Колобок-2

нерешительно переминалась с ноги на ногу, и Колобок-2 собирался катить дальше, как вдруг фигура глухо забубнила:  
- Здравствуй, колобок-2!
- Здравствуй, - сказал Колобок-2. - А ты кто? И откуда знаешь меня? У меня тут нет родственников.
- Я лиса, а знаю тебе потому, что в нашем лесу слава впереди славных гостей бежит, - услышал он в ответ.
- Чем же это я славен? - спросил Колобок-2.
- Ну как же не славен? Ведь ты пришел брата из беды выручать, тут тебе каждый помочь рад будет. Вот и я все свои дела бросила, - ответила лиса. Она действительно бросила все дела и после подробнейшего допроса сороки успела основательно подготовиться к встрече. Лису, во всех ее делах, всегда выручал правильный выбор тактики. На сей раз она, первым делом, выделила, как вирус, из всей этой истории, синдром Колобка-2, разивший всех, кто пытался с ним вступить в контакт. Это позволило ей снова не ошибиться в выборе тактики. Имея разветвленную сеть неформальных связей, лиса без труда обзавелась надежным противогазом. Предварительно проверив его путем окунания вместе с его бывшим хозяином в ящик с перцем.
Но ни о чем этом Колобок-2 не догадывался.
- А что это у тебя на голове за пузырь с трубкой? - спросил он.
- Этот пузырь называется противогаз – необходимая вещь от насморка. В лесу сейчас эпидемия, все чихают до слез. Ты разве не заметил? - спросила лиса.
 - Да, - сказал Колобок-2. - Заметил, и боюсь сам заразиться. Но мне болеть некогда. Я хочу брата найти и слышал, что его у тебя искать надо.
Лиса будто не слышала его последних слов. Она осторожно придвинулась к Колобку-2, погладила его по румяной лысинке и сказала:
- Нет, если б ты болел, то чихал и лил слезы. Но это может случиться в любой момент, и ты тогда или лопнешь, или размокнешь от слез. А о тебе и позаботиться некому. Тебе нужно срочно надеть противогаз. Хочешь, я свой отдам?
Не дожидаясь ответа, лиса сдернула с тебя противогаз и мигом нахлобучила его на Колобка-2. Сорока, видевшая все это с почтительного расстояния, крякнула от восторга, любуясь безотказной ловкостью лисы. Забыв про всякую осторожность, она закричала на всю округу:    
 - Кума, брось его, горемучного, не связывайся. Он весь несъедобный, как мухомор. На сухари его пусти!
-  Лиса подняла противогаз за нижние края, как мешок, и, держа на вытянутой лапе, прошипела в его сторону:
- Ну вот что, Колобок, хоть ты и не поешь песен, твоя песенка спета. Братец твой у меня пропал, и ты здесь же пропадешь. Только есть я тебя, бракованного, не буду. Пусть тебя твоя бабка ест и дедом закусит. А вот, если ты ей нужен, обменяю я тебя на целую корзину нормальных колобков. Если нет – висеть тебе в этом противогазе до полного усыхания
Тут она повернулась к подлетевшей сороке, которая всем своим оперением излучала благоговение перед всемогущей хитростью лисы. Стрессовый запас ее отрицательной информации требовал разрядки, сорока была близка к истерике. Своим видом, сорока выражала полную готовность вылить весь запас неврастенической энергии в бурной деятельности под руководством лисы.
- Ты, сорока, - сказала ей Лиса.  - Полетишь к бабке передать привет от Колобка- 2. Если ей, кроме привета, нужен и сам Колобок-2, пусть она к вечеру напечет корзинку колобков и оставит под окном. Да не с перцем, а с изюмом и маком. А если не сделает, пусть забудет свое чадо луковое и не ждет более. Мало того, что нас химией сверху травят, так теперь задумали еще колобков ядовитых подбрасывать. Если не сделает бабка, то я ее колобка засушу, истолку в крошки и насыплю ей в курятник. Полазит она тогда на березы за своими курами. Выкрикнув все это на одном дыхании, лиса словно ослабела и присела на траву, как после тяжелой работы.
Сорока медлила. Она верила и не верила, что все страшное позади и больше не повторится, что так просто оказалось укротить этого неудержимого Колобка. Сорока  подлетела к висящему на ветке, завязанному, как мешок, противогазу. Она постучала клювом в его стеклянный глаз и заглянула внутрь. Заглянуть-то она  успела, а вот отскочить вовремя ей не удалось. Забыв про всякую осторожность, она не рассчитала силу своих ударов. Стеклянный глаз хрустнул, и его осколки брызнули в разные стороны. Клюв сороки по инерции заехал внутрь противогаза и уткнулся во что-то мягкое. А поскольку внутри, кроме Колобка никого не было, то нетрудно догадаться, что этим чем-то мягким был сам Колобок-2.
Это лишь со стороны казалось, что сорока заглянула вовнутрь. На самом деле, ей пришлось в ужасе закрыть глаза и затаить дыхание. Сороке показалось, что Колобок ухватил ее за клюв и затаскивает внутрь противогаза. Сороке вспомнился случай с волком, и она поняла, что это – конец. Начиная задыхаться, она слабо шевельнула клювом. Клюв неожиданно освободился от Колобка-2 и, еще не освободившись от противогаза, стал жадно заглатывать воздух. Сорока удивилась, что в противогазе так жарко натоплено. Этот жар стал проникать ей внутрь и раздувать ее, как пузырь.
