Лупа

тебя, всё-таки, день рождения. В чём-то ты прав. Если академик до сих пор нам ничего не рассказал о программе «Даймонд», значит уже и не расскажет. Расскажи ты!

— Хорошо, слушайте. Так вот, та комета, которую обнаружил пять лет назад наш «Вояджер-два» и о которой тогда писали все, кому не лень, в том числе дамские и эротические журналы, оказалась совсем не кометой, а пришельцем из глубин космоса, из мрака. Когда он снизился до орбиты Юпитера, появилась возможность его исследовать. Спектральный анализ показал, что этот объект состоит из чистого углерода, а на фотографии он предстал как икосаэдр, правильный двадцатигранник, бриллиант, причём, без единого изъяна. Размеры этого алмаза составляют почти девять миль или четырнадцать с половиной километров по диагонали, а масса — более четырёх триллионов тонн. В караты это чудовище, если хотите, переводите сами, мне страшно!

Изначально Даймонд летел прямиком на Солнце. Ну и пусть бы себе летел, хотя, конечно, жалко, что такое сокровище просто сгорит. Но Юпитер, наш добрый старина Юпитер, который не пропускает во внутреннюю область солнечной системы космический мусор и тем самым охраняет наше существование и спокойствие, на этот раз сплоховал. Сплоховал дважды. Во-первых, он пропустил Даймонда, а во-вторых, перенацелил его с Солнца на Землю. Теперь эта алмазная штуковина летит прямо на нас, и если ничего не предпринять, гибель нашей планеты станет неотвратимой. Вы астрономы, и вы должны это понимать лучше других.

— Ты уверен, Бенджамин?

— Абсолютно! Мы повторяли вычисления много раз, учли даже релятивистские эффекты — всё сходится! Даймонд через три  месяца и двенадцать дней приземлится в Мексиканском заливе, у южных берегов Соединённых Штатов. Вернее, приводнится. И его скорость в момент касания будет равна семи с половиной милям или двенадцати километрам в секунду. Это конец! Конец всему!

— Что-то уже предприняли или хотя бы придумали?

— И придумали, и предприняли. Полтора года назад, когда впервые была доказана неизбежность апокалипсиса, Совбез ООН в составе пяти постоянных членов, больше никого, собрался на экстренное заседание. Было решено собрать все ядерные арсеналы, оставив только минимум для сдерживания возможной угрозы от третьих стран, направить заряд навстречу Даймонду и уничтожить его взрывом. А если не удастся уничтожить, то хотя бы разломать на куски, измельчить. Вероятность успеха этой затеи мизерная, не более пяти-семи шансов из ста, но деваться некуда. В течение прошлого года с нашего мыса Канаверал, с вашего Байконура, с китайского Цзюцюаня и с других космодромов одна за другой запускались наиболее мощные ракеты, класса вашей «Энергии» и нашего «Сатурна», с атомными и водородными бомбами на борту. Потом их все собрали в пучок и направили к Даймонду. На сегодня эта термоядерная флотилия уже преодолела половину расстояния до него. Ваш мистер Остроглазов мониторит её полёт паритетно с четырьмя другими координаторами Совбеза.

Американец исчез с экрана, но вскоре вернулся.

— Сорри, парни! Меня снова пришли поздравлять. Вот вам ссылка на файлы программы «Даймонда», вот ключи доступа. Дальше сами разберётесь!

— Окей, Веник! Желаю, чтобы этот день рождения был для тебя не последним!

— Чёрт побери, Дим! Это самое приятное, что я мог сегодня услышать!

* * *

— Ну, как тебе это нравится, Крупицын? — спросил Ларионов, переписывая с экрана коды.

— Пока никак. Давай смотреть файлы.

— Ключи простенькие, нетрудно подобрать. Необъяснимая легкомысленность американцев!

— Объяснимая. Они не делают из этого секрета.

— А если об этом узнают массы, если начнётся паника?

