Владимир выдал затейливое труднопереводимое словосочетание, с раздражением гася окурок в переполненной пепельнице.
- Да успокойся ты. Ну не сейчас, так потом его на чем-нибудь прижмем, - повернулся к нему Иван.
- Задолбал. Рожу его видеть не могу. Катается на джипе, со свитой - «бизнесмен», мать его! – раздраженно отозвался Володя.
Разговор велся в обшарпанном, скудно обставленном кабинете, ничем не отличающимся от сотен подобных кабинетов, от Владивостока до Калининграда. Опера уголовного розыска вели речь о местном наркоторговце – Саламбеке, которого никак не удавалось отправить за решетку. Было подозрение, что он причастен к некоторым убийствам в городе. Опера «пасли» его давно, но хитрый чеченец все время уходил от ответственности.
- То, что на нем несколько убийств – ты не докажешь. Сам он вряд ли убивал. А если и ликвиднул кого, то вместе со своими абреками. А они на него естественно показаний не дадут, никогда. И через наркоту мы его не подтянем. Ты же понимаешь, что сам он наркоту не распространяет. Только через мелких торговцев действует. Они против него показаний не дадут, а про рядовых наркош – и говорить нечего, - заметил Иван, - ну нет на него ничего, на чем прижать можно. Все, что мы о нем знаем, это – оперативная информация. Ты ж с ней в суд не пойдешь?
- Помнишь двух чеченцев молодых, которые пару лет назад на вокзале наряд под стволом держали, а потом еще заложницу захватили? – прищурился Володя.
- Еще бы. Тогда весь отдел «на ушах» стоял. Так одного при задержании грохнули, а второй – ушел.
- Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел, - усмехнулся Вовка, - он не сам ушел, его наш «дорогой друг» Саламбек из города вывез. Вот и получается, что не простой он наркоторговец, а в нашем городе – что-то вроде резидента чеченского. Все дела, которые чехи в нашем городе крутят, через него проходят. И по всем делам он – в курсе.
Тут Вовчик немного ошибался. В особо важные дела Саламбека не посвящали, зная, тем не менее, что он всегда поможет любому чеченцу, да еще и с рекомендацией от серьезных людей.
- А что ж ты раньше молчал?
- Так информашка недавно прошла. Да и потом, по старому делу – что ты ему предъявишь? Что он преступника из города вывез, а преступник тю-тю. В вечном розыске.
Где он сейчас? Небось по горам с автоматом бегает. Недоказуемо все.
Опер даже не представлял, насколько он близок к истине. Молодой чеченец по имени Ваха, который шумно отметился в их городе пару лет назад, действительно записался в один из отрядов чеченской гвардии с приходом к власти дудаевцев. А погиб не особо героически – их небольшой отряд попал под артобстрел и, благодаря хорошей работе армейского корректировщика, был почти полностью уничтожен. Тело Вахи даже не нашли на месте обстрела. Хоронить было нечего. Так что опер ненароком попал в точку – Ваха действительно находился в «вечном розыске».
- Тут есть момент один, - начал размышлять Иван, - через пару дней выпускают Лимона.
- Вот блин, - ругнулся Вовчик, - и тут прокуратура обосралась, - ведь он по убийству обвиняемым шел.
- Ну, ты сам знаешь, почему, - огрызнулся Иван, - и продолжил, - у них с Саламбеком вряд ли любовь и дружба возникнет. Вот на этом можно сыграть.
Посмотрим – как их грызня проходить будет, и чем разборки закончатся. Если эту тему под контроль взять – что-нибудь интересное обязательно прорисуется. Я так понимаю, раз у тебя информашка по Саламбеку появилась – значит, свой человечек у тебя «там» есть?
- Ну не совсем напрямую, скажем так – опосредованно. Ты же знаешь – у него в окружении – все чеченцы. Их вербовать сложно. А вот жена… А у нее подружки…
В общем – информация неполная и нерегулярная. Но, на безрыбье и рыбу – раком.
