животрепещущему вопросу: что делать дальше?

  - У меня
резус отрицательный, аборт делать нельзя, - жаловалась Лена. - Но как рожать?

  - В смысле,
как? - пожала плечами Маша. - Как все женщины.

  - Ребёнка
потом вообще-то ещё и растить надо, кормить, одевать, развлекать. А что я смогу
одна, без мужа?

  - Но ведь
растят же женщины. Я тут в автобусе испанку встретила. Прикинь, кто её
бывший!..

  По мере
того, как Маша рассказывала, у Лены глаза делались всё больше и круглее.

  - Офигеть! -
только и могла она произнести. - Значит, не меня одну Кирилл бросил?

  - Судя по
всему, что он сам сказал - у твоего Кирилла брошенных женщин пруд пруди. И
половина из них - залетевшие. Испанка, видишь, родила, растит ребёнка. Ты тоже
справишься.

  - Нет, Маш,
я не смогу! Сделаю, наверное, аборт. Другого выхода у меня нет.

  - Выход есть
всегда.

  - Тебе легко
говорить - ты же не беременная.

  - Однако
если бы я залетела, родила бы однозначно.

  - Верю. Ты
никогда не искала лёгких путей. А я не могу, мне будет трудно...

  

  Шаг. Ещё
шаг. Дверь врачебного кабинета становится всё ближе к Лене. И к её ребёнку,
которому, по всей видимости, не суждено родиться. Да и неизвестно, сумеет ли
Лена родить после того, что с ней сделают? Маше так и не удалось отговорить
подругу от этого рокового шага. Сейчас больше всего на свете хотелось схватить
её за руку, удержать, оттащить прочь. Но поможет ли это? Оставалось только
надеяться, что аборт пройдёт без осложнений, и Лена ещё сумеет стать матерью в
будущем.

  Вот дверь
закрылась за подругой. Маша поспешила побыстрее уйти прочь. И не заметила, как
налетела на женщину.

  - Долорес,
это ты?

  - Эльвира
Петровна?! ¡Buenos dias! Какими судьбами?

  - Да вот,
племянница у меня рожает. Двойня, и оба мальчики.

  - Круто!

  - А ты здесь
как? Тоже пополнение намечается?

  Маша
мучительно соображала, что же ей ответить. С одной стороны, не хотелось
обсуждать личную жизнь своей лучшей подруги, однако врать тоже было стыдно.

  Впрочем,
долго думать не пришлось. Внезапно дверь врачебного кабинета открылась, и
оттуда пулей вылетела Лена. Крикнув врачу, что передумала, она побежала прочь с
такой скоростью, будто за ней гналась стая волков. Затормозила лишь тогда,
когда увидела подругу с бывшей преподавательницей.

  - Короче,
передумала я делать аборт. Понимаешь, Маш, я как подумала: внутри меня
маленький человечек, а его сейчас убьют!.. Ой, здравствуйте, Эльвира
Петровна!.. Я подумала: может, я смогу? Вы же, Эльвира Петровна, воспитываете
ребёнка, справляетесь ведь. Так может, и я справлюсь?

  - Конечно,
справишься, - ласково улыбнулась бывшая преподавательница.