Жизнь собачья ... Истории 1-11

смотря на это, духовность из тебя так и прёт, от гордости за свою державу тебя распирает, если, конечно, верить телевизору. Ты не думай, я не тебя, конкретно, имею в виду. Я, так, вообще....И если ты не стал бы звонить покупателю даже не в Америку, а в соседний город, тогда и Пушкин, и Достоевский, и великие победы над злодеями, и даже космос - всё это не имеет никакого значения, так как лучше они тебя не сделали. Я не прав?
  Пёс посмотрел мне прямо в глаза. Потом медленно проследовал на середину комнаты и улегся на ковер, закрыв глаза. Возразить мне было нечего. Конечно, я не стал бы звонить через океан. И как не стыдно признаться, но Пушкина я открывал только в школе, Достоевского так и не осилил. Победой над Гитлером я горжусь, но ветерану из соседнего подъезда ничем не помог. Одно радует, что я хотя бы это осознаю и даже стыжусь. Боюсь, что более никто подобных чувств не испытывает.
 
 
 
  История 4. ИНСТИНКТ
  Я сидел в зале судебного заседания и боролся со сном. Вчерашний футбол благодаря нашему двухчасовому отставанию от Европы закончился далеко за полночь. По закону подлости наши пропустили за пять минут до конца матча и тогда точно стало ясно, что в следующий круг турнира нам уже не выйти. Случись это раньше, я бы точно досматривать не стал, и смог бы выспаться. Утром поспать тоже не удалось, судебное заседание началось в девять. Хорошо хоть я представляю одного из многочисленных потерпевших и показания по своему эпизоду дал еще на предыдущем заседании, поэтому меня никто не дергал.
  Суд шел своим чередом: очередной потерпевший рассказывал о незамысловатом способе хищения у него товара. Надо сказать, что трое жуликов, которые сидели на скамье подсудимых, не баловали потерпевших разнообразием своих преступных действий. И этому потерпевшему они обещали заплатить за целую фуру обуви через две недели после отгрузки. Через две недели они, действительно, заплатили. Всего десять тысяч. А остались должны четыре миллиона. У моего подзащитного они подобным образом "увели" КаМАЗ с линолеумом стоимостью пятьсот тысяч. Не самая большая, между прочим, величина ущерба среди всех потерпевших. Диву даюсь, как можно было поверить этим жуликам, которые сейчас ухмыляются из-за решетки со скамьи подсудимых. Даже прокурор, когда зачитывал обвинительное заключение, акцентировал на этом внимание. Шлипперт, Вотчал и примкнувший к ним Богомолов развели, как последних лохов, два десятка фирм и предпринимателей нашей области. Никого из потерпевших не насторожило, что директором фирмы "Золотой век", которой они отгружают товар с отсрочкой платежа, является некто Шлипперт Юрий Израилевич, коммерческим директором Вотчал Александр Нерадьевич, а главным бухгалтером Богомолов Исаак Аронович. Некоторые потерпевшие предприниматели перед тем, как отгрузить товар, ездили в офис фирмы "Золотой век" и находили там деловой порядок: менеджеры, секретарши, кофе-машины и кулеры. Офис в центре города, всё на виду. Не жалели жулики денег на маскировку. Впрочем, чего жалеть чужие деньги.
  Я пытался объяснить своему приятелю, который отгрузил жуликам целую машину линолеума, простую истину. Если контрагент покупает неходовой линолеум, покупает по цене выше рыночной, покупает большую партию, а деньги обещает заплатить не сразу, то произойдет то, что и произошло. Теперь у моего приятеля ни линолеума, ни денег. У жуликов тоже на счету ни копейки, а на складе только целый вагон керамической посуды, да рабочих ботинок пол вагона. Куда они дели полученный обманным путем товар, кому его продали и где вырученные деньги следствию установить не удалось. Кто бы сомневался! Этот Шлипперт и компания давно уже пристроили все деньги в каком-нибудь далеком офшоре. Отсидят своё, если еще посадят, и за бугор, в теплые страны.
  Наконец, судья объявил, что заседание на сегодня окончено, назначил дату следующего заседания и ушел. Все потянулись на выход. Я позвонил своему приятелю:
  - Петрович, привет. Ну чего брать будешь: посуду или ботинки?
  - А ты что посоветуешь?
  - Бери посуду. Правда будет ее на полмиллиона рублей многовато, но раздашь кому-нибудь. Так хоть чего-то возьмёшь, некоторым вообще ничего не достанется, арестованных товаров на всех не хватит.
  - Ладно, давай посуду.
  - Петрович, ты хоть выводы какие-нибудь сделал?
  - Сделал. Инстинкт это.
  - Чего? - удивился я.
  - Приобретенный инстинкт предпринимателя. Когда есть возможность заработать много и по легкому, у настоящего предпринимателя срабатывает инстинкт. Мозг отключается и он действует на автомате, инстинктивно.
