отделил его от друзей, невозможно стало определить, куда двигаться в безбрежном кромешном аду. Противником был уже не тот осторожный котёнок, который играл с Денисом всего какой-нибудь час назад — разъярённый дикий тигр, весом больше двухсот килограммов, набросился на него и показал, насколько остры его клыки. Кем бы не была подруга братишки, она твёрдо намеревалась поджарить их, всех троих, превратить в головешки для своего костра. Денис с трудом сдвинул на лоб перекосившуюся маску шлема.
— Прекрати это! — крикнул он в самую сердцевину огромного цветка, хищно развернувшего длинные лепестки. — Слышишь меня?! — не выдержав жара, он кое-как надвинул обратно покорёженный пластик.
Его услышали.
Пламя вызывающе забурлило рядом с его носом, буквально в полуметре, спиралью пронеслось вокруг, чуть замерло за спиной, обняло раскалёнными объятиями, из которых, впрочем, сразу удалось вырваться, но тут же пришлось вернуться обратно — с потолка внезапно обрушились тяжёлые брусья-перекладины, заставив людей поспешно отскочить. Под самой крышей выспыхнул-расцвёл молодой и голодный огненный цветок, а кирпичная печка вдруг взорвалась целой тучей обломков. Троих людей осыпало с головы до ног горящими искрами, оседая на ткани несгораемой экипировки, они, не задумываясь над трудностями, прожигали в ней совсем не крохотные дырочки.
Из-под крыши с рёвом слетела лавина ураганного огня и вырвала из рук огнетушители, и, прежде чем люди успели опомниться от неожиданности, металлические запорно-пусковые рычаги на баллонах расплавились, намертво закупорив проход для пены и газа. Ненужные железяки отлетели в угол, пламя развернуло свои боевые знамёна перед тремя людьми.
Дивенков вышел вперёд, решительно сбрасывая шлем.
— Эй! Я знаю, кто ты! Если хочешь, чтобы мы помогли, убери огонь! Мы пришли поговорить!
Длинные подвижные языки огня недоверчиво замерли, едва не коснувшись всклокоченных волос, и отпрянули назад, мягкие лапы хищника попятились от ботинок. Огонь отступил, затаился в тёмных углах, спрятавшись там в засаде, лишь выбрасывал маленькие фейерверки разноцветных искр. Единственная комнатушка старого дома наполнилась еле заметным терпким запахом, напоминающим запах корицы.
— Чувствуете? — прошептал майор двум капитанам. — Даже, если бы мы не знали точно, кто здесь — теперь можно не сомневаться.
Незаметно исчезли горы мусора и нагромождения обгорелых деревяшек, посреди единственной комнаты старого дома остался один единственный огненный бутон. Медленно и нехотя раскрывались полыхающие багровые лепестки. Наконец, в самой сердцевине пламени осталась стоять маленькая фигурка девочки-подростка, одетой в темно-зелёную медицинскую униформу. Растрёпанная и босая, с грязными разводами на лбу и щеках, в руках она сжимала по тонкому чёрному клинку, настороженный взгляд переводила с одного незнакомца на другого и не торопилась выходить из защитного круга опавших огненных лепестков, которые двигались за каждым ее шагом, готовые наброситься на любого врага своей маленькой хозяйки.
— Вы демоны? — спросила девочка и пальцы на рукоятках кинжалов побелели. — Проклятый Иблис прислал вас за мной? Передайте ему, что мои Проводники ещё целы и всегда готовы сопроводить душу в благословение Джанны, ему она не достанется! Пусть захлебнётся собственной злобой в своём аду!
Она приняла боевую стойку и удобней перехватила кинжалы, чёрное стекло грозно сверкало в тонких руках, взгляд горел отчаянной решимостью не сдаваться без боя. Язычки пламени встревоженно вспыхнули и поднялись, загораживая девочку от противника.
— Спокойно, спокойно! — Денис поднял руки, показывая мирные намерения. — Мы не демоны, мы хотим помочь тебе.
Девочка не сводила с них взгляда, стараясь удержать в поле зрения всех троих, чуть поворачивала корпус, перехватывала поудобней кинжалы.
— Вы простые смертные? Вы не сможете мне помочь.
— Мы знаем, что ты осталась без хозяина, — перебил его Дивенков. — Куда делось твоё кольцо?
Девочка переступила с ноги на ногу, вызвав среди лепестков огня нешуточное волнение, пламя поднималось и опускалось, кружилось возле её ног, как кружились бы опавшие листья под лёгким ветерком.
— Мой хозяин умер, да пошлёт ему Аллах упокоение, да простит он ему его грехи! — заговорила девчонка. — Он был добр, я не смогла его защитить. А когда моя душа искала дорогу к дому и взывала к ближайшим источникам, проклятый Иблис — да будет ему вода отравой! — украл мой камень и спрятал его на самых верхних уровнях ваших построек из мёртвых глыб. Туда мне невозможно попасть.
Словно потеряв последние силы, она опустилась в огонь и растерянно погладила приподнявшийся к руке багровый лепесток.
— Для этого мы и пришли, узнать, что конкретно надо сделать, чтобы ты убралась обратно в свой мир, — поведал Дивенков, словно забыв о своей обычной деликатности. — Устраиваешь здесь пожар за пожаром, из-за тебя гибнут люди.
