жительство, где живёт и поныне.
В родне Михаила никогда не было лодырей, белоручек не водилось, женщины вместе с мужьями горбатились на детей, да потом еще и внуков учили, а у Надежды наготове всегда была одна гордая отговорка на все времена: »Я женщина, а не ломовая лошадь...»
До сих пор не может понять Михаил, почему это полоть грядки для неё гадость...
Решили как то вечерком остаться, баньку истопить.
Воды много не нагреешь, всего три ведра умещались на печку. Весь день в работе, оба чумазые, усталые... Надежда пошла первая.
- Воды мало, не забывай мне оставить, - безо всякой надежды попросил Михаил, догадываясь, что самолюбивая хозяйка может всё на себя использовать. И как в воду глядел.
- И как там, жарко? - Смеясь, громко спросил он. - У Сашки то в бане наверное лила воду сколь захочешь, а тут приходится и другому оставлять.
Раздался резкий шум в парилке, Надежда выскочила с раздражённым лицом:
- Зачем ты это сказал, специально, чтоб настроение мне испортить? В бане надо быть с хорошим настроением, как я сейчас мыться буду?
В истерике грохнулась на диван, отвернулась, и до самого утра ни слова.
Михаил, ничего не понимая, обмылся остатками воды, всего ковша два оставила, и тоже улегся рядом.
Сразу надломилось что то в душе, рухнуло, словно пропасть какая то образовалась между ними, прозрение какое то пришло... образ Надежды резко отбросило на задний план. Почему то стало спокойнее, но очень грустно. Призрак нестабильности, ненадежности замаячил всё яснее, стал виден ещё отчётливее. Зыбкие, чуть мерцающие в глубине души огоньки надежды и ожидания на чистоту отношений погасли и улетучились в миг, как утренний туман...
Казалось, он понял что то важное, и окончательное.
Да, нашёл себе чуду... и надо это ему? Вроде как он во всём виноват, а она одолжение делает, позволяет прислуживать. Как солдатику, шаг влево шаг вправо — расстрел.
А всё из за того, что у бывшего мужа, Сани, была банька в старом домике, и плескалась она там от души, воду лила не меряно, её Саша и парил и мыл, ибо париться она сама не умела, да и не хотела, мама с детства веничком хлестала. Поэтому сейчас она вроде и на собственной дачке, в парилке, а мыслями и чувствами всё еще там, в Сашиной бане, где так хорошо и благостно . Думала и здесь будет то же самое, а получилось не очень. Со слугой не подфартило, ну никак его, паразита, не приучишь. И как тут не войдешь в психоз... Ведь и сад то купила для того, чтоб хоть немного что то напоминало о бывшей райской жизни, ведь как приятны воспоминания, тем более до этого никто даже и не смел говорил ей, что и другим помыться хочется, ведь работали, грязные, усталые, а воды мало, и что делиться надо.
И еще этот Михаил... он то тут при чём? Он тут кто? Она для себя покупала, его дело вкалывать, пока позволяют, и не вякать.
Пошли с ней как то раз веников берёзовых наломать, набрели на чей то участок, банька рядом, и компания пьяных парней лет сорока, уже порядком поддатые... Они сидели кругом за столиком, угощались.
Лишь одна молодая березка росла неподалёку, парни берегли её, пусть подрастёт, веников больше будет.
Надежда без разговоров стала ломать ветки, не долго думая и Михаила впрягла. Парни недовольно нахмурились, молча наблюдали.
Один встал, ломанулся вперёд, и шатаясь подошёл к Михаилу.
- Мы, значит, ростим, бережём, а вы тут почти всю берёзку уже изнахратили.
Он всё сильнее напирал на Михаила, потребовал якобы в виде компенсации убытков отдать им один веник.
Видя что Михаил не боится, спокойно разговаривает, парень немного сник, потом вроде как трезвея стал извиняться.
Надежда отошла в сторонку, молча наблюдает.
Михаил отдал парню один веник, тот так же пьяно извиняясь, прислонив руку к груди, мило ушёл обратно.
