Три Тараса. Главы 5-7

поговорить с тобой.
               -А почему со мной? Ты, насколько я знаю, многих удовлетворяла. Собирай всех в кучу и разговаривай.
Марго гневно сверкнула очами и резко взмахнула рукой, намереваясь отвесить Тарасу хорошую оплеуху, но он успел перехватить ее руку.
               -Что ты от меня хочешь, Марго? – миролюбиво спросил он.
               -Не знаю. Я знаю только, что у меня будет твой ребенок.
               -Постой, но ведь от него еще можно избавиться.  Это  же очень просто.
Марго нервно вздернулась и рассмеялась:
               -И как это ты себе представляешь, я должна избавиться? Где? В районной больнице? Да у меня же отец ветврач. Стоит мне появиться на пороге больницы, как тут же отцу позвонят.
               -Ну, может, у вас там, женщин, есть способы и без больницы?
               -Другие способы – это криминал. Кто за это возьмется?
                Тарас задумался. «Вот это влип! Уж влопался по самую макушку, - не на шутку труханул он. – Что же делать-то? Я бы и рад помочь».
               -Вот и помоги. Обязан! – сказала Марго. Тарас похолодел: «То ли я брежу, то ли она мысли мои читает».
               -Ну, хочешь, я женюсь на тебе! – решительно заявил Тарас. Но Марго только брезгливо отодвинулась от него:
               -Жениться надумал! А школа? Ни мне теперь не учиться, ни тебе  не работать.
Теперь Тарас окончательно сник.
               -Слушай, Тарас, - тихо спросила Марго. – Ты можешь меня увезти отсюда?
               -Что? Увезти? Куда?
               -Ну, туда, в город. Откуда ты приехал. Ты же в Москве, кажется, постоянно живешь? Вот и поедем в Москву. Там и поженимся, если хочешь.
                В Москве, в Москве, конечно, он живет. Вернее, жил и учился. В институте. Ходил на лекции, семинары, зачеты. Сдавал экзамены. Вечерами  играл в ансамбле  в кабаке. Сначала ударником, потом, когда пианист ушел, пересел на клавишные. Развлекал народ вечерами. А ночами  с компанией таких же головорезов, как и сам, этот народ грабил. Вылавливали на улице какого-нибудь одинокого прохожего и заставляли выворачивать карманы. Потом, конечно, попались. Отец хорошего адвоката нанял.  И  в суде парню зачли полное раскаяние и чистосердечное признание. Да еще хорошую характеристику отец в институте добыл. В общем, легко отделался: дали два года условно. Из института, конечно, вытурили. А родственники посовещались и решили отправить горе-студента в ссылку. В деревню к деду. Дед спуску не даст, решили. А чтоб не конфузить парубка, заявили старикам, что, дескать, болен внучок: поправка здоровья требуется.  И вот теперь эта потаскушка ждет, что он приедет с нею прямо в Москву. Да еще с беременной. И что он родителям напоет? Встречайте, отец и мать, исправился на воле?
                Но ведь и тут оставаться нельзя. Не дай бог, обнаружится все! Заметут вмиг! Как пить дать, заметут. Припаяют изнасилование и растление несовершеннолетней. Да еще добавят первый срок. Господи! Да ведь это же полжизни на зоне чалиться придется! «Тикать надо, Тарас!» - сказал себе Тарас мысленно. И тут же успокоился. Теперь надо как-то успокоить Марго.
                -Ты права, Маришка, - сказал Тарас после некоторого раздумья. – Нам надо с тобой в Москву ехать И как это мне самому не пришла такая идея? – Ласково полуобняв Марго за плечи, Тарас добродушно посмотрел ей в глаза:
                -Ты не волнуйся, дорогая! Все будет хорошо. Но тебе нужно немного подождать. Всего несколько дней. Ты же сама понимаешь, что мы не можем прямо так сразу взять и уехать. Мне надо рассчитаться, позвонить в Москву и договориться с родителями. К тому же, в Москве после всех этих августовских событий не совсем спокойно. В общем, пока я все со всеми формальностями налажу, ты потихоньку собирайся. Но лучше будет, если ты пока отцу ничего не скажешь. Вот как распишемся, так  и сообщим ему. – Он нежно погладил ее по голове, притянул к себе и поцеловал в губы.
               -Не переживай ни о чем. Я все улажу. А за мной не бегай, я сам  за тобой приду. Жди! – сказал ей на прощанье и проводил  за дверь.
А  через день Тарас исчез из Гайдуковки. Деду с бабкой оставил записку, чтоб не тревожились и не искали: уехал домой. Навсегда. Намерен окончательно устраивать свою жизнь. А еще просил, чтоб не сообщали никому, если кто спросит,  московский адрес родителей.
               Старики поняли все. Адрес родителей сообщать никому не стали. Но,  когда  Алхасов и его  кавказские родственники узнали обо всем, они отыскали в Москве Тарасовых  родителей  и  поступили  с  ними  по  закону  гор.  Самого Тараса, к его счастью, в Москве  не было. Так что до него месть горцев не добралась.
               Как ни странно, однако старого деда Тараса Галушко и бабку  Ганну  алхасовская родня не тронула. Из-за Тараски малого, вероятно. Он к тому времени уже у них обретался. А может, по другим  каким причинам, кто знает?

