Монопьеса. Дом, который слышит ваши мысли.

                                ДОМ, который слышит ваши мысли                              
                       Драма в двух действиях, без антракта
      Действие первое
Комната с окном.
На заднем плане по обе стороны от окна – полки.  На полках слева – обувь: старая, новая; дешевая; дорогая. На полках справа – шляпки и парики.
На переднем плане – сундук.
Слева – столик для макияжа.
Справа – вешалка с одеждой.
На окне – дешевые занавески. За окном идет дождь.
  На сцене Наташа в пижаме. Молодая, привлекательная, уставшая. У нее парик брюнетки.
Оглядывается растерянно, как будто только что проснулась.
Наташа. Сны.  Милые. Теплые. (Ёжится). В квартире холодно. Очень холодно. (Снимает с вешалки кофту, надевает; разглядывает другие вещи). У меня семья. (Прикасается к детскому пальто). Дочь. Катя. Муж. Илья. (Небрежно проводит рукой по мужскому пиджаку).
 Отходит на край цены.
Он говорит, что придумал меня. Как его зовут? Я не знаю. Забываю спросить. Не успеваю. Просыпаюсь.
Звук ветра. Стук ветки по окну.
Осень. (Вздыхает). В его мире всегда тепло. (Встрепенувшись). Пора! Готовить кашу для Кати. Илье – сыр, колбасу, печенье, кофе. Колбаса должна быть мелко нарезана. Сыр на горячих бутербродах. Кофе свежий и не очень горячий. Успеть бы. (Обнимает себя руками). Холодно. Закончилась Советская власть. Пора будить Катю. Вместе их поднимать нельзя. Не то чтобы дочь раздражала мужа, нет; это все же его родная девочка, не подкидыш какой-нибудь, но лучше для всех, когда по утрам они не встречаются. У Ильи – плотный распорядок: зарядка, душ, завтрак. И не дай Бог Катюша под ноги попадется.
Илью будить трудно. Он – большой ребенок. А у меня -  все рассчитано по секундам. Нельзя опаздывать на работу. Работа хоть и трудная, но с куском хлеба.  (Возвращается к вешалке. Снимает пиджак). Большое тело. Тапки сорок седьмого размера. На днях дубленку ему купили. С трудом нашли. Весь рынок обошли. Ничего… Я зиму в куртке отхожу. Кофт много.  (Возвращает пиджак на место). По утрам он сердитый. Угрюмый.  А потом – отходит. Говорит, это все из-за того, что я ему настроение всегда порчу. Спрашивает, как у меня это получается. Я ведь не специально. Когда меня торопят, все из рук валится. Ушел бы сегодня без скандала. Без крика. Господи, помоги. Вчера я подала кофе в другой посуде.
Швыряет на пол пиджак. Топчет его ногами.
Я его не боюсь! (Гримасничает). Этот недовольный взгляд! Как у нее. У моей заведующей. Она никому спуску не дает. (Вещает пиджак). Вчера я кофе пролила. (Становится на четвереньки. Ползает. Делает вид, что собирает лужу). Отчего все так? (Кряхтит). Не разогнуться. Не встать во весь рост. Бегу по жизни, сгорбившись. До остановки – сгорбившись. Домой, с сумками – сгорбившись. (Смотрит в зал мечтательно). Он просил меня: «Останься». Как я могу? Остаться. Там. С ним. Здесь Катя. Кто о ней позаботится?.. (Натужно улыбаясь)где-то там у меня была бы другая жизнь. (Сдвинув брови) здесь холодный воздух врывается в легкие. (Кашляет). Батареи не включили. Сыро. Неудачница я. (Дрожащим голосом). Что-то произойдет сегодня. Что-то страшное. Я между двух огней. Кого я больше боюсь? Его? Или её? Грымзу!? (Задумчиво). Нет. Её я боюсь чуть меньше, чем Илью. Это самое «чуть» настолько мало, что трясутся за прилавком колени. Обвешиваю. Обсчитываю. Стараюсь. Чтобы не выгнали. Вечером принесу ей выручку, она швырнет в меня копеечкой, - счастье. (Кланяется). Спасибо, Людмила Александровна. Спасибо, мать родная. Мне без «навара» домой никак нельзя. Чем семью кормить без «навара»? Илья говорит, что я не умею распоряжаться бюджетом. Что я, как правительство.
Подходит к шляпкам. Надевает летнюю шляпку. Кружится.
Слышен стук. Наташа вздрагивает.
Кто здесь?