Надежда, вспоминая этот случай, всегда презрительно обзывала Михаила ничтожеством, трусом, якобы он испугался и в драку не полез.
Наверно, ей было бы лучше, если бы началась потасовка Михаила с четырьмя пьяными бугаями, из за веника.
И что было бы с ним, при больной ноге, в битве с молодыми хлопцами, минимум младше его на пятнадцать лет...
Конечно, проще обозвать ничтожеством, а самой стоять в стороне и наблюдать.
...Все эти нервные срывы Надежды, безо всякого основания, стали раздражать Михаила. Никакой связи между ними не появлялось, встречались так, по инерции, чем бы занять себя. Просто совместное времяпровождение, не более. Михаил всё больше охладевал к ней. Даже какое то разочарование в душе появилось, пустота.
Тем более и от неё встречного движения не чувствовал, отлично понимал — всё еще ждёт Сашу своего, надеется.
Поэтому рвения особого в работе на дачке не проявлял, так, делал не спеша текущие дела, да природой любовался. Совмещал приятное с полезным, до урожая. А там видно будет, можно и разбежаться.
Надежда редко брала на дачку что то из еды, ни разу не готовила, всегда приходила пустая, с одной сумочкой. Михаил напомнил ей однажды, чтоб купила поесть чего нибудь, тушёнки баночку, хлеба... Ему конечно таскать не в тягость, но надо же как то по справедливости... тем более зарплата у неё в четыре раза выше чем у него. Можно разок и потратиться, для себя ведь... не обеднеет.
Как то раз принесла в сумочке две банки тушёнки, хлеба, чаю, выложила демонстративно, недовольно, как при обыске, бросила отрывисто, с вызовом:
- Вот, купила..
Ну не будет же она ещё и кормить кого то, на своей дачке, главное чтоб работа шла, человечек маячил типа сторожа, остальное её не касается.
Спасибо должен говорить, что хоть позволяет находиться тут, не гонит. Вот ещё и качельку построит, тогда совсем как барыня...
Его иногда поражала её патологическая жадность, мелочная расчётливость.
Однажды решил полюбопытствовать на её реакцию, спросил, как бы между прочим:
- Зарплату что то долго не дают, придется у тебя занять немного.
Словно током дернуло её, лицо помрачнело, взгляд набычился. Такое ощущение, что из сердца у неё жизнь вынимают. Пыталась выдавить из себя словечко, шевелила губами, но так ничего и не родила. Слов, наверно, не нашла.
Усмехнулся в душе Михаил, подумал с грустной иронией: «да, коснись нужда какая, в беде точно не бросит...».
Может быть работа такой её сделала, всё же в Сбербанке сидит, с деньгами дело имеет, строгая отчётность, педантичность. А может многолетняя привычка жить за чужой счёт, при хорошем то муже.
А ведь привычка вторая натура.
Скорее всего тут совпали оба фактора, плюс обострённое самолюбие в высшей степени, нетерпимость к возражениям.
- Мне дико,- призналась она как то раз, словно удивляясь сама себе. - мне никто никогда против не говорит, а ты можешь.
Женщина рассказывала, работала раньше вместе с Надеждой.
- Продуманная, никогда никому не поможет, всегда старалась незаметной серой мышью быть. Но перед начальством умела себя показать. Поэтому и осталась одна, всех её ровесников давно поувольняли.
...Пригласила как то на дачку племянницу с мужем. Михаил нажарил шашлыков, приготовился к встрече.
Вскоре подъехала машина, захлопали двери.
Надежда холодно познакомила его с родней.
Только уселись, выпили по одной, Михаил хотел завести разговор.
- Не слушайте его, - сразу резко перебила Надежда, - он сейчас гадости начнет рассказывать, как смс мне слал, морковку полоть заставлял.
Мало того, что она представила его как чужого, совсем постороннего человека, случайного прохожего, да еще и сидела рядом демонстративно отчуждённо, как мумия, словно боясь обжечься, делая вид что его как бы не существует, а тут еще и рот затыкает! Михаил взвёлся.