— Паника не начнётся. Люди не верят в глобальные катастрофы, это противоречит сущности человека. Было много предсказаний конца света, но ни разу не было паники. Серьёзно человек боится чего-нибудь помельче и от этого паникует. Ну, что там у тебя, открыл файты?

— Да, смотри. Приведены таблицы расстояний, направлений, скоростей для Даймонда и для флотилии. Данные обновляются каждые пятнадцать секунд. А эта пиктограмма разворачивается в трёхмерную картинку со всеми «действующими лицами». На самом верху Юпитер, внизу Солнце, Венера, Земля с Луной, Марс и его эти, как их...

— Страх и Ужас.

— Не понял?!

— Так с греческого переводятся названия спутников Марса: Фобоса и Деймоса.

— Не знал. Спасибо, Дим. Не вижу ещё Меркурия и Сатурна.

— Они сейчас по другую сторону от Солнца, в игре практически не участвуют. Покрутить картинку возможно?

— Да, вот этими циферблатами на экране.

— А провести прямую от Марса к Земле?

— Можно, но сложнее. Давай я сам... вот! Зачем это тебе?

— Хочу кое-что проверить. Теперь отметь середину этой прямой... Смотри-ка, средняя точка совсем рядом с Даймондом!

— Дней через десять будет ещё ближе, это видно по таблицам, по динамике изменений.

— А можно прокрутить время быстрее?

— Здесь — нет. Таблицы у американцев не вычисляются, они заполняются извне. По результатам наблюдений в реальном масштабе времени. Ни ускорить, ни замедлить.  Для моделирования процессов есть специальная программа. Задаёшь координаты небесных тел, их гравитационные массы, векторы скоростей в какой-нибудь момент времени, а потом сидишь и любуешься, как они крутятся-вертятся и водят хороводы. Занятие, между прочим, увлекательное само по себе, никаких компьютерных игр не надо!

— Вить, скинь эту программу мне на компьютер!

— Пожалуйста! Только сам с ней разбирайся, инструкция прилагается. А я ушёл. Мне ещё за дочкой в садик надо.

* * *

Моделирование у Крупицына не пошло. Он провозился с программой Ларионова три дня и три ночи, на четвёртый день позвонил.

— Вить, ничего не получается! Задаю начальные параметры по таблицам, запускаю. Через полчаса уже никакого соответствия.  У американцев всё тип-топ, а мои небесные тела расползаются как тараканы.

— Солнце включил?

— Ч-чёрт! Спасибо!

После подсказки Ларионова всё сразу нормализовалось: вычисляемые программой моделирования параметры совпадали с данными американских таблиц до седьмого знака, до одной миллионной доли единицы. Минимальное расстояние между Даймондом и средней точкой на прямой, проведённой между Землёй и Марсом, ожидалось через неделю, около двух часов ночи. Если с помощью лупы в эту точку с половины второго до половины третьего поместить копию Марса, сила её притяжения, притяжения копии, отклонит полёт Даймонда. Насколько отклонит? Можно посчитать вручную. А можно экстраполировать параметры, посмотреть, что будет через два месяца, через три и больше.

Программа моделирования показала, что копию Марса нужно включить на пятьдесят две минуты. На девяносто первый день после этого Даймонд достигнет орбиты Земли и пролетит в стороне от неё на расстоянии восемьдесят тысяч километров — примерно в два раза выше орбит геостационарных спутников. Независимые вычисления с помощью библиотеки алгоритмов дали такие же результаты. Дмитрий вздохнул облегчённо. Теоретические изыскания закончены, осталось подождать семь дней.

В коридоре он снова встретил директора обсерватории

— А, Крупицын! Добрый день! — первым поздоровался академик, хотя его по-прежнему сосредоточеный и озабоченный вид заставлял усомниться в том, что день для учёного действительно добрый. — Всё никак не могу выкроить время выслушать вас, — извиняющимся тоном добавил он.

— Ничего страшного, это даже к лучшему. —  успокоил его Дмитрий. —  Я в своём отчёте обнаружил некоторые неясности, которые хотелось бы исправить, прежде чем идти к вам.

