Трамвай номер шестнадцать

Что мы будем делать, куда пойдём?! У нас ни документов, ни жилья, ничего! И деньги… не этого времени!
- Мои родители ещё живы? Пойти…  как я им скажу, что они уже… будут ведь спрашивать… да они не поверят, решат, что псих! или аферист!
- Да нам никто не поверит! В психушку заберут… или… здесь же ещё КГБ вовсю работает! Посадят, как иностранных шпионов… с зарубежной техникой! А если поверят, то ещё хуже! Нас же до конца жизни запрут в секретных лабораториях, на косточки разберут… А если скажем, что СССР развалился… Что с нами сделают?!
- Надо вернуться!
- А дети? Будут звонить на выходных… а мы исчезли… они с ума сойдут! Давай, давай вернёмся!
- Но как?! – он запнулся. - Мы как-то через трамвай переместились! Помнишь – он вдруг поехал? Может, обратно тоже получится?..
- Да, через трамвай… - она говорила, как в полусне. Он потащил её за собой:
- Пошли! Вернёмся на остановку!

  На остановке они присоединились к двум девушкам в скучноватых пальто схожего фасона. Те уставились, не отрываясь, на шапочку супруги, расшитую сверкающими бусинками. Так и глазели, пока не подъехал восемнадцатый номер и не подобрал обеих. Заглянули внутрь и муж с женой – но там был самый обычный обшарпанный салон, наполненный усталыми пассажирами. Впрочем, номер трамвая и не соответствовал тому, что забросил их сюда.

  Они долго стояли, заглядывая в подъезжающие иногда трамваи и тут же отходя назад – не то. Ни одного с номером «шестнадцать» так и не дождались.

  В конце концов, он сказал, напряжённо хмурясь:

- Мы не на этом месте вышли.  А вон в той стороне! Может, надо там подождать? Именно на том месте? Там ещё сбитый столбик…

  Они почти бегом двинулись вдоль оградки, вглядываясь в неё с надеждой и страхом. Наконец, он с радостным возгласом остановился:

- Вот он! Я из-за него чуть не навернулся, когда выходил. Будем ждать здесь!

  Они с полчаса мёрзли, всматриваясь в темень дальних кварталов. Возвращаясь, снова прополз по дороге жёлтый «уазик». Милиционер пристально смотрел на них и что-то говорил водителю. Она взяла мужа под руку, лучезарно улыбнулась в сторону чужого взгляда… но машина свернула и притормозила рядом с ними. Вышедший милиционер козырнул:

- Лейтенант Самохвалов. Смотрю, вы всё уехать не можете? Или ждёте кого? Документы с собой имеются?

Тут издали донёсся звон разбитого стекла, и пьяный мужской голос заорал что-то про хахаля. Пару секунд спустя его перекрыл отчаянный женский вопль:

- Ирод, что ж ты делаешь?!

Лейтенант живо обернулся в сторону криков, махнул водителю и исчез в темноте. «Уазик» тихо двинулся следом и замер поодаль, тоже став невидимым, лишь светились красные стоп-сигналы.  Супруги с ужасом переглянулись…

В этот момент вдали в пелене снежинок смутно проявилось светящееся пятно. Оно приближалось и вскоре приобрело чёткие очертания табло с номером «шестнадцать», затем обрисовался и сам трамвай. Грохоча и звякая, он остановился возле замерзшей пары… оба рванулись к открывшейся двери. Из неё раздался голос кондуктора:

- У вас билеты есть?
- Билеты? Какие билеты? А! – он захлопал себя по карманам и выудил картонный прямоугольник. «Сувенир на память».
- Этот?
- Да, проходите. А у вас, женщина?

  Она лихорадочно рылась в сумочке, застывшими пальцами расстёгивая все «молнии» и кнопки. Куда же положила его… ведь брала с собой...

- Поскорее, женщина! Вагону нельзя долго стоять! Или входите, или не мешайте графику движения, - сурово произнёс тот же голос.

  Секунда – и он протянул ей билет.
- Отправляйся домой! Я как-нибудь…
- Без тебя?! Нет. Нет!! – она опять спешно проверила карманы шубки и судорожно тряхнула сумочку. На примятый низкий сугроб, трепеща, опустился прямоугольный кусочек картона. Она схватила билет, едва не столкнувшись лбами с мужем… оба вскочили на подножку. Позади лязгнула металлом дверь. Пахнуло теплом; внутри играла тихая музыка.

  Новый голос, без следа суровости, спросил:

- Всё же решили выпить кофе? Правильно, он у нас вкусный. И горячий, на морозе потом будет веселее… Присаживайтесь! - девушка-официантка в длинном фартуке указала на свободный столик возле входа, и через пару минут принесла две дымящиеся чашки.

  Они молча сидели и смотрели то в окно, то друг на друга. За стеклом бурлил двадцать первый век. Ритмично вспыхивал фейерверк рекламы, неслась поблёскивающая лавина авто… Входили и выходили посетители, за ними на заднем фоне плясали сполохи электрического разноцветья… а двое всё сидели над остывающим кофе, не в силах произнести ни слова.