Мистер рядом прямо наслаждался тем, что у него руках были белоснежные перчатки. Оглаживал их, шевелил пальцами, ласково тёр матерчатые ладошки друг о дружку. Вдруг он как-то по особому развел руки в стороны, свёл их, прищелкнул языком, дважды резко хлопнул ладонью о ладонь, и чёрная тень расползлась от стоявших на холме к цветочному полю.
- Ну вы и хитрец, мистер Дрискл – сказала девочка с леденцом, глядя на серый песок и прах над ним до горизонта – все, что осталось от цветов с красными лепестками.
- Всё по-честному, - немного виновато развёл тот руками. – Артефакт в обмен на желание. Всё равно он не знал, что с ним делать.
- Да я не про это, - махнула Саманта рукой. - Вы ведь злодей? Чем тогда вам помешал другой злодей?
- Не люблю конкурентов. Тем более – таких дилетантов, как этот Пом.
Мистер Дрискл снял перчатку с руки и погладил девочку по голове.
- А ты молодец. Страшно было?
- Немножко, - призналась Саманта. – Особенно когда этот страшный человек бросился на меня в пещере с костями. Еле успела юркнуть в расщелину, что вы мне показали. Да и бегать, зажмурившись, поначалу было как-то неудобно.
- Иначе ты бы ничего не увидела, - усмехнулся мистер Дрискл. – А так я видел за тебя и показывал, куда бежать.
Они помолчали, потом Саманта спросила:
- Он умрёт там – по ту сторону?
- Конечно, - очень серьёзно ответил мистер Дрискл. – Вы все умрёте. Вопрос только: как и когда. И тут у вас разброд и анархия. Ни какой дисциплины.
- Я не про всех спросила, - проявила девочка упорство. – Я спросила про человека, чьи перчатки сейчас у вас на руках.
Её собеседник улыбнулся.
- Хочешь про него конкретно? Изволь. Этот, как ты выразилась, человек отразился в зеркале, которое называется Три Четверти. Оно отражает не в нашу, а в иную реальность. Можно настроить в какую. В обмен на это, - он покрутил белоснежными перчатками перед лицом Саманты. – Я отправил его в мир, где он сможет пережить любого и продолжит жить, после того, как умрёт последний человек на той Земле. Но потом, естественно, всё равно – умрёт. Про вечную жизнь в договоре не было ни строчки.
- И он не вспомнит о том, что произошло в Пещере-под-Бренди?
- Саманта, ты же умная девочка. Догадайся сама.
Девочка покусала нижнюю губку, вдруг глаза её засияли, а рот расплылся в улыбке:
- Все дело в названии, правда? Зеркало Три Четверти. Значит, четверть оно не отразило. Если бы это было про физическое тело, он бы не смог жить, или, на крайний случай, остался бы калекой. И какой дурак подписал бы такой договор? Значит, зеркало не отразило духовную четверть того человека. В том числе и память. Правильно?
- Тебе точно девять лет? – притворно нахмурился мистер Дрискл, потом не выдержал и расхохотался. – Ты совершенно права, Саманта. В том числе и память. А так же наиболее сильные и едкие эмоции.
- Я даже догадываюсь, куда это всё делось, – сказала девочка, снова глядя на перчатки на его руках...
И проснулась.
Через пару дней увалень Бон зашел в за месячной оплатой и, в который раз, не удержался -заглянул за полог балдахина. Всё ему казалось, что этот странный мистер уже проснулся и смотрит на него сквозь полупрозрачный тюль. Нет – спал его работодатель. И - слава Богу.
Лишь одна мысль занимала его весь обратный путь.
- Ты не помнишь Павло, - спросил Бон старика, который курил самокрутку и кашлял в одном из тупиков левого крыла ответвления от основного прохода. – Ты не помнишь – Он в перчатках был, когда ложился спать?
Павло нахмурил брови, выпустил густой клуб дыма, пожал плечами.
- Тебе не все ли равно?
- Ну, кто ложится спать, не сняв перчатки? – не унимался Бон. – Мне почему-то хорошо помнится, что не было у него перчаток на руках. А вот сегодня ходил я за звонкой монетой, гляжу, а они у него и одеты. Белые, аж в темноте светятся.
- Да чего ты завёлся? – спросил Павло и сплюнул коричневую слюну на каменный пол. – Были – не были, одеты – раздеты… Тут малявка эта приходила. Дочка Евы Браун.
- Саманта? – переспросил Бон и улыбнулся. Приход девчонки сулил хоть какое-то разнообразие в их однообразных буднях. Взять хотя бы последний раз, когда Бон переоделся в костюм гигантской крысы и, пока Павло стирал меловые отметки на стенках пещеры, подкараулил и напугал местного могильщика – мистера Пома. Весело было.
- Кого на этот раз пугать будем?
- На этот раз будет кража со взломом, а потом поджог.
- За отдельную плату, я полагаю?
- Правильно полагаешь, дружище, - ответил Павло и тоже улыбнулся. Видать не одному Бону осточертели бесконечные поединки в тёмных закутках пещеры со смертоносными тварями и захотелось какого-то разнообразия.
Через пару дней Саманта Браун написала для школьного литературного кружка вот такой стишок:
Могильщик Том Пратт, как всегда при параде,
В последнем стоял похоронном обряде.
С надгробья стер пыль белоснежным платочком,
У этой могилы он был в одиночку.
Том медленно кладбище взглядом обвел:
Остатний покойник покой здесь обрел.
Пустынные в городе нынче дома,
Где вирус прошел, праха там аромат.
Лишь двое оставили смерть в дураках:
Могильщик Том Пратт и его катафалк.
И газа педаль, надавив до упора,
Том двинул назад. В обезлюдевший город.
Но на вираже возле самой плотины
Он выпрыгнул прочь из ревущей машины.
И крикнул во след катафалку он: « Врешь!
Меня ты уж точно не переживешь!»
Машину в момент поглотил водоем,
А Том возвратился в свой город пешком.
Но несколько раз по дороге назад
Он чувствовал в спину уткнувшийся взгляд…
А позже, во тьме опустевшего бара
Он пил ром и помер. Кажись, от удара.
И тотчас вдали замерцала мигалка…
Такая же, как у его катафалка.
И, хотя девочка поменяла заглавные буквы имени и фамилии местами, никто не усомнился, что стишок этот про мистера Пома. Того самого, чей дом несколько дней назад сгорел дотла, а сам он бесследно исчез. Даже шериф Барроу зашел в школу, чтобы поговорить с девочкой: не знает ли она что-либо о судьбе пропавшего. Но что могла знать девятилетняя кроха о таких делах?
Далеко за городом, в прерии, появился свежий холмик, под которым на глубине почти в десяти футов покоились три пластиковые галлонные бутыли, по десять унций спор сибирской язвы в каждой. И на этом пока - всё.
Мистер Дрискл продолжал свой отдых в Пещере-под-виски, увалень Бон и старый Павло гонялись по тёмным закоулкам за монстрами, которых порождал сон его разума. Жизнь городка снова вернулась в свою обычную колею.
конец.
