тем, как прошло обручение, но и виду не подал, сидя во главе праздничного стола, только пальцы мои сжал так, что боль была невыносимой, но я терпела. А он смотрел и улыбался:
– Почему ничего не едите, дорогая невеста?
Я молчала, стиснув зубы, а он продолжал:
– Терпи–терпи! Не то ещё тебе предстоит выдержать!
Когда гости начали расходиться, этот негодяй отпустил мою конечность и быстро покинул усадьбу, даже не попрощавшись.
Рука моя онемела, поэтому я быстро поднялась в свою комнату, попыталась растереть, потом сделать компресс, но ничего не получалось. Бережно закутав раненую руку в мокрое полотенце, ходила по комнате, баюкая её как младенца.
Отец постучал один раз, но я не открыла, больше он не появлялся. А боль была такой нестерпимой, что хотелось отрезать руку. Размотав полотенце, уронила его, случайно задев ожерелье – пальцы будто пронзило током.
Машинально положила ладонь на тёплые камни – боль тут же унялась, а потом появилась и чувствительность. О Боги, какое блаженство!
Сколько продолжалось это времени – знаю, но я так изнервничалась, устала, что прикорнула на краю постели и вырубилась.
Проснулась от нестерпимой боли в груди: сердце щемило так сильно, что не могла вздохнуть – сразу поняла: с моим настоящим женихом произошла беда и связано это, несомненно, с господином Смитом.
Как и где он мог найти его?! Но тут пришло понимание (откуда?), что оба являются пиратами, имеют корабль и команду. Выходит, они стали врагами? А как иначе! Но то видение и помолвка – разве о них знал господин Смит? К ужасу поняла, что знал, поэтому решил избавиться от Кона.
Послышался шум, крики, выглянула в сад и обмерла - отец кулем лежал на земле, зажимая руками окровавленную голову, а господин Смит стоял над ним, сжимая в руках большую саблю.
С криком оказалась возле участников поединка. Хотя, какой это мог быть поединок, если у отца не было оружия?! Я не была кисейной барышней, не видевшей крови. Наоборот, очень часто отец избивал безропотных негров, слуги решали спорные вопросы с помощью кулаков. А после того случая на плантации мне уже ничего не было страшно. Да и слуги постоянно шептались о поединках в порту и в кабаках, где кучковались отбросы общества.
НО здесь, в чужом доме… как он мог?!
Я остановилась в нескольких шагах от мнимого жениха, бросилась к неподвижному телу:
– Отец!
– Какой он тебе отец! – расхохотался господин Смит. – Отчимом назвать и то трудно. Он женился на твоей матери без её согласия, а потом извёл её. А ты «отец»!
Эти слова прошли мимо моего сознания, я видела только холодное тело родителя. Выпрямившись, ненавидяще уставилась в наглую рожу:
– Как вы посмели?! Только трусы убивают безоружных! – слова звучали издевательски, хотя в горле стоял ком.
– Поговори у меня! – крикнул убийца, вытянув в мою сторону руки. Я тут же потеряла сознание. Очнулась глубокой ночью.
Тут же вспомнила произошедшее. Нет, мне вовсе не жалко было батюшку, особенно после того, как я осознала, как он поступил с матушкой. Этой ночью мне, наконец, приснилась она и просила прощение за то, что не уберегла от монстра, которым оказался господин Смит.
– Мне отсюда сейчас всё видно, доченька,– сказала матушка. – Ты борись и не унывай. Скоро к тебе придёт помощь.
– Кто? – даже во сне я явственно понимала, что у меня совсем нет друзей, которые могли бы помочь.
– Ты узнаешь её,– загадочно произнесла родительница, улыбнулась и исчезла.
Утро началось в суматохи – господин Смит пинками будил слуг, заставляя их собирать мои вещи.
Удивилась, что большинство из них смотрели на меня сочувственно, а Лили даже соболезнование высказала. Понимали они, что мы расстанемся надолго, скорее всего, навсегда, вот и медлили, надеясь на провидение.