    Прислушивается.
Осень…
    Обреченно подходит к окну, снимает шляпку. Говорит, оглядываясь через плечо.
В холодильнике – картошка. На неделю хватит. Ничего. Прорвемся.
    Отходит на край сцены.
А у него есть дом. Просторный. (Машет рукой в сторону). Я была у него дома. Он мне сказал, что это наш дом. (Вздыхая). Илья давно не спит со мной. Говорит, что я холодная, как лягушка. Требует, чтобы я к нему не прикасалась. Отгораживается от меня одеялом. (С вызовом). Холодная?..  Все так. Я – холодная. Еще полуголодная! И уставшая!.. От долгого стояния за прилавком гудят ноги. (С нежностью). Он нарисовал меня в сарафане. Я видела картину. В его доме. В нашем доме. Я стояла у озера. Легкая рябь воды. Низкое небо. В стороне – его дом. Наш дом.
 Подходит к столику. Укладывает волосы.
Могла ли моя жизнь сложиться иначе? (Смотрит с вызовом в зеркало). Новое утро. Где-то далеко, за прозрачным озером, остался человек, который меня любит.
 Тихая музыка Наташа взлетает. Парит. Опускается на сцену.
Пусть. Пусть так. (Тревожно). Сегодня переучет. А я ростом не вышла. Если бы я была большая, как она – Людмила Александровна. Я бы ей сказала! Что не могу считаться всю ночь. Что у меня маленький ребенок. И мне надо домой… (Сникает). Главное, чтобы не бил. Скандал он, точно устроит. Илья не любит переучеты. В такие дни я прихожу поздно. Не свести баланс. Излишки. Недостачи. Мы у них. Они у нас. Товар то в минус, то в плюс.
 Возвращается к зеркалу. Рисует карандашом слезы.
В такие дни я думаю: «Если бы он уже спал, просто спал… Я бы прошмыгнула мышкой». Он бьет тихо. Чтобы не слышали соседи. Чтобы не проснулась Катя. Бьет ногами. Быстро устает. Уходит в спальню. Засыпает. Я долго лежу в коридоре. Потом смотрю в зеркало. (Хохочет). А оно смеется надо мной. (Пауза). Он ждет меня! (С надрывом). Там! Ждет! А я здесь! Почему? Отчего так живу!? Почему меня всегда били? (Оглядывает себя со всех сторон).  Я привыкла.
Голос. Он придумал тебя давно. Женщину, которой нет.
Наташа. Кто говорит?
Голос. Дом.
Наташа. Дом?
Голос. Я все о тебе знаю. Однажды ты выйдешь из озера. Он построит для тебя дом.
Наташа. Я верю тебе.
Голос. Он будет ждать тебя долго. Поседеет его борода. Лицо покроется морщинами.
Наташа. А я?
Голос. Ты проживешь свою никчемную жизнь.
Наташа. Здесь?
Голос. Научишься разговариваться со стенами. (Вздыхает. За сценой гудят трубы, словно по ним пропускаю воду). Много вас таких в моих клетках.
Наташа. Меня знобит.
Голос. Слышу твои мысли. Останься со мной. Не уходи.
Наташа. Ветер воет за окном.
 Подходит к окну. Открывает окно. Выходит через окно.
 Слышен стук раскрываемого окна. Звон стекла. Гудит ветер.
Из-за кулис выходит Актриса.
Изящно одета. У неё седой парик. В руках у неё бутылка вина. Шагает, покачиваясь.
Актриса. Кто знает, что такое профессиональная невостребовательность!? Когда не нужен. Никому не нужен. Я ему: «Возьмите!» А он мне: «В следующий раз». Не будет следующего раза… Старею я.
      Снимает туфли. Забрасывает бутылку. Отходит на край сцены. Говорит в зал.
Я встретилась с ней на берегу  Днем море было синим. Даже белым – от пышной пены. Море было неспокойным.
Такой же неспокойной была моя душа. Трудный день. Вызвала такси. Уехала к заливу.  К солнцу. К чайкам. Поразилась беззаботной птичьей жизни. В которой нет места пробам. Напряжению. Унижению. Огорчению.
Поднимает руки. Делает ими плавные движения. Размахивает руками, словно крылами.
Радостно-радостно. Мне радостно.  Как будто в этой жизни меня все устраивает.
Устало садится.
Не устраивает. Тягучая жизнь. Пыльный подоконник. Грязные салфетки. Молчание телефона. Морщинистое лицо. И это.. предчувствие надвигающейся беды. Что-то очень неприятное  в душе. (Указывает на сердце). Никуда от этого не деться.