Бабником был Вовка, еще тем. И преспокойно качал информашку через своих многочисленных подружек. Жена Саламбека была русской, родилась и выросла в этом городе. И подружки у нее имелись.
- Ясно, - кивнул Иван, - ну, а у меня по Лимону расклады неплохие. Вернется, будем
знать – что у него со своими «синими» друзьями творится. Хотя чую – тяжковато нам придется.
Опера синхронно задумались. Они оба прекрасно понимали, что возможные разборки в городе «синих» - старых уголовников и чеченцев – резко подбросят им работы. А работали два старших опера в отделении по раскрытию тяжких и особо тяжких преступлений против личности. Попросту говоря – все стреляные, битые, резаные, взорванные и так далее, клиенты, были их головной болью.
- Значит так. Попробуем рассмотреть ситуацию под другим углом. Если не получается сейчас прищучить ни Саламбека, ни Лимона – ждем, пока они власть делить начнут.
Может, немножечко подтолкнем где, раскачаем. А когда они друг другу глотки рвать будут – мы их хором и повяжем, - подытожил Володя.
- А не замирятся? - спровоцировал Иван.
- Не притворяйся. Ты не хуже меня знаешь, что Лимон чеченов терпеть не может, хоть они его озолотить пообещают или в задницу принародно поцеловать, - улыбнулся Вовка.
На том и порешили.
А в воровском коллективе все, как один готовились встретить уважаемого человека – Слепарева Петра Андреевича, известного также как «вор в законе» - Лимон. Он был весьма известным человеком в своем кругу. Количество его «ходок к хозяину», то есть сроков заключения, точно не знал никто. А, в общем-то, молодые следаки и опера, чтобы особо не утруждаться – перечисляли при необходимости в протоколах, последние шесть-восемь судимостей Лимона и никто им по этому поводу замечаний не делал.
Несколько месяцев назад гр. Слепарев отбыл свой последний срок и обосновался в городе. Особо никуда не лез, решив осмотреться, определить расклад сил в городе, собрать вокруг себя свою «гвардию». Тут-то и произошла нашумевшая в городе история, которая отправила Слепарева обратно за решетку, но закончилась через месяц весьма неожиданно – его освобождением.
Теплым летним днем, в недавно открывшемся, а поэтому вполне приличном, кафе «Анюта» сидел невысокий худощавый пожилой человек и мирно пил чай. Выглядел он весьма скромно: простенькие брючата, недорогая хлопчатобумажная рубашка, сандалеты из кожзаменителя, ни дорогих часов, ни перстней. Время близилось к обеду, поэтому кафе постепенно заполнялось посетителями. Молодые девчонки из какой-то фирмы прискакали веселой стайкой быстренько съесть свой бизнес-ланч. Несколько мамочек кормили мороженым своих отпрысков. В углу, спокойно беседуя, пили пиво несколько молодых ребят. И тут в кафе ввалились двое парней в форме частного охранного предприятия. Парни были уже навеселе и стали громко требовать официантку. Мужчина поморщился – в кафе он полюбил сидеть именно из-за того, что здесь обычно было тихо. Охранники заказали бутылку водки и стали распивать ее под «Кока-колу», не дожидаясь заказанного шашлыка. Судя по их репликам и свободно болтавшимся пустым кобурам – они отдежурили смену, и впереди у них было три свободных дня. Постепенно, по мере уменьшения жидкости в бутылке, голоса парней становились все громче и громче. Причем разговаривали они, совершенно не выбирая выражений. Не обращая внимания на окружающих. Пожилой мужчина морщился все больше и больше с каждым новым громогласным выражением охранников. Когда мат пошел сплошным потоком, он скривился, встал из-за столика и направился к разошедшимся бойцам охранного фронта.
- Ребята, а можно без мата? Тут дети, женщины кругом.
За столиком повисла напряженная тишина.
