Рэкетирша

всего-навсего напоминание: не забывайте платить. И они, конечно, не забывали. Приходил сборщик денег – доверенное лицо милиции, получив деньги, он удалялся и торговать беспрепятственно можно было хоть круглые сутки.
  Этот порядок был установлен давно, до появления в киоске Марины, а сборщиком денег оказался молчаливый, но расторопный Руслан. Он стал надежным посредником между милицией и торговцами.
  В прошлом году по каким-то соображением часть своих функций Руслан возложил на Марину. Деньги в милицию он носил по-прежнему сам, но собирать их заставил Марину. Когда он объявил ей об этом решении, Марина заволновалась:
- А вдруг они не будут мне отдавать?..
- Будут! - заверил Руслан. - Или пусть идут за прилавки, там с них втрое получат!.. Если кто только откажется – запомни и покажи мне.
  Два дня они вдвоем обходили торговцев, на третий Руслан ей сказал:
- Теперь работай сама. Тебя со мной они уже видели, каждый все понял. А тем, кто не понял, ты скажешь, что ты теперь вместо меня.
  Первые дни Марина замечала, что Руслан ее подстраховывает: если возникала заминка, он - тут как тут. Но она быстро освоилась, обрела уверенность и даже почувствовала, что это занятие ей по душе – оно возвышало ее над безликой толпой. Она теперь казалась себе чуть ли не главным лицом на этом базарчике. Она продумала даже одежду, чтобы выглядеть соответственно своему высокому положению: ажурная, безупречно белая кофточка, дорогие джинсы в обтяжку, легкие туфельки. Для собираемых денег она купила удобную сумочку.
  Марина часто представляла себя на базаре как бы со стороны: вот она нарядная, красивая, стройная с надменным лицом горделиво плывет среди покорно-заискивающих перед ней индивидов и дает им возможность вручить себе их скромные денежки. Кому-то она благосклонно кивает, кого-то одаряет приветственным словом.
  Кроме чувства самодовольства, у Марины появились дополнительные доходы: часть собранных денег Руслан отдавал ей.
  В этом году существенных изменений в заведенном порядке не произошло. Правда, размер оброка повысился, но продавцы понимали – инфляция и не возражали, повысив соответственно цены для покупателей. Все и в этом году шло по обкатанной схеме, но однажды Марина ошиблась, переусердствовала, завысила значимость своей роли. А ошибаться было нельзя, безжалостный рынок не прощает ошибок.
  Тот злопамятный день начался как обычно и обещал быть даже приятным: солнечным, умеренно теплым и тихим. Около десяти часов Марина посмотрела сквозь стекла киоска налево. Тротуар был заполнен народом, по обеим его сторонам, как кочки, торчали бюсты торговцев, над ними густо маячили головы покупателей. «Пора!» - решила Марина.
  Она заставила окошко фанерным щитком с надписью: «Скоро буду», повесила на плечо оброчную сумочку, посмотрев в зеркальце, взбила прическу, неторопливо вышла на улицу и закрыла дверь на замок.
  Торговля шла бойко, и продавцы, поздоровавшись, отдавали ей деньги без лишних слов: некогда было отвлекаться на разговоры. Подошла Марина и к женщине неопределенного возраста, полноватой, в соломенной шляпе с большими полями и свободном сиреневом платье. Она, как ядреный гриб боровик, плотно сидела на табуретке. Раньше Марина ее здесь не видела, но женщина не казалась неопытным новичком: перед ней стояли ведра с аппетитными фруктами, на складном столике размещались циферблатные весы, банки со смородиной, малиной, крыжовником.
  Марина взглянула оценивающе на женщину и на товар. Ведро с абрикосами было почти пустое, платить, стало быть, есть чем, не отвертится словами: «Подождите немного – сейчас только встала».
- Попрошу плату, мадам, - снисходительно обратилась Марина к торговке и встала перед весами.
- Какую плату? - подняла голову женщина. Голос у нее оказался тонким и резким. - За что должна я платить?!
- За право торговли, - спокойно пояснила Марина, и эти простые слова пробудили вдруг бурю эмоций.
- За что, за что? – напряглась женщина и тут же вскипела. - Мне надо платить за то, что я принесла сюда, на дорогу, за два ведра абрикосов?!.. Кто установил эту чушь?!.. И кто сама ты такая, позвольте полюбопытствовать?!..
  Женщина стремительно входила в воинственный раж. Она или была истеричкой, или опытной склочницей, которой подарили возможность показать себя в полной красе. Ее лицо покрылось красными пятнами, глаза засветились хищным огнем, шляпа поползла набок, через тонкие губы исторгался визжащий фонтан.
  Марина смотрела на бесноватую тетку с насмешкой. Ей уже не раз доводилось остужать чересчур воспаленные головы и ставить строптивых в смиренные позы. Для этого были безотказные средства. В словопрения обычно она не вступала, находила Руслана и сообщала, что на их корабле возник бунт. Потом она издали указывала ему на непокорного продавца, потом с удовольствием наблюдала, как у того начинали возникать неприятности.
