14. Ликбез по обществознанию
-А можно спросить, Иван Александрович, а вы давно стали этим делом заниматься? – полюбопытствовал Вова.
-Каким делом?
-Ну, тем, что пишете всякие истории
-Давно, - ответил я. - То есть, собственно писаниной недавно занялся. А вот собирать материал принялся еще в юности.
-Иван Александрович, вообще, умеет интересно писать и рассказывать, - похвалил меня Степа. - Он еще и про взаимоотношения между людьми пишет.
-Чё, серьезно? – спросил Вова.
-Вполне, - ответил я. – Например, между мужчиной и женщиной.
-А какие могут быть отношения между мужчиной и женщиной? – усмехнулся Гриша. – Он берет, она дает – вот и все отношения.
-Ну, да! А потом с жутким скандалом разбегаются в разные стороны, - в тон ему сказал я.
-Хорошо еще, когда просто разбегаются. А то случаются и кровопролития, - добавил Степа. – Вроде сегодняшнего. Сейчас убить или покалечить человека ради бабла для таких отморозков, как этот Шилов, что через плечо плюнуть. Разве это правильно?
-Неправильно, - ответил я. – Но, поверь мне, приятель, эти, как ты говоришь, отморозки не сразу из пушек палить начинают. Сначала они тренируются на кулаках, ни за что ни про что избивая тех, кто им не нравится по цвету волос и кожи, или по принадлежности к чуждому им сословию, например, к казачеству.
Степа покраснел, как вареный рак и отвернулся
-А это потому, Иван Александрович, - сказал Вова, - что среди нас культивируется потребительское отношение ко всему и ко всем. Во главу угла всей жизни поставлены деньги и барахло. Если у тебя много бабла и шмоток, ты человек. А если у тебя нет счета в банке, то будь ты хоть семи пядей во лбу, а все равно будешь считаться быдлом и неудачником. Все продается и покупается. И душа, и совесть, и честь, и сам человек – это предметы купли-продажи. Какие уж тут взаимоотношения?
-К сожалению, насчет потребительского отношения ты, Вова прав, - согласился я. – Но насчет отсутствия совести и души в нашем народе я не могу с тобой согласиться. Конечно, отморозков расплодилось у нас немало. Но все-таки не все так мрачно у нас, если толковать о душе. Не зря же во все времена русская душа для всех народов представляла собой неразгаданную тайну. Другое дело, что теперь, к началу ХХI века из-за этого самого потребительства в целом у большинства людей сильно измельчал масштаб мышления.
-А что это такое – масштаб мышления? – спросил Степа.
-Ну, это способность воспринимать и оценивать ту или иную ситуацию, ведущую к принятию конкретных решений с позиций личной заинтересованности. Иными словами, это отношение человека к личному и общественному. Скажем, у человека ограбили квартиру. Естественно, что человек воспринимает этот факт как трагедию и прилагает все усилия к тому, чтобы найти и покарать преступника. Это норма для всякого человека. И так на подобные события реагируют все. Но ответьте, пожалуйста, все ли точно также болезненно реагируют на то, что кучка преступников разграбляет страну?
-Да нет, конечно, - усмехнулся Степа.
-Вот именно. Если грабят мою квартиру, это меня задевает, а если грабят страну, то мне нет никакого до этого дела. Так рассуждает большая часть населения. Потому что страна не входит в поле зрения обычного человека. Он воспринимает и реагирует в пределах своего маленького масштаба. Его заботы не простираются дальше собственной квартиры и своего маленького мирка. Это как то, когда у ребенка отнимают игрушку, он устраивает вселенский рев. Но если у него на глазах воруют мамины драгоценности, он остается спокойным. Ну, разве что еще бывает слегка удивленным. Ребенок не может держать в поле своего зрения мамины или папины проблемы. Его интересует только лишь собственный комфорт – и все. Это плохо? Нет. Это нормально в условиях нормальной жизни. Но ведь кому-то необходимо заботиться и об общественном благе. И о том, чтобы разного рода мошенники не грабили страну и обижали народ. Кому-то надо быть взрослым среди детей, чтобы детей не обижали. Для этого необходимы люди, у которых поле зрения выходило бы за пределы квартиры. Таких людей очень мало. Таким людям очень даже неуютно среди массы людей с детским масштабом мышления, как взрослым неуютно и тесно в детской песочнице, где возятся со своими игрушками дети.
Понимаете, дети увлечены своими игрушками и куличами, которые они делают в песочнице, а взрослый топчется, задевая куличи, и толкует о том, чтобы дети не вымазались, чтобы не сыпались песком… И что же? Охотно дети прислушиваются к советам взрослого? Наверное, тогда только, когда кто-нибудь насыплет на голову другому горсть песка.
Почти все население планеты состоит из людей, обладающих мелким масштабом мышления. К тому же, современные устроители миропорядка специально культивируют формирование именно такого, детского, масштаба мышления, поскольку управлять детьми гораздо проще, чем взрослыми. Ведь только лишь взрослые способны удерживать правопорядок в масштабах региона, страны, планеты. А конкуренты в этом деле олигархической верхушке, которая манипулирует людьми, совсем не нужны.
-Хорошо. А причем здесь, скажите, загадочная русская душа? – спросил Степа.
-А притом, что никакой загадочности в русской душе нет. Да и не было никогда. Просто русская государственность всегда до недавнего времени стояла на основе общинности в условиях варновой системы.
-Оп-па! – присвистнул Гриша. – А это еще что?