- А ты кто такой? Че лезешь? - вскинулся один из парней, поздоровее.
- А ты не знаешь – кто я? - последовал встречный вопрос, заданный спокойным тоном.
- Да насрать, пойдем, поговорим, - вскочил из-за стола и второй охранник.
Все трое вышли из кафе и последовали за угол. Мужчина был очень уверен в себе, и его не волновало, что парни уже крепко «поддавши» и каждый из них в два раза больше него. Он только открыл рот зная, что разговаривать он, умеет и «базаром посадит на задницу» кого угодно. Но не успел ничего произнести, как на него обрушился град сильных ударов. Охранники вдвоем сбили его с ног и еще добавили ногами. Потом один из них схватил мужчину за ворот рубашки и произнес:
- Ты все понял, дядя? – после чего снова толкнул его на землю.
Парни, гордо подняв головы, вернулись в кафе, где заказали еще бутылку водки – как раз к подоспевшему шашлыку.
А избитый пожилой мужчина, с кряхтением поднялся с земли, вытер с разбитого лица кровь, отряхнул брюки и медленно пошел прочь от кафе, наверное, здраво рассудив, что возвращаться туда, ему не стоит.
Милицию ни посетители, ни персонал кафе вызывать не стали. В конце-концов, не убили ж никого.
Прошло минут сорок. В кафе разошедшиеся охранники вели себя так же вольготно. Молодые мамы с детьми куда-то исчезли, но посетителей еще оставалось достаточно много. В это время на пороге снова возник избитый мужичок.
- Эй, уроды! – окликнул он охранников.
Те развернулись к выходу, не веря своим ушам. Этот мозгляк посмел вернуться и при всех их оскорбить?! Да они его сейчас в порошок сотрут! Парни уже начали подниматься из-за стола, когда мужчина быстрым движением выкинул из-за спины руку и направил ее в сторону своих обидчиков. В маленьком кафе выстрелы прозвучали оглушительно. Охранники, как сбитые кегли – полетели на пол. Выпустив по ним всю обойму, мужчина опустил пистолет, спокойно развернулся и вышел. В кафе стояла гробовая тишина, в воздухе плавали клочья порохового дыма. Очнувшись, кто-то истерически завизжал, официантки бросились звонить – «02».
Прибывшая опергруппа обнаружила, что один из охранников еще жив и его увезла «Скорая». Вскоре было установлено, что доблестные охранники избили не кого-нибудь, а «вора в законе» по кличке «Лимон». Но все поиски его ни к чему не привели и Лимона объявили в розыск. Однако вскоре он преспокойненько появился в квартире у своей старушки-матери, просочившись туда незамеченным. А потом фланирующей походкой пошел по зеленой тенистой улице по направлению к центру города. Через несколько кварталов его и задержал милицейский патруль из двух рядовых и одного младшего сержанта, не поверивших глазам своим. Убийца, ориентировки на которого были розданы каждому сотруднику, спокойно шел по улице им навстречу! У сержанта дрожали руки от волнения, когда он надевал наручники, спокойно стоящему на тротуаре Лимону. Его тут же отправили в камеру. Опера и прокуратура потирали руки. Однако с расследованием начались странности.
Никто, из находившихся в кафе: ни посетители, ни официанты – Лимона не опознал. Ну не опознал, и все! Стоял он в дверях, солнце светило сзади – лица не разобрать. Драку, а точнее - избиение Лимона дубиноголовыми охранниками, тоже никто не видел. Пистолет, из которого один охранник был убит, а второй стал инвалидом – не нашли. А последний удар по расследованию нанес сам, оставшийся в живых охранник, который на очной ставке в упор не опознал Лимона, как стрелявшего в него человека. Справедливости ради, надо заметить, что после выхода Лимона из-под стражи, у новоявленного инвалида появилась новая квартира. Как он ее купил – уже никого не интересовало. Дело фактически развалилось, и Лимон должен был выйти на свободу.
Что совсем не радовало некоторых
