Монопьеса. Дом, который слышит ваши мысли.

слышно пение птиц.
Актриса. Сочувствие. Должно быть сочувствие к стареющим актрисам. Вера в нас. Мы, как тихое небо над волнами. (Тихонечко смеется). Затишье несет в себе обман.
   Звон колоколов.  
Голос. Так мы и встретили рассвет. Проснувшееся солнце окрасило мятежную душу покоем.
   Актриса проходит сквозь стену.
   Из-за кулис выходит  Продавщица в униформе. На голове – белый колпак.
   Подходит к вешалке. В руках у нее мужской пиджак.

Продавщица. Я всегда относилась к мужчинам хорошо. Может быть, даже слишком хорошо. Баловала их. Лелеяла. Холила. Смешно. То ли в куклы не доиграла, то ли комплекс неполноценности. Внутренний голос всю жизнь внушал: «Если стучать ногами – сбегут».
Они были рядом постоянно. Последовательно я их обслуживала. Угождала. А потом они исчезали. Куда девались? Что не так?..
  Отбрасывает пиджак. Подходит к сундуку. Вынимает поднос. На нем – кофейник и чашки. Низко склоняется, словно стоит над кем-то.
Коленьке ласковые слова говорила. На ночь. И поутру. Завтрак в постель. Кофе растворимый. Пожалуйста. Ужин при свечах. Утка под майонезом. Я в платье. Спина голая. Яркий макияж. Я умею создавать праздники. Хоть каждый день. И в постели стараюсь. Все знаю. Обо всем читала. Могу и…
   Забрасывает посуду в сундук.
(Зло). Ну что не так? Почему ушел? (Обреченно). Тихо так, даже дверью не хлопнул. Вещички свои собрал, голову в плечи втянул, на пороге обернулся, обронил шепотом: «Хорошая ты баба, Веруся». И все. Я – к окну. Гляжу ему вслед.
  Подходит к окну. Выглядывает через окно.
А он!.. (Говорит, оглядываясь через плечо). Плечи развернул. Руками размахивает, будто крыльями. Подбородок кверху. Вот-вот взлетит. Птиц бескрылый.
  Отходит на край сцены.
Потом был Вовочка. Я-то уже к тому времени опыта набралась. С Коленькой. Думаю, дай с новым человеком любовную игру поведу по-другому. Принялась из себя «принцессу» лепить.
  Подходит к сундуку. Раскладывает на нем маникюрные инструменты. Приклеивает ногти.
Повадки приобрела, как у одной крали из кино. Ногти отрастила. Белым лаком их выкрасила. Химию с головы состригла. Стрижку модную у мастера заказала. В салоне была. Дорогущем. Они мне там картинки в телевизоре показывали. И все приговаривали: «Это вам не подойдет… Это тоже не к лицу». Много они понимают! Институтов, небось, не заканчивали, а строят из себя!
Я сама знаю, что мне пойдет, а что нет. В журнале одном видела. Какой-то дорогой клиент в подсобке забыл. Журнал глянцевый. Яркий. Там и платья всякие. И стрижки. Тетка с обложки смотрит. Страшная. Тощая. Костлявая. А стрижка у нее классная. Тут так… А там вот так… Я им все на пальцах показала.
 Показывает на пальцах.
Они телевизор выключили, переглянулись. Видать, поняли. И сделали из меня звезду! Сзади домиком. Спереди фонтаном. А по бокам – локоны! Их каждый день нужно подкручивать. Лучше с пивом. Прядь опустить в стакан, смочить и – шлеп на бигуди. И спать. Конечно, когда рядом мужчина, этого делать не стоит.
 Подходит к столику. Накручивает бигуди.
Ну, что мне вас учить. Про всякое прочее и так все газеты пишут. И про белье, и про специальные масла. Я с каждой зарплаты что-нибудь покупаю. На всякий случай. Даже когда одна живу. Ничего. Лучше впрок. Баночки-скляночки кушать ведь не просят. А глаз радуют. Лягу порой вечерком – и любуюсь. Пока не усну.
    Вынимает из сундука красную простынь. Ложится на бок, лицом в зал.
Но одна засыпать не люблю. Скучно. Страшно. Я на первом этаже живу. Хулиганы под окнами бродят. Что рыскают по ночам? (Вздыхает). Да, мужик в доме нужен. Какой-никакой, а гвоздь забьет. Если, конечно, нормальный мужик. Непьющий. Терпеть не могу пьющих. От них запах плохой. Не люблю дурные запахи. (Морщится). Вова благоухал!
