ОЕПРЗ -2,0. глава VIII

VIII. ДРЕВНИЕ НОВГОРОД И КИЕВ – ДВА ИСТОЧНИКА И ДВЕ СОСТАВНЫЕ ЧАСТИ РУСИЗМА
(ДВУЕДИНАЯ РУСЬ)
1. Введение
Начальная русская история, сам, так сказать, момент её зачатия, фиксация первых вздохов и криков новорожденного государственного образования сопряжены со значительной тайной и покрыты завесой мифов и легенд. Наша начальная «нулевая точка» отсчета государства российского, равно как и все наше «непредсказуемое прошлое» блуждают в историческом мраке, не располагая точными координатами во времени и пространстве. Основным документом, «свидетельством о рождении» нашей страны считается одна из Начальных русских летописей, так называемая «Повесть Временных Лет» (в дальнейшем ПВЛ). Авторство её приписывается монаху Нестору, в свое время канонизированному РПЦ, чей образ (обобщенный лик монаха-подвижника и затворника) воплощен во многих  монументах от благодарных потомков. Но, как и многое в русской истории, в случае авторства Нестора мы имеем еще одно массовое заблуждение, введенное в оборот в начале 18 века известным историком и собирателем древностей В.Н.Татищевым. Литературный стиль Нестора (правильно Нестер), известный из реальных его произведений «О Борисе и Глебе» и «о Феодосии Печерском» совершенно не соответствуют лексике ПВЛ [1]. 
Давно установлен и подтвержден факт – там же в [1] - что именно к ПВЛ Нестор имел только опосредованное отношение, возможно, в качестве одного из вдохновителей на подвиг летописания, а основным автором или, вернее, продюсером, выражаясь современным языком, являлся игумен Сильвестер Выдубецкого монастыря города Киева. О чем прямо и однозначно указано в самой летописи [2]. Но, как и многие другие, исторический «фейк», запущенный Татищевым, живет и побеждает. Дело в том, что упоминание о Несторе (Нестере) встречается только в позднейшем так называемом Хлебниковском списке середины 16 века, а в более ранних списках-копиях ПВЛ это имя опущено. Но такова сила привычки и инерция национального культурологического массива. Велено когда-то кем-то считать Нестора автором – всё!
Само по себе авторство ПВЛ не имеет особого значения для целей настоящей работы – просто, таким образом, мы пытаемся подчеркнуть мысль о зыбкости самого фундамента нашей исторической науки. И дело касается не только летописей. В предыдущих главах автор неоднократно обращался к теме так называемых балтов – мифического этноса, придуманного ученым сообществом для заполнения этнического вакуума на огромных пространствах Восточной Европы. На территориях, где не полагалось быть ни славянам, ни киммеро-скифам, ни финно-уграм вынуждено были рекрутированы из небытия балты с их балтоязычной гидронимикой и искусственно выстроенным «балтским миром».
Нам предстоит задача уяснить технологию объединения древнерусских (и не только) племен в единое целое, в древнерусское государство, которое только в 19 веке получило в научном мире свое столь известное с тех пор наименование «Киевская Русь».
2. Особенности Повести Временных Лет
Битва норманистов и антинорманистов в вопросе о происхождении государства российского длится со времен Ломоносова и «его немцев» без малого 300 лет, но перевес пока остается за первыми, за норманистами. Несколько слов о самой летописи, о ПВЛ. Писалась она - как это определено по прямым указаниям в тексте и по косвенным данным – в 1116-1119 годах (хотя не все с этим согласны, есть довольно компетентные мнения по более позднему времени создания летописи, а именно в начале 13 века [3]). Даже, принимая в расчет первые цифры, очевидно, что писалась она через 250 лет после событий, связанных с призванием Рюрика в 862 году. При этом составитель в своих изысканиях однозначно располагал так называемом византийским «Хронографом Амартола», откуда практически дословно были перенесены в ПВЛ все известные свидетельства о взаимоотношениях греков с Русью [4]. Из письменных источников нам более не известно ничего, на что мог бы опереться автор летописи. Но хуже всего то, что сама первая (Начальная) летопись дошла до нас не в оригинале, а только в позднейших копиях-списках, расширенных и дополненных следующими поколениями переписчиков и их заказчиками и происходило это не ранее середины 14 века, а то и в более поздние времена. То есть, еще через 250 лет после начального составления.
