ВИЗЖАЛИ СКРЕПЫ

вызвать этим революцию, что позволит Германии добиться от России скорого и выгодного для Германии сепаратного мира. План предусматривал, в числе прочего, вывести из строя (подрывом мостов и участием профессиональных диверсантов) железнодорожных магистралей в треугольнике Петербург - Москва - Варшава, сибирской магистрали и дорог на юго-западе России. Революцию он назначил на 9 января 1916 года. Из первого же миллиона марок, полученного Парвусом от германского правительства на реализацию этой программы, он отмусолил, как сейчас говорят, сколько-то и Троцкому с Мартовым и Ленину (из множества идей, генерированных Парвусом, любопытна, например, такая: социалистическая партия, придя к власти, может обернуть эту власть против народа, ликвидировать профсоюзы... ).

Вооруженные этой информацией, мы можем вернуться к чиновнику «Согора» Нахамкису. Он принимает товары, поступающие от Парвуса из Копенгагена и от Гагецкого из Стокгольма. Образующийся при этом упомянутый «профицит» Нахамкис направляет на финансирование «революционных точек». Отмывание денег, поступающих от противника в поддержку революционных действий в России – по любым меркам тяжелейшее военное преступление. Рядом с Нахамкисом занимался чем-то подобным большевик Н.И.Подвойский. В начале 1918 года он будет одним из организаторов Красной армии. Деньги поступали и Нахамкису из «Сибирского банка» в Петрограде через большевика же Козловского. С апреля 1917 года тот же Козловский будет доставлять Немецкие деньги из того же «Сибирского банка» Ленину. Что же за разбойничье гнездо – этот «Согор»! Вроде бы доставляли в Россию медикаменты, в которых страна так нуждалась. Но на дне коробок с медикаментами находились контрабандные презервативы. Спрос на них с начала войны резко возрос, а цена (своих в России не производили) выросла моментально в 10 раз. Этот дефицитный товар реализовывали через «салоны красоты» (ещё один канал поступления немецких денег), одним из таких салонов владела жена Нахамкиса. Ворочая такими горами денег, Нахамкис и сам не бедствовал.

Парвус хвастался (10:196), что именно он взорвал броненосец «Императрица Мария» (броненосец взорван на рейде Севастополь 7 октября 1916 года. Погибло около 300 матросов.) Заявление Парвуса звучит правдоподобно. Комиссия под руководством адмирала А.Н.Крылова допускала диверсию. Из рабочих, занимавшихся доводкой узлов корабля после ходовых испытаний, наибольшее подозрение вызывали пять путиловцев. А именно на Путиловском подрывная агитация агентов Парвуса была наиболее успешной. Так что деньги, которые отмывал Нахамкис, шли, возможно, не только на революционную пропаганду, но и на диверсии по плану Парвуса.

Близкий к Парвусу Нахамкис, должно быть знал что-то и о наиболее радикальном плане Парвуса в отношении России(10:194), который он сообщил германскому послу в Копенгагене:никакого сепаратного мира, воспользовавшись революцией, просто сравнять Россию с землёй, запретив не только армию и военнуюпромышленность, но и любую промышленность вообще. Таков Нахамкис, который неожиданно появился в Совете, в день зарождения Совета, но инициатором создания Совета быть никак не мог.

*

Всё было совсем не так, как рассказывал Богданов. Солженицын посвятил зарождению Совета специальную главу (552-557). Едва только 27 февраля начались серьёзные волнения, социалисты, минуя «орущую, стреляющую, полубезумную толпу», начали скапливаться к Таврическому дворцу. Первые добрались до него часам к двум дня. Были согласны: следует что-то противопоставить думским буржуям. Значит, используя опыт Парвуса и Троцкого, создать совет рабочих депутатов. Хотя самих рабочих тут пока нет, они, собравшиеся, и будут представлять интересы рабочих. Считали себя инициативной группой по созданию Совета. «Надо дерзать, в этом пафос великих моментов!». Подвалила освобождённая из тюрьмы группа Козьмы Гвоздева. Добавились Чхеидзе и Скобелев. Заняли две подходящие комнаты. Наметили обратиться с воззванием «Граждане!» (как говорилось в дни Французской революции): к рабочим, к населению, к солдатам. В том числе, просили население кормить революционных солдат, чтобы солдаты не зависели от своих командиров. Образовали соответствующую, продовольственную комиссию под началом Франкорусского. Явился Хрусталёв-Носарь, хотел возглавить этот Совет, как возглавил прошлый – в 1905 году – но его игнорировали. И вот – лишь после всего этого появился Нахамкис – Стеклов очень удивил: знали, что в военные годы он совсем отошёл от революционных дел. У жены – институт красоты на Большой Конюшенной. И выглядел никак не революционером – расхаживал в лучших костюмах, совсем буржуй. Дороден, высок, широк в плечах, рыжебород, красив, держался гордо. Вступил основательно, хозяйским шагом и сел к столу чуть ли не как председатель.

Ведать обороной определили эсера Масловского - библиотекаря из Академии Главного Штаба, не офицер, но надёжный революционер.