Но никто не пришёл к нам, кроме жандармов, которые поговорили с убийцей, сделали вывод, что отчим (рука не поднанимается написать «отец») стал жертвой проникших в дом бандитов и отправили его тело в храм, чтобы отпеть и захоронить за казённый счёт. Вот так бесславно закончил свою жизнь Джон Линдси, тоже негодяй и убийца моей матери.
Как бы ни тянули слуги время, сборы подошли к концу. Я поблагодарила их за службу, одарила каждого, потратив на это свои скромные сбережения, ведь господин Смит отказался выплатить им жалованье.
– Куда мы и едем? – спросила я, когда тронулся экипаж.
– Туда, откуда ты не сбежишь! – рявкнул злодей.
А я закрыла глаза и начала молиться Деве Марии, прося не оставлять меня на произвол судьбы.
Кажется, задремала - сказалась бессонная ночь, меня грубо окрикнули:
– Вставай, приехали! – железные пальцы дернули за руку, помогая вылезти из экипажа. Я с удивлением поняла, что мы находимся в порту. Не дав мне осмотреться, господин… (нет, он не застуживает такого титула, пусть будет прозвище – Кельт – просто и лаконично!) потащил меня к кораблю. Я увидела только чёрные паруса – кто бы сомневался, что этот негодяй не просто пират, а один из самых жестоких и кровожадных
Через некоторое время я оказалась в тесной каюте, где было минимум удобств: гамак, маленький столик с крошечным зеркалом и кувшин для умывания.
Матросы все выглядели зловеще, казалось, здесь собрались самые отчаянные головорезы, как оказалось далее, это было правдой.
От жалости к себе хотелось заплакать, но я сдержалась: слезами горю не поможешь! Надо пережить весь этот ужас достойно. Глаза вновь слипались, видимо, сознание настолько онемело, что впало в какую-то спячку, чтобы оградить меня от безумия.
Снился мне цветущий яблоневый сад, где я пряталась от Кона, а он находил, прижимал к себе и долго смотрел в глаза, прошептав: «Ты ждёшь меня?»
– Жду, не сомневайся! – закричала изо всех сил и… проснулась.
Тут же послышался сильный стук в дверь и грубый голос возвестил:
– Прибыли!
Взяла свой дорожный саквояж, осторожно приоткрыла дверь, где меня ждали двое: свирепого вида мужчина с чёрной повязкой на одном глазу, и невысокий юноша с миловидной улыбкой на лице, видимо, юнга.
Первый кивнул и пошёл вперёд, второй вежливо поклонился:
– Прошу, госпожу,– протянул руку к поклаже, но я вцепилась в ручку так сильно, что он рассмеялся и отступил, пропуская вперёд
Тот же одноглазый пират схватил в охапку и перенёс по шаткой лестнице на берег, умудрившись, погладить меня по ягодице и прищёлкнуть языком, бросив на грудь масляный взгляд. До сих пор чувствую омерзение от его грязных лап и сальной улыбки!
Мы оказались на довольно большом острове, который имел причал, где стоял ещё один корабль и несколько. Вокруг сновали матросы, перенося на землю вьюки с поклажей и бочки.
Ко мне подбежала молоденькая негритянка и поклонившись, спросила:
– Мисса Мирабель? – получив утвердительный ответ, ещё раз поклонилась и предложила следовать за ней.
Песчаный берег скоро закончился, а дальше расстилался тропический лес с высокими пальмами, оплетёнными ветвями орхидей. Запах стоял такой одуряющий, что я расчихалась. Негритянка остановилась, сочувственно вздохнула и молча, повела дальше.
Скоро появились кокосовые пальмы, по которым ловко прыгали маленькие обезьянки, кажется, шимпанзе. Они, увидев людей, не спрятались, а начали строить весёлые рожи и громко кричать, а одна даже бросила в меня скорлупу, которую негритянка ловко поймала и отправила в обратную. Послышался недовольный визг и хулиганки исчезли. А у меня на душе стало легко и весело, точно зверьки сумели исправить настроение.