  - Сам придумал? - с тревогой спросил я.
  - Сам. Других объяснений у меня нет.
  - Лечиться тебе надо, Петрович. А то через пару лет придется тебе коротать время в компании двух замечательных приятелей. Альцгеймер и Паркинсон их фамилии. А что? Альцгеймер, Паркинсон и Велихов! Звучит? Но тебе советую лечиться не у врача, а у адвоката. Тем более он у тебя уже есть.
  - Знаю я ваше лечение, без штанов оставите, - проворчал Петрович.
  - Разве лучше если тебя без штанов оставят разные Шлипперты и Вотчалы?
  - Не знаю, что лучше. Я подумаю.
  - Думай, Петрович. Но твой инстинкт точно надо лечить. И заметь, что это уже не патология, это клиника.
  Я сел в машину и поехал домой. Дома мой верный пес Ричард как всегда изобразил бурную радость при виде вернувшегося хозяина. Он попрыгал на приличную высоту, поскакал на задних лапах, покружился вокруг собственной оси и обессилев, уселся на диван.
  - Собакин, - обратился я к Ричарду, - ты уже взрослый пес и прекрасно знаешь, что когда я ухожу на работу - это не навсегда. Я обязательно вернусь. А ты, вот уже на протяжении многих лет, так радуешься каждому моему возвращению, что мне приходится сомневаться в твоей искренности. Может ты притворяешься? Когда ты был щенком, всё можно было объяснить юным возрастом и необузданной энергией. Но сейчас? Может это инстинкт?
  Пес замотал головой, что означало:
  - А какой-нибудь более убедительной версии у тебя нет? Ну, например, что твой пес тебя любит больше всего на свете, поэтому и радуется всякий раз твоему возвращению. Почему обязательно нужно что-нибудь выдумывать объясняя поведение своей собаки, особенно ссылаясь на этого изувера Павлова с его инстинктами. Много он собак замучил своими лампочками. Ты что же решил, что как только ключ в замке заскрипел, у меня инстинкт к проявлению радости срабатывает?
  - Это было бы слишком простым объяснением, - согласился я, - в таком случае остается признать, что ты любишь своего хозяина, а он любит тебя.
  Пес завилял хвостом и сопровождая меня на кухню негромко, вопросительно тявкнул.
  - Что в суде? - переспросил я, - всё по-старому. Шлипперт, Вотчал и примкнувший к ним Богомолов потешаются над потерпевшими. Мы с Виктором Петровичем скоро обзаведемся целым грузовиком керамической посуды. Тогда я думаю, что выпрошу у него для тебя глубокую вместительную тарелку, а лучше две. Выбросим металлическую посудину и поставим тебе керамику. Я слышал в Европе все собаки давно едят из керамики.
  Пес фыркнул:
  - Не знаю, как в Европе, а у нас керамические тарелки долго не живут.
  - Помню, помню, - усмехнулся я, - когда ты был маленький, то всегда брал тарелку зубами и ходил за мной, требуя добавки. Тарелки твои были керамическими и подобной процедуры часто не выдерживали. Потом прошло время, ты повзрослел и избавился от этого инстинкта.
  Пес зарычал.
  - Прости, прости. Просто повзрослел. Кстати вот получим от Петровича тарелки и проверим выводы старика Павлова.
  Ричард встал на задние лапы и выглянул в окно.
  - Эх, хозяин... Охота тебе проверять бредовые идеи старого маразматика. По моему глубокому убеждению важнейшее значение имеет то, что кладется в тарелку и как часто, и в каком количестве. Какая при этом будет сама тарелка, керамическая или металлическая, пусть даже чугунная или деревянная, не имеет никакого значения. Во всяком случае для собак. Лучше пойдем на улицу сходим? Гляди, вон дама из соседнего двора со своей, якобы, пуделихой, вышла. Ты пока с дамой побеседуешь, она вроде бы тебе нравилась, а я уж ее собачкой займусь. Она хоть и не чистых кровей, но вполне сгодится для небольшого осеннего флирта.
  Я посмотрел в окно. Точно, Аня или Анна Федоровна и впрямь стояла со своей собакой одна посреди двора. Две великолепные цели прекрасно смотрелись в лучах заходящего осеннего солнца.
  - Ладно, пошли, - согласился я, - тебе, конечно, повезло больше, тебе особых условий не надо.
  Ричард снова завилял хвостом в сладостном предвкушении.
  - Да брось плакаться, хозяин, - как бы успокаивал он меня, - можешь ее к нам позвать на чай, лучше с собачкой, а то можно и к ним напроситься. Там еще и угостят чем-нибудь.
  - Нет, только без собак, - возразил я, - так что пользуйся моментом, пошли быстрее.
  Пес подпрыгнул при виде поводка.
  - Вот хозяин, то что мы с тобой сейчас торопливо делаем и есть самый настоящий инстинкт. И не надо никакого Павлова с его лампочками. Бежим!
 