  Слышен шум моря.
Соленый ветер. (Восторженно). Мелкие брызги, летящие навстречу, падают мне на руки, на лицо.
  Поднимается. Подставляет лицо ветру. Её волосы развеваются на ветру.
Ветер приносит покой. (Пауза). И тут… Я увидела её. Она шла мне навстречу. Красивая женщина.  Босые ноги ее плавно рассекали набегавшие волны. Она шла по кромке воды. Издали казалось, что не шла, а плыла. Подол ее белого платья купался в белой пене. «Странно, – подумала я, – платье намокнет. Зачем ей это надо?»
(В зал). Она приближалась. То, что на расстоянии выглядело белой шляпой с огромными полями, вблизи оказалось белым пышным облаком. Чем ближе подходила ко мне женщина, тем радостней становилось на душе. Как хорошо. Как хорошо!..
Она подошла близко. При желании можно было дотянуться до нее рукой. До ее волос, до мокрого подола платья. Она улыбалась. Улыбалась вся – губами, глазами, нежной светящейся кожей, желтыми волосами. Она сказала: « Здравствуй».
Я обрадовалась. Так радуются щенки встрече с хозяином. Как же хотелось задать вопрос: «Кто вы?». Не пришлось. Она меня  сказала: «Я твой ангел-хранитель».
 Возвращается к бутылке. Пьет. Машет рукой.
Ах. Не надо меня осуждать. У  меня есть стаканы.
     Отходит на край сцены.
Вокруг ничего не было. Ни криков чаек, ни шума моря, ни соленого ветра. Словно все растворилось. Осталась лишь я. И я полетела. И оказалась там. Там, где трепещет импульс сознания. Не было более ничего кроме сознания. Им я видела, им слышала, им разговаривала. Им я просила. Просила оставить меня в  музыке. В пении звезд. Я почувствовала себя такой сильной! Я знала, почему плачет дождь… О чем шепчутся облака…
Как же я хотела остаться там! Потому что  страх  поселился на земле. Я видела, как ходуном ходила земля, как растягивалась ее черная кожа. (Говорит громче обычного). И гул. И рокот. И волны бились неистово и страшно о камни. Сначала они сожрали скалы. Потом пошли на дома – низенькие, высокие… Они хотели объять необъятное. Люди кругом кричали. Плакали дети. Рушились здания. Они раскачивались из стороны в сторону – и складывались, как карточные домики. И стоны доносились из руин. А земля тяжело дышала. Ее могучая черная грудь то вздымалась, то опускалась. И толчки. Постоянные толчки. Как будто бешено стучало чье-то сердце. Как будто заболел какой-то огромный организм…
 Закрывает лицо руками. Пауза.
Постепенно земля успокаивалась. Казалось, утихла ее боль. Земля задышала ровно. Беззвучно. Спокойно. Быть может, даже впала в дрему – от усталости, от пережитого приступа безумия. Ее согрело солнце. А над землей стоял плач. Живые рыдали над погибшими.
Я чувствовала боль людей, раздавленных массой камней. (В зал). Люди! Покиньте обжитые места! (Устало). Спасайте  стариков и детей. (Дрожащим голосом). Я стучусь в двери ваших домов! Я стучусь в ваши сердца. Спасайтесь, люди! Неужели я не смогу ничего изменить!?
 Прислушивается.
Беда рядом. Город ждет своего часа.
   Тихо плачет. На сцену льется дождь.
Опустошение. Вы знаете, что это? Это почти смерть. Моя душа страдает. (Лицо передергивается гримасой). Вы мне верите?
А он мне не поверил. Но мое лицо ужаснуло его. Он отвернулся. Что-то промямлил про следующий раз. В те минуты я его ненавидела. Это была моя роль! Как бы я сыграла! Я могу сыграть даже холодные брызги, разносимые ночным ветром. Я все могу! Но не могу повернуть время вспять. Я старею…
 Подходит к столику. Подводит глаза. Рисует румяна. Меняет парики.  
Все это отвлекает от мрачных размышлений. Что ждет меня завтра?
     Скрип половиц.
(Вздрагивает). Кто здесь?
Голос. Дом.
Актриса. Дом?
Голос. В эту ночь мы станем ближе друг к другу. Вместе мы встретим рассвет. У нас будет вера. Одна на двоих.
Актриса. Время близится к рассвету.
  За окном светлеет. В наступившей тишине явственно