Денис и Казупица удивлённо посмотрели на своего начальника, всё лицо у майора побелело от нескрываемой ненависти. Девчонка это почувствовала и снова поднялась на ноги, грязный подбородок гордо вздёрнулся.
— Прикуси свой жалкий язык, если не хочешь его лишиться! — бледные щёки вспыхнули негодующим румянцем. Вместе с ними окрасились в яркий пунцовый цвет и гулко взлетели, подобно частоколу копий, огненные узкие лепестки. — Я не твоя рабыня! Ты не можешь отдавать мне приказы! Это вами, ничтожными смертными, Иблис и его Гули крутят, как хотят, шепчут в уши, подстраивают ловушки, заманивают ложными обещаниями. Радуйся, о недостойный, возноси молитву своему Богу, что не убью тебя на месте, за нанесённое оскорбление!
— Тихо, тихо! — Дивенкова загородили Казупица и Варламов.
— Товарищ майор, — утихомиривал Казупица.
Взгляд ифрита воспылал ответной ненавистью, но всё же Денис смог разглядеть проскользнувшее под длинными ресницами странной девочки совсем не детское страдание.
— Серьёзно? Не убьёшь? Сделаешь одолжение? — пренебрежительно хмыкнул майор. — А может, просто силёнок не хватит? Все их потратила, когда палила наш район? Ай, ай! — сочувственно покачал он головой, и пощёлкал языком.
Огромные чёрные глаза девчонки округлились и метали разгневанные молнии.
— Никто не смеет разговаривать непочтительно с дочерью великого Шахфаруха! — повелительным жестом она указала кинжалом на пол, рядом с огненными лепестками. — Я вырежу твою печень, дерзкий раб, и убью всех родственников до десятого колена! Падай ниц, целуй землю у моих ног, если не хочешь этого!
— Угу! Считай уже упал! Может, и их тоже убить тебе на потеху? — Дивенков хлопнул по спинам своих подчинённых. — А ты не пробовала когда-нибудь подумать, что ценна не только твоя жизнь?
— Моя жизнь гораздо ценнее вашей! Я дочь самого могущественного ифрита среди гор благословенной Джанны! — угрожала взбешённая девчонка. — Мой отец так силён, что может скинуть весь ваш мир за пределы земного диска, а саму Землю свалить с семи опорных столбов в воды Великой бездны, он может вскипятить океан и сразиться с целыми полчищами демонов Джаханнама — он лучший воин в войсках самого Сулеймана, да будет Аллах доволен ими обоими!
— Вон оно что, — совершенно непочтительно расхохотался Дивенков. — Прикрываешься папочкой. Вот только жаль, что для него сюда закрыты двери, лучше подумай, что ты можешь сама!
— Я могу испепелить тебя, дерзкий смертный! — рявкнула девочка. — Возноси свои молитвы! — тощая рука с обломанными ногтями вытянулась в направлении обидчика, на кончике дрожащего указательного пальчика заплясала голубоватая искорка.
Переговоры грозили закончиться, даже не начавшись, во всяком случае, это точно был тупик.
— Эй, эй, успокойся! — Денис замахал поднятыми руками перед частоколом трепещущих огненных копий.
— Товарищ майор, может не стоит её злить? — обернулся к начальнику Казупица. — Ребёнок всё-таки.
— Это существо, в свои лучшие времена, равняло с землёю города и не задумывалось, сколько детей там гибло, — возразил Дивенков и зашептал еле слышно: — Нет, сейчас она уже не сможет противостоять нам. Височные камни-Проводники полностью разрушены, а камнями на животе она не станет рисковать, в них сосредоточена её жизнь, через них поступает энергия, ими она связана со своим миром, как призрачной пуповиной. Разрушатся — и разорвётся связь, тогда она не сможет выбраться отсюда никогда. А сил у неё сейчас не больше, чем у воробья. Вы заметили, она не выходит из огня? Это значит, организм остывает, и ей нужно поддерживать температуру тела. Тем лучше для нас.
Подчинённые с уважением посмотрели на майора, столько всего знавшего о джиннах, а потом перевели взгляды на девочку. Юная представительница племени ифритов сидя на коленях и загородившись пламенем, плакала от своего бессилия и разглядывала ладонь, с которой не слетало ни единой искорки. Тёмно-янтарные капельки ползли по лицу и срывались в склонившееся перед девочкой пламя.
— Зачем ты сожгла деревню? — сурово спрашивал Дивенков. — Что плохого тебе сделали эти люди?
— Я не собиралась никому навредить в вашем мире, — она стряхнула со щёк коричневые слёзы и склонила голову, признав поражение. — Я просто отпускала свой дух поискать глубинный источник. Когда моё тело умрёт полностью, стихия поможет, откроет дорогу к благословенным горам Джанны, но нужно спешить, иначе Иблис — да обледенеет он в своем аду! — овладеет одинокой душой, затащит её в Джаханнам, и заставит служить себе. Я опозорю своего отца, уж лучше быть рабыней! — зарыдала девочка и стукнула кулаком по полу.
— Означает ли этот пожар, что твой дух добрался до источника? — допытывался майор.
Варламов с Казупицей молча внимали допросу, переглядывались и хлопали глазами, поражённые открывающимся