    Вскакивает. Забрасывает простынь в сундук. Оттуда вынимает флакон духов. Обливает себя духами.
(Мечтательно). Я за хорошим запахом могу на край света уйти. У меня сразу аж в глазах мутнеет. И я уже там. Где-нибудь на островах. Под пальмами. А он – рядом. А как же без него? Без денежного? Никак. Он и за то расплачивается, и за это.
Вова-то, конечно, на мою мечту не тянул. (Отрицательно качает головой). Не кандидат в депутаты. Так, средний класс. (Пожимает плечами). Или средний бизнес?.. Я что-то не совсем запомнила. Но поняла, что средний. Ну и ладно. Я и такого любить могу. Главное, чтобы человек был хороший. Чтобы в приличное кино водил. Ананасами угощал.
Ушел. Через неделю. Сказал, что жена из отпуска возвращается. Негодяй! Врал ведь. Только я не поняла – когда. (Недоуменно разводит руками). То ли когда говорил, что не женат, то ли когда сказал, что жена возвращается. Какая, впрочем, разница?.. Еще один ушел!
Из сундука достает пеньюар. Переодевается.
Что делать? Конструктивно следует что-то менять. Фразу вычитала. В подсобке опять журнал нашла. Про бизнес. (Кивает головой). Домой принесла. Фраз умных – тьма! Теперь я их наизусть заучиваю. Чувствую, пригодятся в жизни нашей дебиторской. Ай да я!
(Важно). Начитавшись умных слов, поняла, что я уже и не Верка вовсе, а Вероника Семеновна. Я вам что, фасовщица в универсаме? Нет! (Горделиво). Я – контролер. У меня значок на груди. Кругленький. На нем черным по белому написано: «Вероника Семеновна Семухина. Контролер». Что я контролирую, правда, никак не пойму, но это неважно. Главное, тело свое преподнести с достоинством.
Поглаживает себя. Постепенно темнеет. За окном пролетают звезды. Меняются шторы. Вместо дешевых штор появляются дорогие шторы.
Как преподнесешь, так и поешь. А кокетничать на работе нельзя. Вести себя необходимо строго, но так, чтобы за этим чувствовалось: я и по-другому могу, но совершенно при других обстоятельствах.
Легкая, чуть слышная музыка. Продавщица танцует. Говорит томно.
И глаза в глаза. Главное – взгляд не тупить. И как только входит в магазин хороший запах… Я сразу рядом. Возле. Я – контролер. А он мне: «Вероника Семеновна, пройдемте». И под ручку. И по магазинчикам, где вещи все заграничные. А потом в чартерный самолет. И на острова. Под пальмы.
Отходит на край сцены. Звучит веселая детская песня.  
Мечта моя вплыла в наш универсам большим и круглым брюшком вперед. Ну и что. Главное, чтобы человек был хороший. У брюшка на ремне висел сотовый телефон последней модели, повизгивающий временами. Тогда мечта отвечала: «Поставки. Закупки. Оффшор». Хороший знак! Клиента я вела. Глазами по магазину. Что покупает? Кефир. Балык в нарезке. Хлеб. Мидии. Вывод один – холостой. И это вам уже не средний бизнес! Это что-то!..
И тут появилась я. В модном свитере. Услужливо складывая покупки в целлофановый пакет, я даже не смотрела на этот лысый череп, вспотевший нос, колыхающееся брюшко. Это любовь! Любовь с первого взгляда. Она нас закружила. Она нас завертела. И все радости жизни были брошены к моим тщательно выбритым ногам. (Тоненько смеется).
О таком даже и не мечталось. Тачка – джип. Красота! Мощь! Магазины – бутики. И он мне, с горящими глазами: «Вероника, покупай, что хочешь! Только быстро. Самолет ждет»!
Петруся оказался на редкость щедрым, а в раздетом виде очень даже миленьким. Я его еще больше полюбила. Розовенького, откормленного, пузатенького. Почти родного. Я к нему – как к сыну. И к груди его. Только бы ему было спокойно. Хорошо. Со мной.
Подходит к вешалке. Обнимает пиджак.