  Внезапно перед ним появлялись бравые парни в погонах, и оказывалось, что бузотер расположился на месте прохода, что весы у него не клейменые, и что вообще, согласно распоряжению мэра города, торговать надо в специально отведенных местах.
- А почему вы только ко мне придираетесь?! - ершился смутьян. - Смотрите: сколько здесь таких же торгует!.. Почему их вы не трогаете?!..
  У блюстителей рыночных правил будто только что открылись глаза:
- Это касается всех! - повышал голос старший по званию. - На рынке полно свободных прилавков, прошу, чтобы через полчаса здесь не было никого! Всех прошу перейти на территорию рынка!.. Через полчаса вернусь и проверю!
  Выдав такую команду, милиционеры удалялись, а смутьяна брали в оборот коллеги по торговому делу:
- Ну и чего ты добился?! Сейчас всех поразгонят! Пятерку поганую пожалел! Иди на базар – там с тебя пятнадцать сдерут! Жмот недорезанный! Из-за таких скупердяев порядочным людям спокойно жить не дают!..
  Ошарашенный этой атакой бедолага вот уже сам мечется среди толпы с пятеркой в руке. Разыскав Марину, он униженно просит ее принять от него эти деньги. Марина делает ему одолжение, и на стихийном базаре воцаряется обычный порядок. Милиция, конечно, больше не появляется.
  По такому сценарию мог быть погашен и этот конфликт, но Марина замешкалась. Она увидела, что к бушующей тетке стали подходить люди, торговавшие рядом, они вразумляли смутьянку: «Чего ты орешь?! Она же не для себя собирает, а для милиции, чтобы они нас не гоняли. Уймись! Не жалей ты эту пятерку, всем хуже будет!»
  Марина молча ожидала благоразумия женщины, но ее реакция на эти увещевания оказалась совершенно другой:
- Милиции?! - завопила она. - И вы этому верите?!.. Она вас всех надувает! Пусть милиционер сам ко мне подойдет, я ему лично в руки деньги отдам, но только не ей!
  Желтые глаза женщины округлились и с ненавистью уставились на Марину.
- Он у тебя не возьмет, - сказала Марина с презрением.
- Ты мне не тыкай! Соплячка!.. У меня не возьмет! Как же! У тебя тем более не возьмет!.. И нечего тут милицию приплетать, соплячка!
- Кто соплячка?!- затряслась от обиды Марина. - Да я уже три года как здесь собираю! Никто слова плохого про меня не сказал!
- Три года! - торжествующе воскликнула женщина и всплеснула руками. - Три года она людей обирает! Это же надо! Рэкетирша!
  Марина поняла, что теряет позиции в баталии с сильным противником. Она посмотрела растерянно по сторонам, ища поддержку у других продавцов, но те почему-то теперь упорно отводили глаза, их поддержка перетекала на сторону воинственной женщины. Собиралась толпа. Покупатели, бывшие не в курсе подводных базарных течений, с интересом наблюдали за перепалкой и спрашивали:
- Кого поймали? Где рэкетир?..
  Кое-кто на Марину показывал пальцем.
- Ну ладно! - зловеще сказала Марина. - Сейчас ты узнаешь…
  Она хотела уйти и действовать по проверенной временем схеме, но этот момент был упущен.
- Куда?! - завизжала пронзительно женщина и, соскочив с табуретки, вцепилась в рукав Марининой кофточки. - Ты никуда не уйдешь! Мы с тобой здесь и сейчас до конца разберемся!
  И она на весь базар заорала:
- Милиция! Милиция! Сюда! На помощь! Здесь рэкетиры!
  Марину обуял ужас. До нее вдруг дошло, что она оказалась в омерзительной ситуации. Ни Руслан, ни плечистые милиционеры ей сейчас не защитники: не будут же они признавать, что деньги собирались для них! Выкручиваться надо самой!
  Марина резко подалась в сторону, рукав затрещал, но выскользнул из рук взбесившейся женщины. Марина быстро, размашисто зашагала прочь от нее в направлении своего парфюмерно-косметического убежища. Вслед ей неслись истошные крики:
- Держите ее!.. Рэкетирша!.. Милиция!..
  Эти вопли хлестали ее, как бичом, и Марина поддала ходу. Люди шарахались в стороны перед тараном, мчавшимся напролом с обезумевшими глазами. Избежав столкновения, они смотрели девушке в спину с укоризной и удивлением. Остановить ее никто не пытался, и Марине казалось, что стоит только добраться ей до киоска, стоит спрятаться в нем, как леденивший сердце кошмар немедленно прекратится, она отсидится немного, и все образуется, все будет по-прежнему хорошо.
  Но хорошее для нее уже закатилось, убежало, как молоко из кастрюли, и собрать его уже невозможно.
  В киоске Марину караулил Руслан. Он все уже знал о случившемся и предпринял превентивные меры: закрыл наглухо ставни, а личные вещи Марины сложил в большую коробку и поставил ее возле входа.
  Разговор с хозяином был коротким.
- Это, - Руслан ткнул пальцем в сумку с собранными деньгами,- это тоже твое! Ты их для себя собирала! Сюда больше не приходи!
- Так я же…, - вконец растерялась Марина, - я же хотела, как лучше… Зачем мне чужое…
- Уходи! - отрезал Руслан. - Быстро исчезни, а то арестуют!
  Он почти вытолкнул Марину наружу, выскользнул сам и торопливо запер дверь на замок.

  Теперь Марине никто не завидует. Ее снова видят на улицах вместе с бывшими одноклассницами. Теперь она с ними на равных: плохо стало одинаково всем. А Сонечка Пферд опять называет Марину своей лучшей подругой.

1992 г.