Всё сказал что думает о ней, сильно не церемонился, от души, как говорится. Назвал её лодырём, тунеядкой... Племянница с мужем молодые, сидели молча, только глазами хлопали, переводя взгляд с неё на него. Муж племянницы казалось был даже доволен, ехидно лыбился, ковыряясь в углях.
То ли не ожидала Надежда такого отпора, но голос её постепенно слабел, уже видно было что пожалела, не так себя повела. Хотела Михаила принизить перед гостями, показать какая она крутая, всё так же властвует над мужиками, и что он никто по сравнению с ней, так, мелкий сошка, взятая напрокат, которого можно пнуть походя... он и слова не скажет. Да и перед племянницей не мешает порисоваться, пусть в очередной раз восхитится тётей, пример берёт — какая же она умная, умеет жить! И все перед ней ходят по струнке, бегают на цырлах...
Но глаза тёти уже смотрели растерянно, презрительно обличающий тон сменился на отчаянно примирительный, рот застыл в жалкой улыбке.
Она не знала как его остановить.
- Если ты не замолчишь, я тебя зарежу! - то ли шуткой то ли всерьёз вскочила она, схватив нож со стола.
Труханул немного Михаил, пырнет ведь, ведьма, смеясь схватил её за руку, усадил.
Теперь и она пила водочку наравне с мужиками, одну за одной, подливая Михаилу.
Вскоре стало темнеть, компания прибрались, погрузились в машину, и молчком поехали по домам.
После этого несколько дней не общались.
Наконец зазвонил телефон. Надежда.
- В сад пойдём? - безо всякого приветствия раздалось в трубке.
Голос грубый, дышит тяжело.
- Пойдём. - В тон ей ответил Михаил.
Да, хочешь не хочешь, дуйся не дуйся, а одной без помощника плохо. Ведь не бросишь сад на полпути. Тут и на гонор не посмотришь. А ведь как тяжело ей эти слова дались... Это ж надо так через себя переступить... Всё ждала что он первый позвонит, прощения попросит... Ну да ладно, отыграться ещё успеет.
Работали допоздна, устали.
Почти в сумерках дошли до квартиры Михаила, он жил недалеко от садовых участков.
Приняли с удовольствием теплую ванну, хозяин сготовил поесть, наладил чаю... и с чувством приятной усталости расслабленно отдыхали.
- Давай продадим твою квартиру, я добавлю и купим побольше, - выдала вдруг Надежда.
Михаил спросил, с ленивым любопытством:
- У тебя же есть твоя двухкомнатная, зачем еще...
- Ну и что, вместе жить будем...
Не очень понравилась ему такая идея.
Получается свою продай, и совместно покупай другую, уже на два собственника. Это при том, что еще мало знакомы, любви особой нет, того и смотри разбегутся... а тут такие предложения. У неё, значит, будет своя двушка, да еще и половину доли в новой приобретёт... Чуть что коснись, сразу на развод, долю свою продаст, вселит соседа Михаилу, неизвестно кого, и получится не квартира, а общага.
Нет, такого ему не надо.
У него есть, слава Богу, хоть и однокомнатная, но своя, и она ему душу греет. И он в ней полный хозяин. И никто его никогда не выгонит. А погонишься за журавлём в небе, можешь вообще на улице остаться. Ротозеев полно, бомжуют теперь, без своего угла.
Нет, он не согласен. Так и сказал.
Надежда невинно пожала плечами, «как хочешь...», хотя она не против и просто зарегистрироваться с ним, в законном браке, даже пропишется у него...
Честно говоря, это была заветная мечта Михаила, найти женщину и жить на его территории, ка муж и жена, со всеми вытекающими последствиями, но в отношениях с Надеждой что то не складывалось, и с самого начала их знакомства он не чувствовал искренности ни в её словах, ни в поступках, и всегда ощущал внутренне что она что то не договаривает, фальшивит...
Да и последние, казалось бы, мелочные события напрягли его, еще больше породили в душе сомнения и неуверенность, и в самых ответственных моментах его
