квартиру. А если мы поделим дом, то, как собственник достаточной жилплощади, на дополнительное жилье он не вправе претендовать. В общем, на этой почве начались у нас с ним раздоры. Тут, конечно, жена его все устроила.
-А почему ты, действительно, не пошел им навстречу? – спросил я. – У вас маленький дом?
-Да нет, дом у нас нормальный, - ответил Вова. – Если бы мы разделили, то нам досталось бы каждому по две комнаты с верандой или мансардой.
-Ну, так в чем дело?
-Но ведь родители этот дом мне отписали. Когда они умерли, брат даже на похороны не приезжал.
-Может, возможности не было. Дорога-то не близкая.
-А мне каково было одному оставаться? Я же еще почти пацан был.
-Ну, ладно. Дальше-то что было?
-А дальше я, вдруг, узнаю, что брат подал на меня в суд. Дескать, что он имеет право на свою долю наследства. Суд его право удовлетворил, и он получил часть моего дома по решению суда. А я запил с горя. Конечно, мне не следовало пить. Но больно уж обидно было.
-И что же, пополам разделили?
-Да нет, брат получил комнату и половину участка.
-А почему половину?
-Потому что завещан мне был только дом, а о земле в завещании не упоминалось. Ну, в суде за это и уцепились.
-А потом что?
-А потом я допился до того, что меня и из моей части выселили по суду. Я уж не помню, как все это у них получилось. Короче, жилья я лишился. Работу потерял еще раньше по причине пьянства. Родственники меня из дома поперли. Семьей обзавестись не успел. Вот тогда я и подался сюда. Как раз место вакантное было. Я к тому времени стал уж задумываться о своем безобразном житье-бытье. Ну, пришел сюда и завязал со всеми пьяными делами. Теперь тут у меня и работа, и дом.
-А на брата, как я понял, ты остался в жуткой обиде? – спросил я.
-А кто бы на моем месте не обиделся? Когда ему трудно было, я его не выгнал, а наоборот, принял по-братски, содержал первое время, морально поддерживал. А он мне такой монетой отплатил.
-Ну, а теперь-то ты определился, что тебе надо? – опять спросил я.
-Да в том-то и дело, что все время я держал на него обиду, потому перестал с ним совсем общаться, - вздохнул Вова. – Но ведь он же мне брат. По ночам снится, как он со мной, маленьким, играет. Я же его любил, как отца.
-И он, вероятно, тебя тоже? Если он тебя вынянчил? – добавил я.
-Ну, наверное, - согласился Вова.
- Ну, а теперь-то ты, конечно, уже обиды не держишь?
-Да ведь все не так просто. Если бы мой масштаб мышления способен был ограничиться только собственными интересами, то я не мучился бы мыслями о брате и его семье. А если я постоянно о них думаю, то, стало быть, мой масштаб не настолько мелок, чтобы держать в поле зрения только свои мелкие «игрушки».
-Все правильно! – сказал я. - Тебе следует протянуть братскую руку единственному своему самому родному человеку.
-Вы так думаете?! – обрадовался Вова.- А он поймет меня?
-Безусловно! Безвыходная ситуация – когда человека нет. А если он живой, и с ним можно договориться, то всегда можно все поправить. Ты ведь и сам все это прекрасно понимаешь.
-Так что же мне все-таки сделать хотя бы на первых порах? – спросил Вова.
-По-моему, ты должен его пожалеть, - ответил я.
-Вы серьезно? – вытаращил Вова глаза.
-Именно, пожалеть, - повторил я. - Я настоятельно советовал бы тебе постараться понять и пожалеть брата. Ну, представь себе, каково ему? Насколько я понял, он уже не молодой человек?
-Ну да! Сорок пять, - подтвердил Вова.
-Вот! И у него на шее жена и дочка, за которых он, как глава семьи, должен быть ответственен. Тебе в этом плане куда легче, потому что ты в ответе только за себя, за свою жизнь и свое здоровье. Я могу представить себе, сколько натерпелся он страху за близких ему людей там, в Узбекистане, когда они каждую минуту ожидали всего самого ужасного. Конечно, приехав в родной город, и он, и его жена с ребенком больше всего устремились хотя бы к относительной стабильности. Тем более, в период сложившейся в стране разрухи и разгула преступности. Эпоха бесплатного получения жилья, даже для строителей, улетела в прошлое. Так что, осталась надежда на собственный уголок только в отчем доме, который действительно, будь твой брат на момент смерти родителей здесь, получил бы по закону свою долю наследства. Но, когда у него было свое жилье, брат, вероятно, не собирался претендовать на это жилье, оставляя его целиком тебе. Теперь же он попал в очень тяжелую ситуацию, отягощенную тем, что должен был позаботиться о будущем своего ребенка и жены. И тебе следовало пойти ему навстречу и поделиться с ним по-братски отцовским наследством. Но ты заупрямился, и твое упрямство только увеличило его заботы и переживания. Ему ничего не оставалось, как обратиться в суд. Я полагаю, что он очень страдал, оттого, что вынужден был судиться с собственным братом. И теперь страдает. Потому что по ночам и ему снятся сны, в которых он забавляет своего маленького братца.
-Ладно, Иван Александрович, я уже все понял! – тихо пробасил Вова. – Это же всю душу выворачивает.
-Погоди, погоди! Я еще не все сказал, - продолжил я. – Ему, Вова, сейчас очень хреново и от сознания содеянного, и от тоски по единственному брату, и от безысходности положения. Он же не может бросить семью и умотать куда-нибудь в горы на подъемник.
-Не может, - понурил Вова голову и торопливо вытер кулаком глаза.
-А теперь, посмотри, как много приобрел ты, если сравнить твое теперешнее положение с положением твоего брата.