- Это система выборного общинного правления при сильной центральной власти, когда любой член общины имел потенциальную возможность выбиться из низов наверх. Ну, скажем, где-нибудь во Франции, или в старой доброй Англии мог какой-нибудь крестьянин или даже ремесленник правовым путем стать герцогом или графом и взять верховную власть в свои руки? Да никогда в жизни. Он мог захватить титул силой, каким-нибудь обманом, то есть, преступным путем. Что, собственно, и случалось неоднократно в истории этих стран в ходе революций или других мятежей. И даже после того, как в странах Запада прочно утвердилась демократия, рядовой обыватель не получил реальной возможности правовым путем достичь вершины Олимпа. То же самое и на Востоке. Там у каждого сверчка свой шесток. Если ты представитель низшей касты, то тебе никогда не быть даже рядом с представителем высшей касты. На Востоке царит клановость, на Западе балом правит элита.
На Руси, в России, и даже в Советском Союзе у простолюдинов всегда имелась реальная возможность выдвинуться «в люди». Примеров тьма: Ломоносов, Меньшиков, художник Рокотов, скульптор Шубин, светлейший князь Григорий Потемкин, адмирал Ушаков – сотни выдающихся простолюдинов, достигших вершины. Про Советскую власть даже и говорить не буду: тут что ни вождь, то, если не рабочий, то солдат или матрос.
Общинная варновая система на Руси сложилась еще в древности. Новгородская республика - классический пример этой системы, при которой все важнейшие дела и проблемы общности решались общим голосованием. Центральную власть в рамках такой общности осуществлял один человек, как правило, монарх. Но на местах все дела разрешались общиной («обчеством»), которая определяла, кого отправить в рекруты, сколько податей у кого собрать, кого как поощрить или наказать. Особо башковитых молодых людей «обчество» направляло на учебу. Оно же и содержало своего ученика, или хлопотало о содержании за казенный счет. Даже самый никчемный малоземельный крестьянин волей-неволей вынужден был участвовать в общественной жизни своей общины. А, стало быть, масштаб его мышления, хоть немного, но выходил за рамки собственных нужд. Община вырабатывала у людей общинный масштаб мышления даже у простолюдинов. Что уж, там говорить о людях, решающих государственные вопросы. И все было бы неплохо у нас, если бы после петровских реформ в России не стали плодиться армии чиновников. Чем чиновник, скажите мне, отличается от представителя общины?
-Ну, и чем же? – спросил Вова.
-Тем, что чиновник назначается властью и получает от власти определенную плату. А власть где? А там, где Макар телят не пас, у черта на куличках. И чиновник в своем уделе сам себе и власть, и начальство, и царь, и бог. А своя рука – владыка, куда повернула, туда и гребет. Когда это до власти дойдет слава о самоуправстве местного князька? А выборный представитель общины всегда на виду у общины, перед которой регулярно держит отчет. Чуть что где не так повернул, тут его общество за руку-то и дернет, да к царю на расправу отправит. А то и само общество прямо на месте могло виновника на дыбу вздернуть. Вот так-то, братцы! А вообще, о чем у нас разговор был?
-Да не «о чем», а о ком, - сказал Степа. – О Шилове мы начали толковать, чтоб ему там хорошо было!
-А-а! Ну, Шилов сейчас, небось, бабки местному эскулапу отстегивает.
15. Брату навстречу
-Иван Александрович! Только что вы открыли мне глаза на одну очень важную для меня проблему, – воскликнул Вова. – Ведь я долго не мог понять, что происходит со мной и с моими родственниками. А теперь понял.
-И что же ты понял, братец? – поинтересовался я.
-Да все! Как жить надо дальше, вот, что я понял.
-А ты не мог бы объяснить подробно насчет этого «всего»?
-Да чего тут объяснять? Затеял я со своим родным братом войну. А из-за чего? Из-за своих шкурных интересов. Понятно?
-Нет, ничего не понятно, - откровенно признался я.
-Ну, в общем, так, - начал Вова. – У меня есть старший брат. А у него есть жена и дочка. Наши с ним родители умерли давно, когда я еще в школу ходил. Сначала мать, а потом отец. Поскольку мой брат на то время жил с семьей далеко, в Узбекистане, родительский дом достался мне. Родители мне его отписали. Ну, я отслужил в армии, потом поступил учиться. В общем, жениться не спешил. Жил один. А тут вся эта катавасия с разделом государства произошла. И моему брату с семьей пришлось бежать из Узбекистана, потому что он русский. Русских там вырезали и отстреливали в то время, как собак. В общем, приехали они сюда без копейки денег, без всякого имущества. Слава Богу, сами хоть живыми остались. Естественно, поселились у меня. Благо, места в доме всем хватало. Брат прописался, пошел на работу. Жена его тоже. Дочку в школу определили. Все нормально стало. Я радовался, что родственники под боком. Одному-то разве житье? Пожили года два-три нормально. Потом брат стал на меня наседать, чтобы мы дом разделили по-братски пополам. Дескать, одну половину ему, а другую мне. А я ему говорю: «Зачем делить? Я же вас не выгоняю. Вы прописаны». «А вдруг, - говорит брат, - ты женишься, и твоя жена нас выгонит». «С чего это она станет выгонять, - спрашиваю, - если я в доме хозяин, а ты мне родной брат?»
«Ты, - говорит, - не хочешь мне добра». А я ему отвечаю, что он работает на стройке. Пока у него нет собственного жилья, он вполне может рассчитывать на то, чтобы получить
