Командировка

  Я за полный порядок во всем, пусть даже в такой мелочевке, как - в намеченный срок получить свой законно заработанный отпуск. «Мелочевка» - это выражение моего начальника. «Чего мелочишься?! - говорит он всегда, замечая мое недовольство переносом на другое, часто на неопределенное, время долгожданного отпуска. - Кварталом раньше, кварталом позже – какая для тебя разница?»
… А разница есть, и перенос отпуска вовсе не мелочевка!.. Имеется график предоставления очередных отпусков. Он, подписанный всеми, кому полагается, согласованный, утвержденный и увенчанный большими печатями, с самого января красуется на доске объявлений. Человек доверяет этому документу и заранее решает вопрос, чем занять ему месяц свободного времени. Задумал он, например, с семьей поехать на море, или другое – сделать в квартире ремонт. Хочет он того или не хочет, но к своим планам он обязательно привлекает многих людей, с их планами и заботами. Вырастает гирлянда взаимно увязанных планов и договоров. И вдруг по графику отпуск тебе не дают! Все разрушается, все идет кувырком. Возникают упреки, претензии, обвинения и другие различные неприятности. Какая же здесь мелочевка?
  Все это я хорошо знаю по личному опыту. Два года отпуск мне, практически, не давали – переносили его аж на зимнее время, а зимой он мне нужен, как коту табакерка. Переносы объясняли одним – производственной необходимостью. Какая все-таки ерунда! Что я – незаменимый работник? Врач, в период внезапной эпидемии страшной болезни, или комбайнер во время необычайно обильного урожая? Нет, я – простой инженер отдела информации и рекламы. Таких, как я, специалистов в нашем спокойном и ритмично работающем объединении не меньше десятка.
  Может быть со мной поступали так потому, что я молод и одинок? Завидовали? Чего, дескать, ему, холостому, беззаботно порхать по прелестям жизни, давайте хоть чем-то ему досадим!.. Возможно. И это им удавалось: я помню отлично бурные объяснения с теми, кого я тогда подводил, невольно не выполняя взятые на себя обязательства.

  В этом году начальник отдела твердо пообещал, что в отпуск я пойду летом, в любой месяц, по выбору. Я остановился на августе, и никаких признаков нарушения нашей договоренности пока что не наблюдалось.
  В понедельник я написал заявление об отпуске, получил на нем визу начальника и сдал заявление в кадры. Сегодня, в среду, должен появиться приказ. Еще каких-то три дня и я на весь месяц – вольная птица!
  Утром я вышел из дома веселым и бодрым и даже мурлыкал под нос какую-то песенку. Погода была под стать моему настроению: безветренно, по-утреннему свежо, на небе – прозрачные и редкие облака, на окнах – веселые блики от яркого солнца. День должен быть превосходным.
  Народу во дворе почти не было: старушка с первого этажа вешала на веревку сушиться белье, и еще, метрах в двадцати от подъезда у желтого «Москвича» с открытым капотом, я увидел тощую фигуру Семена, вернее, ту ее часть, которая не умещалась в подкапотном пространстве. Семен, мой сосед, стоял в позе напуганного страуса, правда, голова его пряталась не в песке, а в чреве капризной машины. Туда же были погружены плечи и руки. Снаружи виднелась только половина Семена. Рубашка его вылезла из штанов и обнажила полоску бледной спины с крупными позвонками.
  Вчера Семен обиделся на меня – я невольно затронул его обостренные чувства. Предвкушая радости отпуска, я расслабился, разоткровенничался, размечтался вслух и совсем не учел, что мои восторженные излияния для Семена – все равно, что соль на открытую рану. Он, уже не молодой болезненный человек, обремененный семьей и лишенный постоянной работы, промышлял у торговых палаток подвозом случайных грузов и пассажиров, выжимая последний ресурс из своего престарелого «Москвича». Работа эпизодическая, без социальных гарантий и вообще оскорбительная для высококлассного токаря-универсала, каким Семен был по специальности.
