Последний день

начало мутить. Я уже не стоял на ногах, а просто висел, стиснутый горячими телами. Откуда-то спереди донесся рев. Толпа вновь колыхнулась. Пришлось прищуриться, всматриваясь в сторону ратуши. Я заметил, как открылось окно на третьем, кажется, этаже. И оттуда высунулось несколько голов. Они начали что-то кричать толпе. По площади поплыло гудение, среди которого улавливалось: «В ратуше никого нет. Правители покинули нас. Это конец!»
Все человеческое море вновь пришло в движение. Оглядевшись по сторонам, я увидел, что люди, в прилегающих к домам рядах, начали колотить, кто чем, двери и окна, врываться в здания. Толпа колыхалась из стороны в сторону. На лицах у многих появилось выражение испуга и растерянности.
Сзади я услышал знакомый голос. Кое-как развернувшись, увидел Артура.
- Это – конец света! Все мы погибнем! – орал Артур в десяти шагах от меня. В его руке мелькнул взявшийся откуда-то металлический прут. Помахивая прутом над головой, Артур продолжал вещать. – Магазины уже никогда не будут работать! Без электричества ничто не будет работать! Никто вам ничего не продаст! Нужно брать сейчас, пока не взяли другие!
Артур рванул к краю площади. Обступавшие его люди последовали за ним, раздвигая толпу. Артемов прут глухо опускался на головы тех, кто замешкался у него на пути или пытался как-то препятствовать продвижению. За моим вчерашним коллегой увлекалось все больше и больше людей, в глазах которых засверкал огонь ярости.
Мне стало страшно. Сейчас они бросаются грабить магазины, а потом начнут крушить всех на своем пути. Надо ноги уносить, пока не поздно. Я поспешил выбраться из толпы. Давалось это  с трудом. Но я протискивался, распихивая растерянных, еще не осознавших произошедшее, горожан. Наконец, добрался до угла какого-то дома. Нырнул в подворотню. Пробежал по двору, не успевшему еще наполниться остававшимися на улице людьми. Я плохо представлял себе план города, поскольку передвигался по нему всегда только по «трубам» и строго по командам навигатора. А теперь я бежал по дворам наугад, желая выбраться из города, наводненного взбесившимися людьми. Раз все, что создано цивилизацией, не работает, то оставаться в этом море мертвой техники бессмысленно. Люди быстро поймут, что они стали беспомощными без привычных гаджетов, без горячей воды, без возможности приготовить еду, без возможности купить даже готовые продукты – из-за переставшей работать электроники все разом лишились денег, существующих в виде циферок, записанных где-то на серверах. Те, кто это понял, уже пошел грабить магазины.
А жилье? Почти все горожане жили в высоченных небоскребах. Кто же сейчас захочет подниматься на сотню-другую этажей вверх без лифтов только ради того, чтобы вернуться в мертвый дом, весь комфорт которого создавался массой всевозможных электронных приборов?
На глаза попался мелкий магазинчик, торгующий продуктами. Дверь распахнута. Недолго думая, я прошмыгнул внутрь. Кругом никого. Полная тишина. На полках заботливо расставлены пакетики, баночки, стаканчики и прочая мелочь для перекуса на ходу. Я сгреб несколько упаковок, распихал по карманам. Выбежал наружу. Издали доносились уже приближающиеся голоса, и магазин, наверняка, с минуты на минуту будет разграблен.
Я припустил по направлению к окраинам, полагаясь на интуицию. Откуда взялись силы, сам не знаю. Просто не думал об этом. Ноги несли, да и ладно. Наверное, желание остаться живым и выбраться подгоняло меня.
Сколько прошло времени, трудно сказать, не имея часов. Но солнце уже успело преодолеть зенит и начало склоняться к горизонту. Миновав бесчисленное множество кварталов, постоянно сталкиваясь с группами ничего непонимающих жителей, я увидел впереди белеющую высокую стену, ограждающую город от внешней среды, от дикой природы и никому непонятных диких животных, которых давно уже никто в глаза не видел. Может они и не существуют вовсе?
Дорога, по которой я бежал, упиралась в ворота. Это был пропускной пункт. Любой, желающий покинуть пределы города, прикладывал ладонь к считывающему устройству. Электроника идентифицировала его, и принимала решение: открывать ворота или нет. Сейчас ворота оказались слегка приоткрытыми. Видимо, управляющее устройство перестало работать в момент их открывания или закрывания. Как это меня обрадовало! Ведь я совсем забыл про эту стену: город я не покидал с детства, лет десять, не меньше.
Миновав ворота, я окунулся в зеленый мир густой травы, покрывавшей поля по обе стороны от дороги. Я свернул и пробежал несколько метров по полю. С разбегу кубарем повалился на землю, прижался лицом к мягкому зеленому ковру. Меня окружило благоухание полевых цветов, несравнимое с ароматами, которые синтезировались в помещениях города. Со всех сторон доносилось щебетание птиц, слышался стрекот кузнечиков, где-то совсем рядом раздавалось жужжание шмеля. Травинки щекотали нос и щеки. Но я не поднимал головы. Я растянулся во весь рост. Спина гудела, ноги стонали от усталости. И вместе с этим я испытывал огромное облегчение от того, что наконец-то вырвался из душного, переполненного людьми города. Обрел пока еще непонятную свободу. Я не знал, что буду делать дальше. Не знал, что ждет меня впереди. Но сейчас мне хотелось только лежать. И никуда не возвращаться.


***
- Пап, а что было дальше? – спросила дочь, пододвигаясь ближе к костру.
- Дальше? – Мартин задумчиво глядел на язычки пламени, согревающие пещеру. – А дальше папа встретил маму. И появилась ты.
Дочь поерзала на лохмотьях старой куртки. Провела по лицу рукавом дырявого свитера. Отец повернул над огнем железный прут с насаженной тушкой зайца – сегодняшней их добычей. Капельки жира капали в костер, шипели, попав на горящие головешки. Пещеру наполнял вкусный запах жареного мяса. Мама, сидевшая рядом, потрепала спутавшиеся длинные волосы дочери.
- Не слушай папу. Он все сказки рассказывает.
- Это правда, пап?
- Мама у нас всегда права, - ответил Мартин, и, оторвав от уже поджаренного зайца бедро, протянул кусок дочери, держа в мозолистой ладони. – Ешь. Что было раньше, того уже не будет. Главное то, что нас ждет впереди.