полотенцами к спинки стула приторочил и начал зубы ейные рассматривать через стекло увеличительное. Осмотрел, молоточком маленьким металлическим по зубам постучал, больной зуб поковырял чем-то острым, и вдруг стал Егоровне про свою учёбу в ниверситете рассказывать. Та слушает его, не поймет к чему он ей про свою жизнь говорит, а встать не может, так как к стулу привязана. Пока слушала евойные рассказы не заметила, как тот щипцы блестящие в руку взял и наглым образом ими к ней в рот залез. Опомнилась только когда он зуб щипцами ухватил. Хотела было заорать, да этот плюгавый фельдшер так рванул щипцы, что в глазах у Егоровны светло стало от искрового фейерверга. Вскочила она со стулом и ну благим матом эскулапа молодого крыть. Вдруг заметила, что слова непотребные она, как и прежде бойко говорит, и боли в зубах ничуточки не осталось. Подивилась Егоровна ремеслу медицинскому, которым фельдшер владел, и задумалась. А ведь ремесло – то это, да при хватком человеке, может прибыль приносить. Цирюльник Хаим, что живёт в соседней станице, за вырванный зуб полтинник берёт, а у кого нет полтины, так чуть не пол овцы требует. Дак, ведь, Хаим нигде медицинскому ремеслу не обучался, а только так, между бритьём да завивками кудрей, зубы рвёт. Вот в ентот самый момент у Егоровны и нарисовалась в мозгу мысль удачно пристроить в женские руки фельдшера, чтобы талант его даром не пропадал, да и самой что – нибудь поиметь за такого молодца.
Стала она прикидывать с кем свести фельдшера. И пришла ей в голову гениальная мысль познакомить Владимира Амосовича с дочкой Еремея Поляды. Девка она ладная, счастья своего из рук не выпустит, «криво не насадит», и на выдане. Пыра тоже мужик хваткий, найдет способ выгоду из медицины извлечь. Да и ей за добрые услуги обязан будет. Сказано – сделано. Взяла она корзину, положила туда учебник по медицине Владимар Амосовича и пошла в хату к Еремею. Застала там жену Поляды и евойную дочь Варвару. Прикинулась будто на базар шла и по дороге случайно в гости заскочила. Жена Еремея баба проницательная была, сразу что – то неладное заподозрила. Ведь не может же самая известная сводня в округе просто так в хате, где девка на выдане, появиться. Напряглась жена Поляды, подчиет Егоровну чаем, а сама все следит, что бы та с Варварой наедине не осталась. Егоровна чайку выпила, про ерунду всякую погутарила, да и собираться на выход стала. Пока хозяйка пса цепного в будку загоняла, Егоровна тайком книгу медицинскую на сервант кухонный положила, да так, чтобы кончик только видать было.
Просчитала сводня всё до мелочей. Старая хозяйка на потолок-то не смотрит, глаза выше стола да печи не подымат, а молодуха о принце мечтая, всё глазёнки закатывает и ввысь глядит. Так и получилось. Вечером Варвара, мечтая о счастливом замужестве, разомлела, да по инерции глазоньки то вверх и закатила. Тут её очам и представился кончик книжки медицинской. Дотянулась она до книжонки, сняла её с серванта и раскрыла на первой странице. А там человек мужеского роду во всей своей красе представлен. Чистая анатомия в исполнении итальянского художника Леонардо да Винчи. Покраснела Варвара, но книгу из рук не выронила. Спрятала под фартук и в комнату свою унесла. Родным никому о находке не сказала, а ночью, при свече, стала учебник рассматривать и дивиться всяким рисункам и схемам красочным, в некоторой степени непотребным.
На обратной стороне обложки с трудом прочла, что книга принадлежит фельдшеру Ярыженскому. Что делать с книгой не знает. Маменьке такое показывать нельзя, девкам рассказать боязно, ведь сразу по хутору не весть что разнесут. Вот и решила сама снести её владельцу, и на человека, читающего такие вещи с любопытством взглянуть. В воскресный день, когда матушка засобиралсь в церкву, Варвара сказалась болезной и прикинулась, что дома останется.
Как только мать за порог, Варвара книжку в корзину кинула и в хату к Егоровне прямиком побежала. Сводни дома не оказалось. Зато дверь открыл худощавый брюнет в пенсне и в белом халате. Варвара сразу поняла, что это и есть владелец книги, да только растерялась от неожиданности и слова вымолвить не может. На её удивление худосочный брюнет сам с порога заговорил с ней. Ярыженский принял её за племянницу Егоровны, которую не знал в лицо, но ждал на прием, чтобы определить срок беременности. Он предложил Варваре пройти в приделок, раздеться и лечь на кушетку.
Обалдев от такого нахальства и, не зная, что делать, Варвара как под гипнозом подошла к кушетке и уставилась на брюнета. Тот в это время застегнул халат и мыл под рукомойником руки. Затем брюнет взял металлический блестящий предмет непонятной конфигурации, приблизился к Варваре и очень серьезно произнес: «Чего с милочка мы ждем с ?» Тут Варвара очнулась от оцепенения и не, понимая что происходит, но четко осознавая, что надо защищаться, со всего размаху приложилась брюнету корзиной в левую скулу. От такого апперкота, нанесенного статной девкой, взращенной на добротной, калорийной деревенской пищи, да привыкшей к физическому труду, Ярыжинский отлетел метра на два в сторону, не удержался на ногах и рухнул на пол. Его очки слетели, и он потерял ориентацию в пространстве.