  Оплошность свою я осознал поздновато, только когда спросил у него:
- А у тебя какие планы на август?..
- Какие планы?! - зло оскалился он. - Напиться пьяным!.. Я дальше, чем за день, никогда не загадываю, а в теперяшней жизни – подавно!.. Вчера бак бензином можно было за две сотни заправить, а сегодня их даже на канистру не достает! Цены, как блохи прыгают, и все только кверху!
  Семен насчет пьянки зря наговаривал на себя: пил он, по русским меркам, не много, не до пьяна, да и не так, чтобы часто. А что касается планов – это я от него уже слышал. У него была своя, какая-то странная философия, и сложилась она давно, задолго до анархии с ценами. Даже в годы плановой экономики он планы не ставил ни в грош, потешался над ними и другим наставительно говорил:
- Эти планирования – чушь собачья! В жизни все, кореша, зависит только от случая! А от тебя зависит - как ты поворотишь этот случай к себе. Удастся схватить его за узду и взобраться на холку – скачи во весь дух по счастливой дорожке, сорвался – отряхивай пыль со штанов и дожидайся новой фортуны.
  Грубовато ответив на мой вопрос, Семен встал со скамейки, где мы обычно сидели по вечерам, и отошел в сторону. Я видел, что он обиделся. Но почему на меня? Разве я виноват, что он безработный? И что счастливые случаи, о которых он так мечтал, его сторонились?
  Сейчас путь мой лежал мимо его бездыханной колымаги.
- Привет! - окликнул я, подходя. - Что-то случилось?
  Семен медленно вытянулся из-под капота и распрямился. Лоб и щеки его были в масляных пятнах. На руках пятен не было – они оказались грязными сплошь, почти что по локоть.
- Здорово, - хмуро ответил он. - Случилось… В восемь часов обещался быть возле базы, а она не заводится. Бендикс, кажись, у стартера полетел… Сейчас стартер снимаю, чтоб его… Разбирать надо… Если точно, что бендикс – день, считай, пропал попусту: бендикс еще найти где-то надо… Вот оно как, а ты мне о каких-то планах толкуешь…
  Семен опять сворачивал в колею своего доморощенного мировоззрения. Я не стал вступать с ним в дискуссию, наскоро попрощался и двинулся дальше, но переключиться на что-то другое мне так и не удалось. Весь путь до работы я мысленно рассуждал о том, что в сегодняшней Семеновой ситуации можно считать непредвиденным, то есть, случайным, а что было закономерным.
  С одной стороны, неожиданность налицо – вчера машина работала безотказно. Семен не тот человек, чтобы назначить встречу на утро, почувствовав неполадки. А в машине он разбирался неплохо.
  С другой стороны, «Москвич» его старый, изношенный. Отказ деталей в работе уже неизбежен, вопрос только в том – какая из них и когда первой выйдет из строя. И то, что одна поломалась сегодня – какая же здесь случайность?
  Нет, заключил я, теория о случайностях требует других, неуязвимых для критики доказательств, более убедительных для меня. И как будто накаркал на свою голову.

  Придя на работу, я сразу приступил к составлению перечня дел, которые нужно было исполнить до конца этой недели: не хотел, чтобы во время отпуска меня или искали по каким-то нерешенным вопросам, или вспоминали недобрым словом. Таких дел набиралось порядочно, и я, подведя черту под их списком, начал обдумывать первое.
  До обеденного перерыва оставалось часа полтора, когда меня вызвал к себе начальник отдела. «Есть повод немного отвлечься, - подумал я, поднимаясь из-за стола. - Может он хочет ознакомить меня с приказом об отпуске?»