                                                                                                         6

                  И вот теперь выяснилось, что Марго все-таки родила. И у него, у Тараса Галушко, оказывается, имеется родной сын. Но почему этот сын у деда? А Марго? Почему Марго не поставила его в известность? Впрочем, тьфу, как не поставила? Говорила же она ему, что ждет ребенка. Но ждать ребенка и родить – это две большие разницы. Она не должна была родить. Она же школьница была. Да и отец не мог позволить. Выходит, позволил. Тогда почему ребенка не принял? Может, Марго сама не хотела его отдавать отцу, а хотела ребенком вернуть себе Тараса? Что ж, вполне возможный вариант. Дескать, будет у стариков ребенок, отыщется и папаша. Сам не отыщется, так родня поможет.
                  Родня!  Погибла  его родня в тот год. Отец, мать, тетка еще, сестра матери. Все в одночасье погибли на автотрассе  по дороге из Можайска в Москву. На полной скорости машина врезалась в  бензовоз, который на встречную полосу вышел. Вмиг рвануло все и заполыхало: и легковушка с пассажирами, и бензовоз. Когда милиция и спасатели подъехали, спасать уже некого было. Нашли три сгоревших трупа на месте аварии. А четвертого, водителя бензовоза, на месте не оказалось. Ни в кабине, ни возле.  То ли выскочить успел, то ли вовсе улетучился? Так и не узнал никто, куда он делся, да и был ли на момент столкновения в кабине?
                  Тарас тоже должен был быть вместе с родителями. Вернее, должен был ехать тогда вместе с ними  из Можайска в Москву. Но в самый последний момент остался, потому что бывший институтский приятель уговорил его поиграть в местном ресторане с ансамблем. Так сказать, тряхнуть стариной. Тем более, что за вечер пообещали большие бабки. Вот и получилось, что Тарас музицировал в кабаке, а родители его в это время горели в собственной машине. Узнав о трагедии, Тарас не вернулся тогда  в родительский дом. Точнее, зашел, чтобы забрать свои вещи, документы и деньги, да подписать доверенность на квартиру  на имя двоюродной сестры, дочери погибшей тетки. И тут же укатил в Киев.
                  И теперь вот он я, отыскался! За «дытыной» прикатил,  по разумению здешних обывателей.  Ни  у  кого  и  тени  сомнения не возникнет,  как узнают завтра же утром, что я приехал. «Как же, делать мне тут нечего!  Знать я ничего не знал, и знать не хочу о всяких «дытынах». Не за хомутом приехал, а по делу». К деду, разумеется, хотел заглянуть на день-два. Так только, чтоб проведать, может, помочь материально. Тарас для этого дела и деньжат специально прихватил. Все-таки не чужие старики, бросать совсем в одиночестве не годится. Да и у Тараса из самых близких только дед да бабка и остались на всем белом свете.  Другие родственники так себе, седьмая вода на киселе. И вот, на тебе, ребенок еще какой-то объявился. Не-ет, к  старикам теперь идти никакого резону нет! «Еще навяжут ребятенка-то! Очень нужно возиться! Пеленки, распашонки, крики, визги… Впрочем, тьфу!  Что же я за дурак-то этакий? Какие пеленки? Да он же теперь уже почти парубок! Сколько же ему годков набежало-то? Так, Иван сказал, что я не бывал тут девять лет. Ну, да, в тот год был как раз, когда Союз развалился. Ну, правильно, когда мы с Марго блудили в августе, в Москве бродили танки. Значит, точно девять. Минус девять месяцев. И в итоге, в мае девяносто второго Марго родила. Стало быть, в мае этого года ее пацану стукнуло ровно восемь лет. Да, парень хоть куда!  Во второй класс должен пойти этой осенью.
                  «Вообще-то, по большому счету, если серьезно подумать, то теперь как раз-таки и неплохо заиметь хорошенького этакого пацаненка. Именно такого возраста. Ни тебе пеленок, ни соплей всяких там. Наоборот, сам бегает, сам соображает, смотрит тебе в рот и слушает. Это ж здорово! Ну, что я, в самом деле, сразу же про это не подумал? Я ж прямо так и скажу, что приехал за сыном. Имею право! Моя кровь и плоть, а потому хочу забрать и воспитывать.
                  Все! Решено! Утром раненько прямиком отправляюсь к старикам, забираю сына, оформляю все по закону, а там видно будет. Может, сейчас пускай у стариков поживет,  пока подрастет. А можно и в Киев отправить. Эх, жаль, родители не дожили, родного внука не успели посмотреть. Ну, ничего, в Киеве пристрою его в какой-нибудь интернат. А лучше в лицей. Мой сын должен быть достоин своего папашки!»
                  Тарас возмечтал блаженно. Горделивое чувство овладело им и пропитало  все его существо. Теперь он был покоен и счастлив. На том и уснул.
                  Проснулся рано. Наскоро умылся, перекинулся в коридоре с бабкой Горпыной парой пустых фраз и поспешил на улицу.