С трудом поднявшись, Ярыжинский вопросительно уставился на Варвару. Он был растерян, и только смог вымолвить, что беременным не гоже делать такие резкие движения. Потом брюнет опустился на колени и стал почти на ощупь искать очки. Варвара начала смутно догадываться, что произошел какой-то конфуз. Она подняла с пола очки и передала их брюнету. После чего достала книгу и положила на стол. Ярыжинский также стал догадываться, что немного ошибся и выяснил у Варвары кто она и зачем пришла. Разобравшись в ситуации оба расхохотались. А так как у Ярыжинского от сообщенной ему кинетической энергии кружилась голова, то он сам прилег на кушетку, а Варвара смочила бинт и приложила ему ко лбу, что бы хоть как-то исправить свою ошибку.
И вот тут случился самый настоящий конфуз, от которого в казачьих станицах и происходят все потрясения. В тот самый момент, когда Варвара прикладывала фельдшеру ко лбу смоченный бинт, в хату вошла настоящая племянница. Это была девка огонь, в том смысле, что схватывала все на лету, пропускала через свой взгляд на жизнь и затем делилась мнением с кажной казачкой. Попросту была сплетницей.
Увидав эдакую ситуация с фельдшером и Варварой, племянница демонстративно сделала вид, что не желает мешать счастью молодых и туже выскочила из приделка. Ярыжинский не понял, чем это грозит, а вот Варвара спохватилась, да поздно ужо. В испуге она выбежала из хаты Егоровны и прямиком к себе домой.
На следующий день вся станица, с легкой руки племянницы, а точнее её болтливого языка, обсуждала судьбу фельдшера и Варвары. Как на грех, Федор Амосович, считая себя человеком интеллигентным, прогрессивным и столичного покроя, решил сам прийти к матери Варвары и объясниться.
Что бы все выглядело по современному, он нарвал луговых маков, надел форменную фуражку и таким образом явился на переговоры. Опять вся станица видела, как он входил в хату Варвары, и все решили, что это и есть сватающийся жених. Объясняться пришлось с матерью. Просидев за переговорами часа три старая казачка поняла, что к чему, сопоставила факты и пришла к правильному выводу, что виной всему козни Егоровны.
В это самое время к окраине станицы подъезжал Еремей Поляда. Он был в наилучшем расположении духа, так как сговорился с главным полковым канониром о смотринах. Артиллерист был уже в годах, в звании майора и с небольшим имением под Калугой. Так как Еремей все эти дни только и делал, что горилку расстегаями закусывал, да разносолы хлебал, то в желудке евойном приключилась революция, которая дала о себе знать в конце пути. Еремей из последних сил дотерпел до дому, но войти в него не успел, как посыльный казаченок потребовал его немедля к кошевому атаману. Поляда знал, что кошевой ждать не любит, а поэтому растерялся от того какое принять решение. С одной стороны ему следовало прямиком бежать на зады хаты и там решать свою наипервейшую проблему. С другой - решение этой проблемы могло затянуться, а атаман расценит опоздание, как неуважение к его персоне.
Войдя в хату, Еремей увидел Федора Амосовича, распознал по эмблемам на сюртуке, что он фельдшер, и забыв выяснить цель его прихода, взмолился о помощи. Ярыженский, будучи истинным медиком, проникся мольбами Поляды и тут же посоветовал ему съесть волчий корень, как моментально закрепляющее средство. Поляда выполнил его указание, почувствовал небольшое облегчение и прямиком к атаману.
Атаман встретив Поляду, расцеловал его в уста и при всем казачьем круге нацепил на грудь Георгиевский крест 3 степени, что жаловал ему сам Император за последний воинский поход и 100 рублей ассигнациями в виде премиальных. Поляда прослезился прилюдно. Поклялся в служении Богу, Царю, Отечеству и пригласил знатных станишников вечером прогулять часть премиальных.
По дороге Еремей вспомнил, что вместо награды геройской мог на задах хаты весь день просидеть, так сразу решил зайти к фельдшеру и пригласить его к себе на праздник. Вся станица видела, как Еремей вошел в хату к Егоровне, пробыл там 10 минут, вышел на крыльцо с Ярыженским, обнял его по отечески и прямиком в шинок. Станишники решили, что племянница Егоровны не врёт и Поляда в самом деле согласен выдать дочь за Ярыженского.
Только воротясь в хату, Поляда узнал, какая его ждет новость. Хотел было Еремей в гнев обратиться и женскую половину кнутом отходить за провинность, да как вспомнил, что станишников пригласил награду обмыть, понял, что не смогёт грамотно объяснить причину по которой обнимал фельдшера. Велел Поляда за Федором Амосовичем послать. Недолго он выяснял у столичного медика его мнение на счет женитьбы с Варварой. Оказалось, что оба молодых друг другу глянулись и готовы жить вместе. В очередной раз Пыра проклял свою тягу ко всему большому, к большому аппетиту, который привел его к медвежьей болезни, и к большому апломбу, который не позволил ему вернуться домой с наградой, разузнать новости, а ужо потом приглашать всех на праздник.
Как не скрывай истину, а она все равно наружу выйдет, так и правду о женитьбе дочери Поляды вся станица через неделю узнала. Винил в этом Еремей своего свояка, с которым домой вернулся, Егоровну с её племянницей и полкового артиллериста, что на смотрины приехал, да ни с чем в полк возвратился.
Станишники с супружницами над Еремеем Полядой хоть и посмеялись, а на свадьбу все с дорогими подарками пришли, так как уважали его за геройство и любили за тягу ко всему большому, потому что через енту тягу, в станице забавные случаи приключалися, и было что вспомнить.
2003г.
