настоящая иностранка!
-Что поделаешь? – улыбнулась учительница. – Иначе их до утра не дождешься. Вот увидишь, через пару минут наш стол будет завален всем, чего только душа пожелает.
-А у вас денег хватит, чтобы расплатиться?
-Об этом уж не беспокойся. Я не каждый день посещаю рестораны.
Ольга Николаевна оказалась права. Уже через пять минут она и Закирова с удовольствием уплетали за обе щеки.
Официантка не оставляла их без внимания ни на минуту, предупреждая малейшие желания.
Впрочем, утолив первородный голод, они оставили на время десерт в покое и принялись с интересом рассматривать публику, все интенсивнее увеличивающуюся в количественном измерении. За соседним столиком нагружались алкоголем четверо молодых людей. Вдруг один из них оторвался от стула и подгреб к Закировой:
-Линка, киса-дорогуша, привет! Ты офигенно блестишь! Ни фига себе: я в упор не узнал тебя. Пошли, киса, я познакомлю тебя с пацанами! Зуб даю, они такую камсу ни в жись ещё не видели!
Лина испуганно дернулась, отстраняясь от парня, и с мольбой уставилась на Ольгу Николаевну. Между тем, подвыпивший молодой человек уже решительно стаскивал Лину со стула.
-Эй, сундук, скинь грабли! – тоном, не терпящим возражения, приказала Ольга Николаевна.
Парень мгновенно отдернул руки от Лины и удивленно уставился на Ольгу Николаевну.
-Не понял! – наконец, выдавил он.
-Я сказала: убери грабли от моей товарки и растворись! – повторила Ольга Николаевна тем же тоном.
-Как? – все так же по-дурацки парень пучил глаза.
-Мгновенно! - коротко пояснила Ольга Николаевна и добавила: - Растворись в тумане, говорю тебе!
За соседним столиком ехидно захихикали. Похоже было, что уже полресторана с интересом принялось наблюдать многообещающую сцену. И этот факт не только почти отрезвил парня, но и вселил некоторую толику фурора.
-Почему я должен раствориться? – вызывающе подступил он к Ольге Николаевне.
-Потому, сундук, что папашка мой большой человек. И отдыхает он у Хозяина в Чалкиной деревне на Кочке. И хотя чалиться ему еще пятерку, провода у него хорошо натянуты с честными пацанами, которые совсем не прочь сблатоваться с местной братвой. А уж они популярно побазарят с тобой, если я костылем двину. Исчезни! Ты достал меня! – Ольга Николаевна устало махнула рукой.
Приятели парня мгновенно подскочили к столу Ольги Николаевны. Двое из них подхватили под руки её собеседника, третий же принялся в изысканной форме извиняться перед Ольгой Николаевной за нечаянный инцидент.
-Все, заметано! – милостиво изрекла достойная «наследница» «большого человека», отдыхающего на зоне. Потом добавила по-английски: - Send all! You have bothered to me!( Пошли все вон! Вы мне надоели! – англ.)
-Что-что? – переспросил один из пацанов.
-Пошли, пошли! Не будем её доставать, - сказал ему приятель и увлек за собой к своему столику.
Ольга Николаевна с Линой принялись за десерт. Впрочем, и теперь им пришлось прервать трапезу.
-Ольга Николаевна! – раздался из глубины зала знакомый бас. Ольга Николаевна повернула на голос голову. Через весь зал по направлению к столику Ольги Николаевны уверенно шествовала громадная прокурорская фигура.
-Ольга Николаевна, я был почти уверен, что вы будете ужинать здесь! – радостно сообщил он, галантно целуя Ольге Николаевне ручку.
-Это немудрено, - ответила Ольга Николаевна. – В здешних местах кроме этого ресторана других подобных заведений просто нет.
-Можно присесть? – вежливо испросил прокурор.
-Да уж присядьте, пожалуйста! – радушно позволила учительница.
-Как вы устроились? – тут же поинтересовался прокурор.