— Ну что ж, держите меня в курсе дела, — умиротворённо произнёс учёный фразу, которая ничего не обещала и ни к чему не обязывала.

«Ничего я теперь тебе не скажу, сектант, подпольщик, — решил про себя Дмитрий, — как и ты мне ничего не говоришь. Дожили! Уже американцы смеются над нашим патологическим секретничаньем!»

* * *

В ночь запланированного создания копии Марса Крупицын вывел свой телескоп из дежурного режима, — по своему служебному статусу он имел на это право, — и прикрепил к нему лупу. Точность стационарных угломеров была почти в сто раз выше тех, которые он использовал при измерениях на даче, поэтому он совместил крестик-прицел лупы не просто с Марсом, а с самым центром диска планеты. Сервомоторы телескопа непрерывно отслеживали вращение небесной сферы, так что Марс висел на ней неподвижно. Дмитрий включил секундомер и сжал ручку лупы. Время пошло. Эффект проявился немедленно: Марс скачком стал в два раза больше по диаметру и в четыре раза ярче. Через пятьдесят две минуты нужно будет сжать ручку во второй раз и тем самым ликвидировать копию. А что там зафиксируют наземные обсерватории и орбитальные телескопы, Крупицына не волновало. Паника среди астрономической братии поднимется, конечно, немалая, но тем забавнее будет её наблюдать.

Время шло. Невесть откуда возникшая на небе планета своим гравитационным полем воздействовала на космического пришельца, постепенно изменяя направление его движения и тем самым отводя смертельную угрозу от планеты Земля.

«А зачем надо уничтожать копию именно через пятьдесят две минуты? — задался вопросом Дмитрий. — Если подержать её подольше, Даймонд тем более пролетит дальше от Земли. А так чего доброго собьёт какой-нибудь спутник-ретранслятор — запускай его потом снова! А без этого ни телевизор не посмотришь, ни где сам находишься не узнаешь. Пусть копия висит весь свой разрешённый час и потом сама исчезает. Всё, решено!»

Крупицын снял с телескопа свои прибамбасы и вернул его в дежурный режим. В кабинете он спрятав лупу в сейф, после чего оделся и пошёл домой, насвистывая по дороге весёлую, беззаботную мелодию.

* * *

То что ночные шалости Крупицына не прошли незамеченными, он понял по просветлённому лицу директора, к которому вернулось его обычное высокомерие, и который уже с утра самозабвенно отчитывал попавшего под руку подчинённого, не слишком выбирая выражения.

— Рад видеть вас в добром здравии! — вежливо поздоровался Дмитрий, получив в ответ нечто хмурое и сердитое, вроде: «а ну-ка встань в очередь, сейчас я и с тобой разберусь!»

Чуть позже в компьютер Крупицына влез Веник.

— Хэлоу, Дим! — никогда не унывающий толстяк заполнил своим голосом кабинет. — Вы там копаетесь в своих секретах и ничего не знаете! А у нас, у нашей планеты, есть, оказывается, ангел-хранитель. Вчера поздно вечером он изогнул траекторию Даймонда, и теперь этот чёртов бриллиант пролетит мимо, нас даже не зацепит! Теперь он зацепит Луну, мы уже посчитали. Он пролетит по касательной, по дороге срежет лунные Пиренеи и продолжит свой последний путь к Солнцу. Фейерверк на Луне ожидается грандиозный, мы уже готовим аппаратуру для наблюдения.

«Чёрт меня возьми! — Дмитрий от досады хлопнул себя по лбу. — Ну почему не проверил часовой вариант на ларионовской программе?! Всю чистоту эксперимента, вернее, чистоту мероприятия испортил! Ладно, теперь уже ничего не поделаешь!»

Он открыл сейф и достал лупу. Стекло было мутным, лупа самовосстанавливалась. Впрочем, так и должно быть после «увеличения» массивных предметов.

Через две недели академик Остроглазов