Скоро мы вышли на поляну, где стояли хижины в два ряда и бунгало. Я знала это название из книг, но вживую впервые встретила такого типа жильё. Бунгало – одноэтажное здание с плоской крышей строят на отдельном участке, окружив садом. Такой дом хорошо вписывался в окружающую природу, создавая ощущение уединения и покоя, а также близость к природе.
Не было никакой изгороди, вместо неё дом был окружён высоким колючим кустарником. Почему-то сразу стало понятно, что выбраться самостоятельно сквозь него мне не удастся. Негритянка смело двинулась влево, и остановилась, отодвинув часть кустов, похоже, это была своеобразная садовая калитка.
Я опасливо двинулась к входу, придерживая подол дорожного платья.
Когда я сделала несколько шагов вглубь, быстро оглянулась, с удивлением отменив, что кусты сомкнулись так плотно, что найти калитку будет проблематично.
Вздохнув, двинулась по дорожке, посыпанной жёлтым песком. Краем глаза заметила, что бунгало окружено плодовыми деревьями. Над крышей виднелись перьям кокосовых и банановых пальм, а также тонкие стволы папайи с гроздьям плодов. Перед входом расположились небольшие деревья манго с яркими плодами, которые тут же захотелось попробовать.
Несколько деревянных ступеней вели на открытую веранду. Девушка легко взбежала, открыла дверь, пропуская меня в помещение.
Только сейчас поняла, как же жарко было на улице. Захотелось снять платье и искупаться, но о такой роскоши, как ванна здесь, видимо, не слышали.
Откинув лёгкий полог, негритянка отступила:
– Ваша постель, мисса.
– А искупать где? – непроизвольно вырвался вопрос.
– В хижине,– махнула рукой служанка. И поспешила навстречу двум темнокожим мулатам, что несли сундук с моими вещами. Как же вовремя!
Открыв сундук и выбрав большое полотенце, напоминающее простыню, и домашнее платье поспешила в указанном направлении.
Моего удивления не удалось скрыть от мулаточек, что сидели по бокам импровизированного бассейна. Они приветливо улыбнулись и ринулись раздевать меня, попутно рассказывали о создании такого чуда, перебивая друг друга и сопровождая рассказ восторженными возгласами:
– Какие волосы! Шёлк!
– А панталоны? Такие только у той бритки были, но она же герцогиня вроде.
– Какое ожерелье красиво!
– Не снимать? А оно не испортится? Как скажете!
У меня от их щебета голова закружилась, но погрузившись в прохладную воду, я почувствовала, как силы возвращаются, и я начинаю адекватно воспринимать окружающий мир.
Девушки между тем работу свою знали прекрасно. Они вымыли мои волосы душистым настоем, намылили тело какой-то необыкновенно мягкой мочалкой, которая при этому сняла не только пыль, но и усталость. Тело стало лёгким и невесомым.
Выбравшись из бассейна по каменным ступеням, вздохнула полной грудью воздух, насыщенный запахом магнолии, видимо, рядом росла. Мулаточки усадили меня в шезлонг и начали расчёсывать волосы. Я же закрыла глаза, завернулась в лёгкую простыню и попыталась осмыслить их рассказ.
Итак, что узнала. Данный остров является частным владением Кельта, здесь его перевалочный пункт, где собираются его подельники, происходит обмен товарами, чаще всего контрабандными. Сам господин проживает с товарищами в другом бунгало, доступ в которое закрыт для посторонних. Здесь же живут гости, точнее гостьи, которых было уже достаточно много. Все они являлись наложницами злодея. Но меня приняли как хозяйку, потому что было объявлено, что стала невестой, а скоро перейду в статус супруги.
Девушки прощебетали, что закончили работу, я открыла глаза и увидела у двери хижины фигуру, закутанную в белую ткань. Сердце пропустило удар, а потом неистово заколотилось, когда раздался повелительный голос:
– Свободны.
Быть не может! Неужели?
– Няня? –