                                                                                                          7

                  Неожиданно рано проснулся в это утро и маленький Тараска. Высунулся с полатей, а солнце уже вовсю наяривает сквозь узенькие оконца.
                 -Бабуня! – позвал Тараска вовсе не для того, чтобы дозваться, а так, по привычке. Тараска знает прекрасно, что по утрам бабуня всегда во дворе хлопочет. И дед тоже во дворе. У деда ноги  в ревматизме, поэтому он всегда по утрам на завалинке сидит, а ноги солнышку поставляет.
                  Тараска спустился с полатей и потрусил в сенцы к ведру. Справив нужное дело, вернулся в хату и полез было опять на печь, но по дороге раздумал, а сел на табуретку и стал натягивать портки и рубашку.
                  Ему вспомнился сегодняшний сон, в котором он батьков своих встретил. Чего это они сниться повадились? Разве от этого есть толк? Вот если бы собрались, да приехали разом. Да забрали бы Тараску к себе в город. Город – это когда кругом большущие хаты. Хата, а сверху еще хата. А на гребне маленькая хатынятка. Тараска такие хаты сколько угодно видел. Но такие большие хаты, какие в городе, Тараска не любит.  Вот, если батько с матерью приедут за ним, то уж он, так и быть, на город согласный. «Только лучше будет, если они будут здесь жить, - подумал Тараска. - Как же дидуня с  бабушкой  одни останутся, если я от них уеду?»
                  Тараска в задумчивости поскреб затылок, поерзал на  табуретке, глянул на дверь и полез в комод. Там он отыскал толстый бабушкин альбом с фотографиями и разложил его на столе. Конечно, всякие там тетки и дядьки его совершенно не занимали. Он нашел заветный снимок, в котором оба родителя стояли в полный рост вместе с