Города как люди. Судить о них «по одёжке» весьма опрометчиво, ведь за видимым лоском или показной небрежностью скрывается что-то важное и настоящее. Это «что-то» не разглядеть скользящим взором прохожего и не постичь обычным земным рассуждением. Нужен иной, духовный взгляд на мир, который как ключик откроет неведомое в обычном, и прежде чужой город вдруг станет для вас близким, почти родным.
Именно так за несколько поездок я, москвичка, полюбила Рязань. Предвижу удивление бывалых путешественников: «Что там особенного? Город как город, большой, с почти полумиллионным населением. Древний, конечно, со своей историей. Но сейчас уже совсем современный, шумный, подражающий столице». Да, соглашусь, всё это Рязань, точнее её внешняя оболочка. Но если заглянуть поглубже, можно увидеть совсем другой город. Я называю его «моя Рязань».
Это она в летние дни ласково шелестит листочками деревьев, а в июне одаривает прохожих густым липовым ароматом с тонкими медовыми нотами. Звенит ребячьим щебетаньем птиц на ветвистых деревьях. Здесь к отдыхающим на скамейке может слететь красавец-зяблик и запросто исполнить незатейливую песенку (остаётся лишь догадаться, о чём).
В моей Рязани шум большого города гасит тишина, изливающаяся с берегов Трубежа. Тишина встречает вас ещё у Соборной площади и ведёт за собой через парадные ворота с колоннами к высокой колокольне и сияющим куполам. Впереди – кремль, сердце города. Даже представить трудно, сколько людей прошло по этой дороге за девятивековую историю Рязани: стар и млад, простолюдины и князья, святые подвижники и ненавистники-богоборцы.
Столетиями укреплённый кремлёвский холм Переяславля-Рязанского (это прежнее название города) был надёжной защитой от набегов всевозможных захватчиков. А в 1609 году в кремле поселился духовный воин, ставший святым хозяином всего города: из древнего Борисо-Глебского храма в Успенский (нынешний Христорождественский) собор перенесли мощи рязанского первосвятителя Василия, жившего в XIII веке. Сначала он возглавлял епископскую кафедру в Муроме, но был оклеветан и несправедливо изгнан оттуда. С иконой Божией Матери в руках святитель Василий чудесно приплыл по Оке на своей мантии в Старую Рязань, столицу княжества. А после разрушения Старой Рязани монголо-татарами – тем же удивительным образом прибыл в Переяславль-Рязанский и основал здесь новую епископию.
Положенные под спудом в кремле, мощи святителя оставались нетронутыми и в Смутное время, и в революцию, и в советское лихолетье, так что в самом сердце Рязани её святой хозяин возносил молитвы за свой город. Как происходило это его таинственное предстательство, не увидеть земным взором. Впрочем, кое-что Господь всё-таки благоволил показать: во время Великой Отечественной войны, по свидетельствам очевидцев, ночью на кремлёвском валу появлялся таинственный старец, благословлявший город по-архиерейски, двумя руками. Во время фашистских бомбардировок кремля ни одна бомба не упала на его территорию. А некоей верующей женщине святитель Василий явился в видении с известием о том, что город будет спасён от фашистов. Это казалось тогда невероятным, ведь немцы были очень близко, но под натиском советских войск вынуждены были отступить. Святой хозяин Рязани снова защитил свой город.
Не было бы в кремле мощей святителя Василия, не возникало бы, наверное, и того удивительного чувства, которое испытываешь здесь, на живописном холме у слияния рек Трубежа и Лыбеди. Посмотришь на небо, а оно, оказывается, очень близко:
То ли небо к земле приклонилось,
То ли ввысь устремилась земля,
Только счастьем душа насладилась
В древних стенах святого кремля*.
И впечатление это возникает только здесь. За пределами кремля небо снова становится далёким-далёким.
Впрочем, улицы городские, особенно в центре, — это тоже моя Рязань. Столетиями они нахожены-намолены. И не смущайтесь их современным видом, земля наверняка ещё хранит память о местных подвижниках. Вот почти два столетия назад ходил по этим улочкам странник по имени Василий. Одет был всегда одинаково, в холщовый халат поверх рубахи. Общительный, добрый такой, словно всем родной. Детишек очень любил, и они отвечали ему взаимностью. Всех, и мужчин и женщин, называл «мата» («мама»). Ходил по храмам да монастырям. Божий был угодник: сын рязанского дворянина и офицер, он оставил военную службу, раздал имущество, чтобы никакие земные пристрастия не помешали служить Небесному Царю. И наградил его Господь даром прозорливости, так что предвидел Василий грядущие события. Полюбили его горожане, в домах дворян и купцов его встречали с радостью, дарили подарки. А он всё отдавал больным, сиротам и бедным. Вот и прозвали его уважительно «Божьим казначеем». Похоронен был Василий на Лазаревском кладбище, и могилу его рязанцы очень почитали. Ныне же блаженный Василий Кадомский причислен к лику святых и мощами своими почивает в храме при том же кладбище.
А через два десятилетия после кончины блаженного Василия появилась на улицах Рязани блаженная Любушка. Впрочем, «появилась» — не то слово, ведь местная она была, из бедной семьи Сухановских. Пятнадцать лет пролежала в расслаблении дома, ходить не могла, а потом вдруг явился девушке святитель Николай Чудотворец, исцелил её и послал юродствовать Христа ради. Через три года после этого стала странствовать по городу улыбчивая, радостная Любушка в розовом платочке. Её приход был благодатным, а потому зазывали блаженную в дома и купеческие лавки, приглашали на свадьбы. Испрашивали у неё совета и молитв. Любушка утешала, помогала, ободряла, предсказывала будущее и всем своим ликующим видом свидетельствовала о радости веры и верности Христу, несмотря на революцию, голод, гражданскую войну. Умерла Любушка в 1920 году, и многие люди, молившиеся у её могилы на Скорбященском кладбище, получили благодатную помощь. А теперь вот страждущие идут к её святым мощам, в Николо-Ямской храм.
Быть может, и сейчас в моей Рязани ходят по улицам тайные, не заметные для нас странники-подвижники. Но знаю точно, что живут в ней простые и смиренные люди, которые как будто находятся в тени и уж никак не считают себя особенными. Вот, скажем, старенькие бабушки, несмотря на болезни и слабость, воскресным утром спешащие в храм на литургию, в большие праздники выстаивающие длинные службы.
А 23 июня, в праздник Собора местных святых, моя Рязань, оставив все свои дела, устремляется в кремль, ликующе шествует крестным ходом с пением тропаря святителю Василию, обретение мощей которого тоже отмечается в этот день. Она искренне радуется торжеству, общению и устроенной тут же, перед Успенским собором, трапезе.
Живут здесь такие замечательные люди, о которых случайно узнаёшь на том же празднике из невольно подслушанного разговора: «Вот женщина, которая взяла из детдома четверых. Они где-то здесь бегают». Молитвами и делами таких простых людей держится эта земля.
Конечно, я всегда радуюсь очередной поездке в Рязань. Но и вдали от неё чувствую невидимую духовную связь с этим краем. Потому что так неожиданно открывшийся мне город уже поселился в моём сердце. Наверное, навсегда.
*Стихи автора