А Гиммер добрался до инициаторов Совета ещё позже Нахамкиса, когда стемнело (11:557). У врат социалистического рая толпились солдаты с винтовками, рабочие, желая попасть в депутаты. Вратарь Эрлих требовал мандаты, но таковых ни у кого не было. Тем не менее, он кого-то записывал, такого снабжал красным бантом и впихивал в комнату заседания. Видимо, приходилось подходить упрощённо, как запорожцам у Гоголя: «В Христа веруешь? Проходи добрый казак». Гиммер с сомнением смотрел на тупые, неразвитые лица депутатов. Как не то, что – с их участием, но даже – при них, обсуждать сложные политические проблемы? (11:557).

Собрание открыли с девять вечера. Его явно брал в свои руки Нахамкис – сильный голос, уверенность. Выбрали исполнительный комитет: Чхеидзе председателем, Скобелева – заместителем, секретариат – Соколов, Шехтер, Панков, Гвоздев. А в рядовые члены ИК наибольшее количество голосов набрали Нахамкис, Гиммер и Козловский (11:623). От большевиков включили Шляпникова и Заруцкого. Позже пополнили ИК представители партий.

*

Тем не менее, всё происходило именно так, как рассказал Богданов. Вот она сила художественного отражения – в несколько условныхчертах оно обнажает самую суть событий.

Одной из первых задач ИК было вырвать армию из рук буржуев – оборонцев. Для этого у них есть хорошее внефракционное ядро циммервальдистов – Гиммер Нахамкис, Соколов (12:107). Речь здесь идёт о 28 февраля, о втором дне революции (Конференция социалистов в Циммервальде возле Бёрна 5-8 сентября <23-26 августа> 1915 года призвала социалистов воюющих стран требовать от своих правителей скорейшего заключения мира без аннексий и контрибуций. Левые голосовали за ленинскую резолюцию – превратить войну империалистическую в гражданскую. Гиммеру и Нахамкису была ближе позиция Ленина: Гиммер как молитву повторяет слова Маркса и Энгельса: без дезорганизации армии революция победить не может. <12:226,227> Понятно, что в Германии «твердыне социализма» по Парвусу, никто не собирался мешать военным действиям правительства). Так дальше и пошло.

Гиммер и Нахамкис стали самыми деятельными в работе ИК. Уже 28 февраля Гиммер взял под свою опеку газету «Известия Совета рабочих депутатов» (12:130,131), а Нахамкис вскоре стал главным редактором этой газеты. Именно Гиммер и Нахамкис стали самыми деятельными, энергичными и результативными членами также Контактной комиссии Совета (по контролю за работой Временного комитета Госдумы, затем Временного правительства). Нахамкис собственноручно записывал требования, которые должна предъявить Комиссия членам Временного комитета (уточняя и редактируя формулировки) на первой их встрече. Нахамкис же предложил самый убийственный для будущего Временного правительства пункт о неразоружении и о невыводе из петрограда частей гарнизона, участвовавших в революции (12:412). Гиммера и Нахамкиса отличала в том числе и поразительная выносливость, они продолжали упорно действовать, когда остальные члены Контактной комиссии скисали. Наконец, именно Нахамкис заявил представителям Временного правительства 11 марта (14:159): «Мы согласились допустить вас к власти на определённых условиях…Вся ваша мнимая сила только в нашем признании, и пока оно есть». Фактически это – «Которые тут временно, слазь, кончилось ваше время!», только произнёсший приговор Нахамкис отложил исполнение приговора на семь с половиной месяцев.

Рассказ о первых месяцах революции, оперирующей лишь действиями партий, не только далеко не полон, но просто искажает самую суть происходящего. Внефракционные Гиммер и Нахамкис, вдвоём, опираясь на мощь Совета, сделали для будущего успеха большевиков больше, чем все остальные участники событий. В то время, когда крохотная партия Ленина решительно отвергла его политику и парализовала действия его представителей в Петрограде.

*

Нахамкс вполне мог тягаться с Лениным, возглавить левых. Он имел много преимуществ перед Лениным, включая крепкое здоровье и умение говорить с народом. Мешала одна только проклятая фамилия. Будучи чиновником Согора, он подал прошение на высочайшее имя (начиная традиционно : «Припадая к стопам Вашим») об изменении фамилии, видимо на «Невзоров». Революция – помешала. В Совет он записался под своим литературным псевдонимом Стекловым. Однако, этнически озабоченные депутаты потребовали от ИК – настоящих фамилий…

*

В первые дни июля контрразведка называла главными среди агитаторов на предприятиях (звали на демонстрацию) Троцкого и Нахамкиса. Если учесть ещё и межрайонцев, получилось, что чуть ли не одни внефракционные делали революцию (пока там партии, внутри себя, о чём-то договоряться)…

*

А.Керсновский («История русской армии») пишет, что Нахамкис представлял в руководстве страны интересы Германского генерального штаба. Керсновский, видимо, опирался на выводы полковник Никитина, возглавившего при Впеменном правительстве контрразведку в Петроградском округе. А Никитину деятельно помогали британская и французская контрразведки…