-Спасибо, мы устроились в гостинице, - ответила Ольга Николаевна.
-Честно говоря, я так и думал, что вы не оставите девочку в нашем милицейском гадюшнике, - сказал прокурор. Потом обратился к Закировой:
-Ты выглядишь великолепно, девочка!
Лина не ответила ничего, а только смутилась и покраснела.
-Ну-ну, не стесняйся! – улыбнулся прокурор. – Хорошего стесняться не надо. Стало быть, вы останетесь в городе до понедельника? – спросил он у Ольги Николаевны.
-Да мне в любом случае пришлось бы тут оставаться. Ближайший рейс к нам будет только в понедельник.
-Да, я в курсе, - сказал прокурор. – А что это у вас тут за беседа была с моими «друзьями»?
Ольга Николаевна удивленно посмотрела на прокурора. Потом повернула голову к соседнему столику. Молодых людей, сидевших минуту назад за ним, сдуло ветром.
Прокурор рассмеялся от всей души:
-Это они меня увидели и слиняли! – пояснил. – Видите ли, эти «друзья» проходили у меня по одному делу. Правда, всего лишь как свидетели. Но я давно уже накопал на них много всего. И они это знают, потому и обходят десятой дорогой. Как это вам удалось так быстро и без приключений отвязаться от них? Я уж было приготовился идти на выручку.
Теперь очередь смеяться пришла Ольге Николаевне:
-Я сказала им, что мой отец – вор в законе, который в настоящее время отбывает срок на Сахалине, и что, хотя ему еще мотать пять лет, он наладил хорошие связи с преступниками, которые еще на воле. И если я захочу, то местная братва найдет хорошие аргументы, чтобы остудить самые горячие головы.
-И они вам поверили? – удивился прокурор.
-Еще бы! – восторженно воскликнула Лина. – Ольга Николаевна объяснила все им на самом настоящем воровском языке.
-Вы знаете уголовный жаргон? – опять удивился прокурор.
-Но ведь я же филолог, - объяснила Ольга Николаевна. – Я обязана знать всю лексику в полном объеме.
-Вы удивительная женщина! – воскликнул прокурор.
-Ну, что ж, спасибо за комплимент! – поблагодарила Ольга Николаевна, поднимаясь с места. – Нам пора. – Она протянула прокурору руку:
-Прощайте, Федор Петрович! Мне было очень приятно с вами общаться.
-Вы разрешите проводить вас? - попросил прокурор.
-Вы желаете поухаживать за мной? - спросила учительница.
-Нет, что вы?! Впрочем, да! Я очень хотел бы за вами поухаживать.
-Ничего не получится, - отказала Ольга Николаевна.
-Почему?
-Я при исполнении, - пояснила она.
-Тогда, может быть, вы возьмете мой домашний телефон? Возможно, вам понадобится помощь. Тут в этом вашем деле, по-моему, имеются большие нестыковки. Я не знакомился с ним, хотя, вероятно, следовало бы. Я всегда к вашим услугам, - предложил прокурор, провожая своих дам к выходу.
-Возможно, понадобится ваши услуги, - согласилась Ольга Николаевна. – Но удобно ли мне будет звонить вам на дом? Я не хотела бы, чтобы из-за меня у вас были неприятности.
Прокурор улыбнулся:
-О, вам нечего беспокоиться! Я живу один.
Учительница удивленно посмотрела на этого красавца-великана.
-Действительно, один, - заверил он, протягивая собеседнице листочек с номером телефона. – Вот как-то до сих пор не удосужился завести семью. Здесь с этим делом сложно. У нас же в Западной Сибири женщин мало. В основном, мужики кругом работают: нефтяники, газовики, буровики, лесорубы, сплавщики, геологи.
-Спасибо за все, - сказала Ольга Николаевна. – Нам, действительно, пора. Прощайте!
10
-Ну, вы даете! – восхищенно объявила Закирова, когда они зашли в номер. – Просто отпад! Как вы их всех уложили! А я сразу-то испугалась. Думала, что нам хана.