Теперь сорока завидовала  и зайцу, и волку, хотя бы потому, что те искали спасения только на земле. Сороку кидало между небом и землей. Клюв ее, а вместе с ним и голова, беспрестанно совершал вращательные движения, отчего сорока стала походить на маленький самолет с пропеллером. Из-за клюва она не могла лететь прямо, и ее бросало из стороны в сторону, то на один бок, то на другой, словно, она летит с одним крылом и без хвоста. Хвоста она вообще не чувствовала. Застоялый колобковый дух в противогазе ударил ее крепко и заставил делать воздушные кувырки через голову, которые она впоследствии ни разу не сможет повторить по собственному желанию. Неожиданно сороку шмякнуло о дерево. Она вцепилась в его ствол и, как дятел, стала долбить клювом, надеясь заглушить бушующий в нем пожар. Также неожиданно ее сорвало с дерева и заметало вокруг поляны с продырявленным противогазом. Но все это было не самое страшное. Последним штрихом кораблекрушения сороки, явилась напавшая на нее ранее чихота.
Лиса не знала, что сороки умеют чихать. Она в испуганном изумлении сидела в той же позе под противогазом и, вращая головой, провожала глазами сороку в ее беспорядочных судорогах. Насморк сороки по звуку напоминал трескучий шум от разбрасываемого по бумаге гороха. Дела у сороки пошли еще хуже. От каждого чиха ее швыряло в самую неожиданную сторону. Окончательно потеряв управление, сорока перестала бороться.  Она сложила крылья и безвольно упала, скрывшись за кустами. Место ее падения было далеко обозначено трескучими переливами перцового насморка.
За бедой сороки, кроме лисы, следил Колобок-2 из своей резиновой ловушки. Ему было искренне жаль эту милую птичку, которой что-то помешало вытащить его наружу. От жалости к ней глазки Колобка-2 вдруг разбухли, из них побежали слезки и закапали через разбитый глаз противогаза вниз.
Неизвестно, сколько времени бы лиса просидела в оцепенении от увиденного воочию синдрома Колобка, если бы не почувствовала, как на голову ей что-то капает. Она подняла морду кверху и увидела над собой разбитый плачущий глаз противогаза. Капли весело забарабанили ей по морде, по носу, по усам. Лиса вскочила и отпрыгнула в сторону, по-кошачьи выгнув спину. Также по-кошачьи она стала умываться и тереть лапой морду. Только после этого лиса поняла, кто был хозяином этих горчичных слез, но легче ей от этого не стало. Она зашипела и стала облизывать нос языком, а язык обтирать о траву. Нос жгло и щекотало, глаза щипало, язык горел холодным огнем, словно его натерли на терке. Лиса заметалась по поляне, высоко закидывая задние лапы и мотая головой. Рот наполнился пеной, которая разлеталась в разные стороны хлопьями. Взбрыкнув особенно высоко, лиса задела лапами ветку, на которой висел противогаз, отчего тот был подброшен вверх. Он освободился от ветки и упал в траву. Но ничего этого лиса не видела, занятая собственными проблемами. Она ухватилась за нос обеими лапами и стала его усиленно оттягивать, словно хотела оторвать и, тем самым, избавиться от связанных с ним неприятностей. Нос остался целым только благодаря тому, что начал шумно чихать и лисьи лапы отбросило в разные стороны.
Чихота сотрясла лису сверху донизу и от начала до конца. Это был безудержный ураган разрушительной силы. Казалось, он разрушит лису до основания. Лиса испугалась, что от этого ее землетрясения, знаменитая рыжая шуба лопнет и расползется. Эта мысль всерьез привела ее в ужас. Лиса взвыла, закатила глаза и кинулась в глухие заросли, подальше от посторонних глаз, которые могли бы увидеть ее позор в лопнувших остатках былой рыжей роскоши.
Когда все затихло более-менее, на поляне послышались возня и кряхтение. Это Колобок-2 выкарабкался из развязавшегося противогаза и тихонько радовался вновь обретенной свободе.
Он выкатился на дорогу и с веселым упрямством покатил дальше, к внучке, в гости к мешку своего мучного детства. Колобок-2 узнал, что случилось с его братом, искать которого стало бессмысленно. Горячий зов теста, требовавший на подоконнике крови виновных, теперь остыл, залитый увиденными картинками слез лесных жителей, причастных к трагедии бабкиного кулинарного первенца.
Колобок-2 весело катил к внучке, которую в ее малые годы уже угнетал моральный стереотип о бессилии сказочного добра на примере бедного колобка. Колобок-2 нес ей добрые доказательства того, что если добро не снабдили кулаками, оно должно быть, хотя бы, с перцем, тем более, что в отличие от кулаков, он и внешнего вида не портит и долгожительство обеспечивает.
Над лесом светило колобкообразное солнышко. Приятная дорога дружелюбно подставляла спину под легкие бока Колобка-2. За поворотом дороги показался знакомый домик внучки с зеленой крышей.

                                                                                                                                             1994г