 
 
  История 5. СТАРЕТЬ ЛУЧШЕ В ОДИНОЧЕСТВЕ.
 
  Я сидел в кресле на балконе дачи и читал книгу. Мой верный пес лежал в пяти метрах и нежился в лучах заходящего июньского солнышка. Сторонний наблюдатель решил бы, что и хозяин, и его собака являются созданиями недалекими. Они оба сидят на огромном балконе, пол которого вымощен керамической плиткой, а под ними внизу прекрасный лужок с мягкой подстриженной травой. Чтобы сидеть на балконе не обязательно покидать город. Так решил бы досужий наблюдатель и то при условии, что он сам является городским жителем. Житель деревенский нас со псом понял бы. В июне месяце, в лесу, в теплый вечер полно комаров и прочих кровососущих насекомых, а на балконе, продуваемом со всех сторон и находящемся на определенной высоте, их почти нет. Можно спокойно читать и даже загорать.
  Я посмотрел на соседний участок. Там из дверей дома вышла стройная, светловолосая женщина и потянулась. Видимо, только что проснулась. Это была Наташа. Ей почти тридцать восемь лет, не замужем, имеет сына - шестнадцатилетнего оболтуса, который гоняет иногда на мотоцикле и нарушает патриархальную тишину нашего хутора. Наташу нельзя было назвать красавицей, но определенный шарм в ней безусловно присутствовал. Длинные светлые волосы, девичья фигура и приятный голосок делали ее очень привлекательной. Был у нее в прошлом году приятель, или как принято выражаться в уголовном судопроизводстве, сожитель. Всё лето он работал в огороде, заготавливал дрова, ремонтировал дачу. Словом, пахал не разгибаясь. Но к окончанию прошлогоднего дачного сезона они расстались.
  Наташа тоже увидела меня и помахала рукой. Я ответил на приветствие. Потом она, понимая, что я за ней наблюдаю принялась полоть какую-то грядку, повернувшись ко мне спиной. И напрасно. Как раз то, что она демонстрировала, не являлось ее главным достоинством, а скорее наоборот.
  - Собакин, глянь на соседний участок.
  Пес приподнялся, исполнил мою просьбу и снова разлегся на нагретой солнцем плитке.
  - И как тебе? - спросил я.
  Рич посмотрел в мою сторону. Участок, как участок, порядка побольше, чем у нас с тобой, дорогой хозяин. А