Город юности моей...

скобами. Внутрь образовавшейся пустоты – контура будущей детали, через специальное отверстие – литник, заливается из ковша расплавленный чугун или сталь. Металл заполняет в опоках пустоту и, остывая, образует будущую деталь. Из всех щелей по контуру и верху опоки  вырываются  языки пламени, клубами валит чёрный дым (выгорает масло из  смеси формовочной земли). Довольно страшное зрелище, когда  из тоннеля на вас  медленно надвигается бесконечный ряд «танков Гудериана», как мы прозвали это  явление! Наша задача состояла в том, чтобы  достойно встретить эти огнедышащие «танковые колонны». Быстренько сбить скобы (а их четыре, по две с обеих сторон конвейера). Затем ухватить тельфером обе половинки опоки (т. е. распалубить) и кинуть на постоянно грохочущую подвижную решётку (это самое страшное – тучи пыли, грязи огня и дыма).  И, наконец,  подхватить, отбросить пустые опоки на один конвейер, а отливку на другой.
Это напоминало поле сражения! Конвейер никогда не останавливался! Из длинного тоннеля методично ползли по грохочущему конвейеру изрыгающие пламя  и дым тяжёлые, угрюмые  квадратные  «тигры  немцев» и ничем их нельзя остановить!
Без рубашек, грязные, чёрные, потные – мы яростно кидались с криками под танки, то бишь… опоки. Надо было успеть  быстро распалубить, бегом подхватить крючком раскалённую докрасна отливку, сбросить на сито – вибратор. После выбивки из неё  земли и стержней, образующих в отливке отверстия, откинуть её на противоположный конвейер, по которому она шла в  термообрубное отделение.  Там у неё обрубался литник и она шла на обработку -  пескоструйную очистку, механическую обработку,  термозакаливание, старение и шлифовку.
На этой площадке, как перед Ильёй Муромцем, сходились три  дороги, три конвейера  и надо было шустрить. А внизу, прямо под нами, была ещё одна дорога – конвейер, по которому уносилась раскалённая земля для нового цикла в землеприготовительном отделении. Там её очищали магнитообработкой от застывших капель металла, добавляли свежей  присадочной земли, огнеупорные добавки и масла, увлажняли. Всё повторялось сначала. Это была адская работа!  В первый же день  в перерыв к нам подошёл один рабочий и говорит:
    -  Вы студенты – практиканты? Сволочи всё-таки наши! Ведь эта площадка  является «штрафным местом»! Сюда по очереди направляют  заключённых,  пьяниц и прогульщиков! Больше трёх-четырёх дней здесь никто не выдерживает. Вас - то за что сюда поставили? Разве можно таких  молоденьких сюда, в этот ад ставить? Ведь погубят вас! Откажитесь немедленно, пока не заболели. В этом цехе мало кто доживает до сорока  лет! Зачем губить себя вам?
А как отказаться? Ведь могут и из техникума выгнать. Мы решили терпеть.
Пот заливал глаза, от раскалённых отливок чуть не лопались глаза, теперь они постоянно слезились. От горячей пыли и едких раскалённых газов сразу же нас стал  непрерывно бить кашель  до рвоты! К концу  третьей  смены от обезвоживания организма и усталости мы все трое упали в обморок. Придя в общежитие, мы по 30-40 минут стояли над умывальником – плевались, харкались. Лёгкие всё это время отторгали чёрную сажу,  плевки!
Только теперь мы поняли, как тяжела профессия металлурга, как хрупок и не защищён человеческий организм в этих адских условиях работы.
Во время практики произошёл случай, надолго запомнившийся в жизни. Как-то поздней ночью мы возвращались со второй смены. Смена заканчивалась в одиннадцать  вечера.  Пока принимали душ, чуть отдохнули, оделись, уже первый час ночи. Трамваи не ходят. Через весь город  Ново – Липецк, где располагался тракторный завод, идём шесть человек к мосту через реку. Прошли благополучно. И вот уже идём, переговариваемся, по тихим безлюдным улицам старой части города. Вдруг из тёмного провала подворотни раздался властный крик:
    - Стойте!
Сразу же появился коренастый мужик, ставший посередине дороги.  Мы  было замолкли и приостановились, но видя, что он один, начали проходить мимо. Он неожиданно резко отпрыгнул – в руке тускло блеснул пистолет. Зарычал хрипло и яростно:
    - Стоять, мать вашу так!  Перестреляю, как котят!
От такого оборота событий все онемели и остановились. Мужик медленно обошёл всех, подсвечивая наши лица маленьким фонариком и внимательно заглядывая в лица. От наведённого в лицо пистолета было страшно – он заставлял дрожать и холодеть всё тело.
Обойдя всех, бандит, видно, не нашёл в нас чего-то или кого-то. Обмяк:
    - Ладно, идите!
Сколько же на свете сволочных людей!  Долго мы потом обсуждали это событие.
Уже перед Новым годом всех студентов техникума днём освободили от  занятий, и повели бесплатно в кинотеатр. Мы недоумевали, к чему бы это?  Нам велели держаться в кинотеатре скромно. Там уже сидела большая группа  финнов – гостей Липецка. Показывали цветной, широкоэкранный, стереофонический фильм «Илья Муромец». Фильм очень интересный, фантастический. В то время таких фильмов мы ещё не видели! Я украдкой наблюдал за финнами – им он тоже очень нравился. Это было видно  по  их лицам, и по реакции на события на экране. Я очень гордился нашей Родиной!
Нам  есть что показать загранице: эти гигантские заводы, эти огромные бомбардировщики, беспрестанно гудящие над нами, а теперь вот ещё такой сногсшибательный фильм!