-А тот парень, который к тебе приставал, он кто?
-Ой, да шестерка один. Он как-то к Лыгареву приезжал за чем-то. Не знаю за чем. – Лина нервно передернулась и отвернула взгляд.
-Да, компания у тебя была превосходная! Ничего не скажешь. Слава богу, что уже все позади!
-Вы так думаете? – с надеждой взглянула на учительницу.
-Вполне! Если, конечно, ты сама захочешь изменить в себе что-нибудь.
-А у вас, что, и вправду папашка – большой человек?- сменила Закирова тему разговора.
-То есть авторитетный вор в законе?
-Ну да.
-Да бог с тобой! - сказала Ольга Николаевна. – Мой папа умер, когда мне было семь лет. Потом через год умерла мама. А меня и младшего брата воспитывала бабушка. Она и теперь живет в деревне под Воронежем.
Закирова удивленно выпучила глаза:
-Откуда же у вас тогда все это?
-Ты хочешь сказать: моя профессия, иностранный язык, независимость и возможность посещать рестораны?
-Ну, в общем, да. С вами же всякие начальники, как с равной, разговаривают. Да и вы никому спуску не даете.
-Учиться много надо, деточка моя, чтобы такой независимой быть, и укладывать противников на лопатки без боя. Надеюсь, это тебе понятно?
-Еще бы! Вон, вы их как всех! Даже не крикнули ни разу. А они, как сявки, вокруг вас. Ой, правда, смешно так!
-Ну, ладно, оставим аплодисменты на потом! – остановила учительница. - Давай, двигай в ванную! И спать! Культурную программу на завтра придумаем утром.
Никакой сон не шел в эту ночь к Ольге Николаевне. Ну, хоть глаза выколи! Не сказать, чтобы и кровать была неудобная. Нормальная кровать: широкая деревянная, из тех, какими обычно укомплектовывают «люксы» провинциальных гостиниц. И никакие посторонние городские шумы не мешают. Какие шумы? В этой, оставленной Богом, сибирской глубинке с полным отсутствием какого-либо общественного транспорта долгими зимними ночами даже тараканы ведут себя смирненько. Возможно, тоже впадают в зимнюю спячку.
Всякие неспокойные мысли не давали спать Ольге Николаевне Весниной, учительнице русского языка и литературы Таловской 8-летней школы. Какого черта она ввязалась во всю эту историю с судами и пересудами, в сотый раз спрашивала она себя. Могла же, например, вообще остаться в стороне от этого дела? Нет, не могла, отвечала себе. Потому что всегда и везде старалась занимать активную жизненную позицию. Потому что стремилась к справедливости. Потому что считала, что порок должен быть наказан. Торжествовать должно добро, закон и порядок.
«Ну, и что? Какая в этом деле получилась справедливость, кто наказан, и какое добро торжествует? Нет, ну, внешне, конечно, все в полном порядке, соблюдены все нормы, сроки. И даже с моралью все в полном ажуре. Только какая, к черту, здесь мораль присутствует, если в итоге получилось форменное и безобразное насилие над природой. И это насилие порождает новые пороки, из которых ненависть и стремление к мщению (самые естественные в данной ситуации) уже проявились довольно явственно. Справедливость и добро – это когда рождается радость и свобода, когда человеку счастливо и покойно. Но разве от итогов всей этой судебной «деятельности» кому-либо стало радостно, покойно, свободно и счастливо? Да никому. Абсолютно. Одни только мучения и страдания получили все участники от разыгранного вчера балагана.
В самом трагическом положении, конечно, оказались Закировы-дети. Господи! Как они, все трое, цеплялись за мать там, у машины! Как неистово ревели и
И да, осудить осудили, показательный приговор вынесли, из дома вывезли, а дальше никому неинтересна судьба ребенка. Действительно, подумаешь, два дня в обезьяннике, нежности какие!