С этими словами я взял Вову за руку и вывел его из помещения наружу. За нами потянулись Гриша со Степой.
-Смотри, Вова, как изумительно выкатывается из-за гор солнце! Это же красота неописуемая! А воздух! Этот воздух я в обязательном порядке прописывал бы в больницах всем в качестве основного лекарства. Вова, ты – счастливый человек! Потому что ты имеешь все это в неограниченном количестве каждый день. И каждый день ты встречаешь массу удивительных людей. О таком великолепии мечтают тысячи людей, и не надеются когда-нибудь свою мечту осуществить. Вова, тебе следует сегодня же позвонить своему брату и сказать ему: «Братуха! Я жутко соскучился по тебе и твоей семье! У меня тут такая благодать, какая тебе и во сне не снилась. Бросай к чертовой бабушке все хлопоты и приезжай ко мне на подъемник в гости. Я буду счастлив подарить вам земной рай. И прости меня, дурака беспробудного, за все обиды, которые я тебе невольно причинил!»
-Что, прямо так и сказать?! - радостно воскликнул Вова.
-Ну, можешь и своими словами, но в этом же духе, - великодушно разрешил я.
-Иван Александрович! Вы поистине великий человек! – бросился обнимать меня этот чудак. Вдруг отпрянул от меня и вытаращил глаза испуганно:
-А вдруг он мне не поверит?
-Поверит, Вова, поверит! – убедительно сказал я. – Если ты будешь очень искренен, то поверит.
-Тогда я прямо сейчас буду звонить! – радостно воскликнул он.
И Вова заскочил в домик, а мы все остались у порога, ждать результатов переговоров.
Наконец Вова вышел. Сияющий и счастливый, как младенец
-Ну, что! – подскочили к нему Степа с Гришей. – Договорился?!
-Договорился, - улыбнулся Вова. – Черт возьми! Я не думал, что это все так просто. Один звонок, и все дела! Какого я все это время ждал, братцы?
-Ну, я же говорил – подошел я к нему и тронул за плечо. – Пошли в дом и пропустим по маленькой за твоего брата. И за все наши удачные дела. У тебя выпить-то есть что-нибудь?
-А как же? У меня всегда все есть, - поднялся Вова. – Как в Греции.
-А брат-то приедет к тебе? – поинтересовался я.
-Сказал, что приедет в ближайшие выходные.
Мы все вместе раздавили бутылку молодого виноградного вина из Вовиных припасов и закусили остатками вчерашнего ужина.
16. Философствования на веранде
А потом мы все стали собираться. Вова с интересом наблюдал за нашими действиями. Вдруг неожиданно громко расхохотался. Да так заразительно, что и мы не удержались и стали смеяться.
-Ты что? – наконец, спросил Степа и весело стукнул Вову по плечу.
-Да представил вдруг, как я буду брату рассказывать, - сквозь смех ответил Вова. – Мол, спустился с гор Господь Бог с ангелами и наставил меня на путь истинный.
-Ну да, - смеясь, вставил я, - Такой грязный и потрепанный «Господь» с рюкзаком за спиной.
-А как экзотично выглядел бы этот «Господь», если бы на плечах у него еще и Мурза сидел бы! – в тон мне добавил Степа. – Жаль, что у Димитрия оставили этого лохматого черта.
-Какой мурза? – не понял Вова.
-Да кот Димкин. Он так здорово смотрелся на шее у Ивана Александровича, когда мы по горам лазили.
-Так вы, что, еще и с котом путешествовали? – изумился Вова.
-Ага! – ответил я. – Очень приятно! Рекомендую попробовать.
-Ну, вы даете! – захохотал Вова.
Так со смехом и шутками мы и простились с нашим новым приятелем. И пообещали ему в скором времени навестить эти края еще как-нибудь. Потом Степа в последний раз заснял Вову на камеру, и мы погрузились в корзину подъемника.
Обедали мы уже на веранде у Никоса Ивановича. Ей-богу, на таком веселом обеде я давно уже не бывал. И этот обед затянулся до вечера. Потому что присутствующим очень хотелось узнать о нашем путешествии из первых уст. И нам пришлось несколько раз повторять историю наших приключений для тех, кто присоединялся ко всей честной компании позднее. И всякий раз мой рассказ дополнялся все новыми и новыми подробностями, о которых я, честно говоря, и не догадывался раньше.
Впрочем, переубеждать Степу и Гришу в том, что было, а чего не было, я не стал. Когда человек убежден в чем-то, его трудно бывает переубедить. Особенно много они приврали в истории с нашими воинственными «друзьями» из кабака, в которой меня превратили в некого супермена.
-А еще наш Иван Александрович пишет книгу по истории, - брякнул Степка.
-Неужели? – воскликнул Никос Иванович. – И о чем же ты пишешь, если не секрет? – заинтересованно обратился хозяин дома ко мне.
-Никакого секрета нет, - ответил я. – Пишу о своих родственниках, которых, к сожалению, уже давно нет в живых. А точнее, пишу об истории кубанского казачества. И чем больше пишу, тем сильнее убеждаюсь в том, что очень многого чего мы о своих славных предках не знаем.
-И что же, эту свою книгу ты для школьников предназначаешь, или для широкого круга читателей?
-Да, бога ради! Просто для себя и для своих детей пишу, чтоб о предках своих не забывали. Вот как душа просит, так и пишу.
-Это ты очень правильно сказал, что творить нужно тогда, когда душа просится наружу, - заметил Никос Иванович
- Мои повествования далеки от развлекательного чтива, - усмехнулся я.
-И это прекрасно, Иван Александрович, что о серьезном пишете. Надоело уже
