Монопьеса. Дом, который слышит ваши мысли.

рукава свитера и я увидела её запястья. Что-то страшное случилось в её жизни, но я не спросила «что». Зачем? Поплакали. Расстались. Я поехала домой. В метро –  ни души. Дома – гора грязной посуды.
Ходит из угла в угол.
Мой дом. Он пуст. Где дети? Разъехались. Где муж? На даче.
  Достает из сундука подушку (такие подушки кладут в гроб). Вынимает из сундука покрывало (таким покрывалом покрывают покойников). Зажигает свечу. Ложится. Говорит лицом в зал.
Она умерла! Покончила с собой. Пятнадцать лет тому назад! Увидев её кашемировый свитер и розовый цвет лица, отчего-то все забыла. Как мы её хоронили. Как шли, понуро, с кладбища. Что-то здесь не так.
  Вскакивает. Свеча гаснет.
Голос. Ты действительно ничего не помнишь?
    Женщина оглядывается во все стороны.
Женщина. Кто здесь? Кто говорит?
Голос. Дом.  
Женщина (обреченно). Дом… (Кивает головой).
Голос. Мне нравится, когда покойники кивают головами.
 Появляется  световая дорожка. Звонит колокол. Женщина, обходя дорожку, шагает из угла в угол.
Женщина. Что я должна помнить?
 Стены дрожат. С полки на пол падает обувь. По комнате летает шляпа.
Голос. Значит, не помнишь. Такое тоже бывает. Редко, но бывает. Может, так даже лучше. Для тебя…
Женщина. Я разговариваю с домом. По комнате летает шляпа. По мне истосковалась психиатрическая лечебница. Когда-то я там побывала.  Но вспоминать о тех днях не хочется.
  Отходит на край сцены.
Как я там оказалась? Легко. Попасть туда просто, стоит только выйти через открытое окно. Какого этажа? Не знаю, не помню.
Голос. Не надо. Думай о хорошем.
Женщина. Жара, лето, дачный сезон.
  Снимает черное платье. Надевает ситцевое. Говорит весело.
Мой муж – математик. Обычный математик. Преподает точный предмет в средней школе. Ходит на свои уроки по строгому расписанию, нося под мышкой ветхую кожаную папку. В папке у него лежат дедуктивные задачки, это знают все, а вот о том, что там киснет тощий бутерброд, завернутый в блестящую фольгу, знаю только я.
Как я к нему отношусь? Я его не презираю. Не ненавижу. Я с ним сплю.  (С вызовом). У нас дети!
Обувает туфли на каблуках.
Но. (Пауза). Я влюбилась. Он был красив, умен и богат. Я его не преследовала и не домогалась, никогда и ни на что не надеялась, даже в фантазиях. Все случилось на корпоративной вечеринке.
  Тихая музыка. За сценой – смех. За окном – салют.
В тот вечер я поняла: то, чем я занималась с математиком, нисколько на секс не похоже. Именно тогда, упираясь бюстом в пластмассовые перила лестницы и созерцая искрящим взглядом пустой пролет, я бросила вызов судьбе.
  Стук открываемого окна. Щебет птиц.
Нет, я не вышла замуж за молодого и красивого начальника. И не стала его любовницей. На утро следующего дня он даже не вспомнил меня. Офисных работников много, всех сзади и не упомнишь. (Хохочет).
О том, что беременная, поняла через три недели. Для меня не было дилеммы – оставлять или не оставлять ребенка. Я знала и чувствовала, что именно он – спасение от рутины.
Мой малыш увидел белый свет ранней весной. Я никогда раньше не любила так своих детей! (Поднимает руки вверх; на минутку вспыхивают звезды). Я назвала сына Иваном. Я мечтала, что он вырастет богатырем.
   За окном слышна кукушка. Женщина затыкает уши.
Кто-то в белом халате сказал мне, что в больницу мы приехали слишком поздно. Пришлось выйти через окно. (С вызовом). Но я не умерла. (Стоит неподвижно). Я – плохая мать. Я – плохая жена. Я не могла видеть своих живых детей. И мужа. Маленького, щупленького.
Голос. Ты не помнишь день своей смерти?
Женщина. Нет.
   Складывает вещи в сундук. Переодевается.
Голос. Ступай домой…
Женщина. Кто я?
     Сцену заволакивает сценическим дымом. Женщина исчезает.
     Тихая музыка.
Голос. С покойниками столько проблем. Они всегда возвращаются туда, где остались их вещи. Они возвращаются домой. Среди вещей ищут ответы. Гремят посудой. Стучат башмаками. Запираются в холодильниках. Словно эти детские шалости помогут им разобраться в себе.  
  На окне появляется решетка. За окном – сухое дерево.  Исчезают шторы. Исчезают полки, столик, вешалка.
   Из-за кулис выходит Пациент - изможденная, молодая женщина в больничной робе. У нее две косы.  
 Подходит к окну. Говорит, оглядываясь через плечо.