  Кабинет начальника был небольшим, в нем с трудом разместилась только необходимая мебель: письменный стол, шкаф, сейф, вешалка и несколько стульев. Массивная фигура хозяина кабинета подчеркивала стесненность. Начальнику, по моим понятиям, полезней для дела сидеть в общей комнате, среди подчиненных. Наш же поступил по-другому: выклянчил себе закуток с застоявшимся воздухом и таится в нем одиноко, как рак-отшельник.
  Меня этот рак встретил острым, буравящим взглядом. В нем банальное любопытство смешивалось с настороженностью и даже с тревогой. Он пялился на меня, как на опасный предмет, с которым разучился вдруг обращаться, потом, показав жестом на стул, стоящий возле стола, вкрадчиво произнес:
- Ты, конечно, уже догадался, зачем я тебя позвал?..
- В общем-то нет…
- Ну, конспиратор!.. И то, что в командировку ты едешь с Засухиным, тебе тоже, конечно же, неизвестно?..
- Как это?.. Какая командировка? - заволновался я. - Я же в отпуск собрался!.. Дела сейчас подчищаю.
  Мой растерянный вид озадачил начальника, он увидел, что я действительно не имею понятия о предстоящей командировке.
- Н-да, - протянул он задумчиво, - интересное дело… Тогда, значит, я тебя информирую: едешь, значит, в Астрахань, в служебную командировку, сопровождаешь заместителя генерального – Засухина Михаила Борисовича. Мне об этом сейчас позвонили из кадров, что, говоря откровенно, для меня полная неожиданность… Приказ, командировочные, билеты и все прочее – они уже подготовили. Выезд поездом в воскресенье. Называется он, кажется, «Лотос»… Сейчас пройдешь к помощнику Михаила Борисовича и получишь инструкции… Вот так-то… Ко мне вопросы имеются?
  Во взгляде начальника опять появились недоверчивость и любопытство.
  Вопросы в голове у меня прямо роились: как же быть с отпуском, заявление на который было подписано и сдано в те же кадры? С каким заданием командировка? В нашем отделе никаких разработок, связанных с Астраханью, не имелось. Почему именно я должен ехать с этим чванливым, высокомерным Засухиным, которого все у нас считали архизанудой? Мне пребывать в его обществе совсем не хотелось: в присутствии начальства я всегда чувствовал себя неуютно, как говорят, не в своей тарелке. Я был абсолютно доволен тем, что моя должность позволяет мне оставаться вне поля начальничьих интересов. Контакты с руководством выше начальника отдела, того, кто смотрит на меня сейчас, как на диковину, были до сих пор минимальными, и мне это нравилось. Я был простым исполнителем, и быть хотел только им. Зачем она мне, эта нежданная командировка?.. Надо что-то придумать, предпринять, сделать так, чтобы меня не послали.
  Пока я соображал, с каких позиций начинать мне отнекиваться, начальник сам приступил к разбору возможных проблем.
- Отпуск твой, конечно, по боку. Вернешься – рассмотрим опять… Астрахань – город южный, там сейчас фрукты, арбузы, рыба, икра черная. Чем там не отпуск? Работы, насколько я понимаю, у тебя там будет не много. Я лично заданий никаких не даю – инициатива о твоем направлении исходит не от меня, откуда-то сверху… Неожиданно, говоришь? (Честное слово, я даже не пикнул об этом) Жизнь сейчас такая настала – все кругом неожиданно. А эта неожиданность не из худших: будешь в тесном контакте с Засухиным. Об этом только мечтать можно нам, простым смертным. Сумеешь ему приглянуться – глядишь, я скоро сам буду спешить на твой вызов… Чем-то ему ты уже, выходит, стал интересен… Значит, так: сейчас топай к Тоцкому и дальше действуй по его указаниям.
  Тоцкий был помощником у Засухина, разговор с ним был деловым и недолгим. Он выдал мне деньги, билеты, командировочное удостоверение и велел быть у поезда минут за тридцать до отправления.
- Здесь от тебя ничего не потребуется, - сообщил он, - все решим сами. А в дороге и дальше – ты