О, как мы отдохнули! Я от Петруси ни разу грубого слова не услышала. И где мы только не были! Лучшие рестораны. Мексиканские пирамиды…
Я была под таким впечатлением! Из меня благодарность так и полезла. (Садится на шпагат). Петруся даже похудел на два килограмма. А на обратном пути, в самолете, он мне сказал: «Классная ты баба, Верка. Жалко с тобой расставаться». (Горько). Почему? Что не так?
Подходит к столику. Красит губы. Убирает волосы в хвост. С вешалки снимает плащ. Застегивает на все пуговицы. С полки берет обувь без каблуков. Звучит марш.

(С вызовом). Я же баба неглупая. Почему, одним говорят: «Хорошая ты», – а на других женятся?
   Горько вздыхает.
От меня все уходили. И грузчики, и поэты. А я их любила. Подстраивалась. Им всем со мной было легко и спокойно. Неблагодарные.
Но ненависти к мужчинам у меня нет. Озлобленность отсутствует. А рассудительность присутствует.
Это я раньше могла прикармливать. За просто так любить. На своих же метрах. А теперь я дорого стою. Где же ты, мой единственный? С оффшорной компанией? Неиссякаемым счетом? Хочется согревающей стабильности.
Надевает бусы. Медленно танцует.  
Как-то темной ночью меня осенило! Если бы я тогда с кем-то была, не осенило бы. Но под зимним стеганым одеялом лежала я одна.
Нужен мужик с комплексами. С серьезными, жуткими комплексами. Уверенный в себе мужик рано или поздно от меня уйдет. Не потому, что я плохая, а он хороший. Просто так устроена жизнь.
  Смотрит в зал взором хищницы. Говорит мягко.
Неуверенный в себе будет держаться за меня до самой смерти. Бабы, не надо им крылья выращивать. Подрезать крылья следует. Так надежней! (Кивает головой).
Кто сказал, что мужчина с проблемами и страхами – несостоятелен? Напротив. У кого есть комплексы, те и на гребне волны! Они не плывут по тихому, размеренному течению жизни, а карабкаются, бултыхаются, суетятся. Чтобы спрятаться за фирменные тряпки, тонированные стекла и валютные вклады. За ширмой успеха сути не видно. Я знаю. У меня разные мужчины были. (Оглядывается во все стороны). И у каждого из них имелась «страшилка». (Зло). Мне бы манипулировать ими, а не излечивать этих неблагодарных.
Мне бы Петрусе – да про его животик сказать. Но не по-хамски сказать, а намекнуть, что из-за животика все остальные органы очень плохо функционируют. По-доброму, по-бабьи так указать на истину. Тогда он не ушел бы.
Нет, я не озлобилась. Просто я про эту жизнь кое-что поняла. Не стоит мужчинам угождать. У кого проблемы, те и стараются. А у меня – никаких проблем! У меня и спереди и сзади все в полном и шикарном порядке. (Звонко хохочет). С завтрашнего дня начинаю новую жизнь. (Зевает).  Выхожу на охоту.
Голос. Спать-спать.
   Продавщица оглядывается во все стороны.
Продавщица. Кто здесь?
Голос. Дом.
Продавщица. Дом?
Голос.  К утру должны блестеть глаза!
Продавщица (изумленно). Ты меня слышишь?
Голос. Я всех слышу. (Громко зевает). Не уснуть с вами.
  Продавщица, пританцовывая, проходит сквозь сцену.
  Звучит мрачная музыка. Из-за кулис выходит Женщина в черном. В руках у нее зонт.
  За окном – светло, моросит дождь.
Женщина. Гуляла по дорожкам Летнего сада. В утренние минуты между деревьями висит задумчивая тишина. И вдруг я увидела ее. Марину. Она совсем не изменилась. Вот что делают с женщинами деньги! Марина вышла замуж за богатого иностранца. А со мной случилось умственное недомогание. Я вышла замуж за бедного математика. Теперь я презираю свой разъевшийся зад и вялый подбородок. А она! (Грустно). Красивая и яркая! Со свежим маникюром на холеных руках…Она протянула тонкие руки мне навстречу. Мы не виделись пятнадцать лет. Она улетела и ни разу не позвонила.
Садится на край сцены.
Все мои мысли крутятся исключительно в радиусе денег. Когда она со вздохом произнесла: «Алекс давно не со мной. Алекс – хороший человек», я подумала, что он не был богат. Нищие всегда думают о деньгах.  Мои дети по субботам едят вареную колбасу.
Пауза.
Она закатала