Пациент. Они мне не доверяют.
   Отходит на край сцены.  
Обрывки мелких фраз, крутящиеся в одурманенной голове. Юная трепетная душа, дрожащая в тисках недоразвитого тела. Пятнадцать лет. Возраст, не знающий основательного анализа событий, осмысления настоящего. Происходящего. Острая пронизывающая боль.
Голос. Забудь.
Пациент. Кто здесь? Доктор?
Голос. Дом. Я подведу тебя к началу странствий.
Пациент. Я помню хлюпающий, дырявый башмак по лицу. Грязный амбар. Сырую солому. Худую крышу.  Кусок плесневелого хлеба в израненных руках. Им тоже было нелегко. Мои две косы по пояс. Горящие глаза. Мужской хохот. Неподатливое тело.  Обжигающую боль. Беспамятство.
  Открывает сундук. Достает ножницы. Отрезает косы.
Инквизиция. Искали – и нашли. Древние книги сгорели в пламени костра. Мелкий снег быстро засыпал мертвое тело.
Раздаётся вой.
Волки! Они приближаются! Голодные волки учуяли запах еще не одеревеневшего трупа.

  На сцену сыплет снег. Пациент делает прыжок. Дергает себя за волосы.
(Испуганно). Чистильщики.

Голос. Ты ушла слишком далеко. Нужна другая жизнь.
Пациент. Другая!? (Хохочет). Пожалуйста! Я выросла среди артистов цирка. Жизнь в дороге. Вокруг – разные города и страны. Быстро меняющиеся картинки за окнами старой повозки. Кочевники, ищущие счастья. Странники, бегущие за мечтой.
  Надевает карнавальный костюм смерти. Ходит из угла в угол.
Мы вошли в город и увидели смерть, гулявшую по  улицам. Бубонная чума загаживала воздух сукровичной мокротой. Мы все были обречены.
Голос. Что ты помнишь о вчерашнем дне?
    Пациент снимает костюм. Меняется в лице.
Пациент. Незабываемая терпкость первых поцелуев. Чашку обжигающего кофе. (Трогает стену). Вы – доктор?
Голос. Нет.
Пациент. Я почти полюбила его.
 На сцену падают листья.
Осень, угасая, шуршала под ногами облетевшей листвой. Уставший парк готовился к долгой зиме. Голые деревья. Темные аллеи. Сырые дни. У порога родильного отделения он обмяк. Я позвонила его жене. Через год его жена ушла от него.
Голос. Слабый человек.
Пациент. Их было много. Слабых. Дядя Володя. Он приехал на настоящей машине в начале июня. Размеренно потекли дни. Они спали в комнате. Я на кухне. Раньше он никогда и ничего мне не покупал. Отдавал маме деньги, и та тратила их по необходимости. На первое сентября он купил мне туфли. Второго сентября он вернулся домой злой. Выпивший. В больницу меня привезла мама. В такси я была еще в сознании.
 Становится на край сцены.
Горькие обрывки. Короткие воспоминания. Чужие. Свои? Записки сумасшедшей. Я храню их в толстой потрепанной папке. И рисунки.
  Открывает сундук. Разбрасывает рисунки.
Никто не знает моего имени. В лечебнице мне дали другое имя. (Пауза). Кто привез меня в этот дом? Почему решетка на окне?
   Садится на пол. Воет.
   Слышно, как гудят стены.
(Занавес).

Действие второе

Звездное небо. Дом. В окнах горит свет. За шторами люди. Они бранятся. Целуются. Обнимаются. Равнодушно стоят у окон.

Голос. Почему я слышу их? Думал, с возрастом пройдет. Облупилась штукатурка. Накренился чердак. Скопилась вода в подвале. Одни приходят. Другие уходят. Как они находят меня? Стою на углу улицы. Завалил центральный вход. Спрятал парадные во дворе. Покрылся пылью истории. А покоя нет. Каждая клетка гудит. Возятся во мне, словно пчелы в ульях. Самых неугомонных я вышвыриваю. Кого я пятого этажа. Кого с пятнадцатого. Потом говорят: «Плохая квартира». Нет плохих квартир. Поверьте мне, старику. Есть неугомонные люди.
(Конец).