Таким образом, корни манускрипта теряются в глубокой дали. Сам текст писался по моде того времени – без ясного разделения на слова и без каких либо знаков препинания, все слитно, на своеобразном церковном, или же старославянском языке, явно не разговорном языке русичей того времени. Здесь надо полагать присутствие некоего торжественного парадно-дворцового стиля и оборотов речи. Надстрочные титлы нескольких форматов, применяемых взамен отдельных гласных, а то и целых слогов, значительно усложняют понимание и перевод текста. Специалисты по расшифровке предъявляют свои варианты древних текстов сообразно собственным вкусам и пристрастиям. Так, считающийся каноническим в качестве учебного пособия перевод ПВЛ академиком Д.С.Лихачевым исполнен строго в духе «норманнской» школы [5].
Хотя нам в данном повествовании проблема сами ли славяне «слепили» себе русское государство, или им помогли какие-то норманны – не суть важна, но, тем не менее, нельзя не отметить при этом несколько странных обстоятельств в норманнской версии происхождения Руси. Вкратце она такова (согласно буквальному пониманию текста ПВЛ). Новгородские словене 9 века и окрестные финские племена, враждовавшие между собой и друг с другом, никак не могли добиться консенсуса – всяк тянул одеяло на себя и в менеджменте неизбежно наступил раздрай. Собрались они на очередной «курултай» и решили, что без посторонней помощи не обойтись. А перед этим их какое-то время угнетали некие варяги (кто такие эти самые варяги – то, как говорится, отдельная песня - есть множество гипотез об их славянском, а не скандинавском, происхождении, что утверждается, в частности, в книге [6]), силой, очевидно, установив в этих краях свою гегемонию и наложив на жителей дань «по беле и веверице с дыма». Новгородцам с соседями удалось скинуть это ярмо (очевидно, какой-то своей военной силой, превзошедшей иноземную). И вот, общее собрание представителей племен решает в целях наведения порядка обратиться опять все к тем же, только что изгнанным, оккупантам с просьбой вернуться, но уже в качестве официально признанной, или же, по-нашему, легитимной, руководящей и направляющей силой в лице княжеской власти со всеми ее атрибутами (суд, правеж, полюдье).  Странность такого фортеля в сознании наших предков просто поражает, как если бы в 1945-м Сталин обратился к выжившим немцам с воззванием: вернитесь! – при вас хоть какой-то порядок был...
ПВЛ (или же Начальная летопись) в ее, так называемом, варианте «Лаврентьевского списка», или же «Книги Рождественского монастыря Володимерского» считается самым древним из сохранившихся списков, где сама «Повесть» составляет около половины всего текста, посвященного как тем же событиям, что описывает ПВЛ, так и более поздним. И получается, что только в этом, ставшем каноническим, варианте большинство переводчиков склоняется к «норманнской» интерпретации знаменитой и знаковой для последующего, пограничной между норманистами и их оппонентами, фразе из ПВЛ о призвании варягов («Земля наша велика и обильна ...» и т.д.). Здесь отдельная тема – кто такие варяги в представлении летописца и в понимании обитателей Новгородской земли 9-го века. В других летописях (Несторовский список, Ипатьевский список, Радзивилловский список) те же события, даже одна и та же ключевая для нашей истории фраза представлены и звучат несколько иначе. Да что там фраза! Одна единственная буква, вернее, прочтение слова «русь» в именительном или дательном падежах (Русь или Руси) – уже проводят глубокую борозду между норманистами и их оппонентами.
Продолжим толкование «русской библии». Итак, собрались как-то чудь, словене, кривичи и весь (обратим внимание – на первом месте летописец ставит не «титульную нацию» словене-кривичи, а «чухонцев» - типа эстов и финнов, что очень странно) и определили, что - далее следует то самое, сакраментальное - «Земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет». Заметим, не порядка, как это отпечаталось в наших головах, а именно НАРЯДА. Наряда в нашем современном понимании, понимании какого-то предписания, обязательного к исполнению, подобно армейскому «наряду на службу», «наряду вне очереди». Еще одна странность нашей Начальной летописи: летописец перечисляет двенадцать славянских племен, которых он относит к Руси – это волыняне, уличи, тиверцы, древляне, поляне, северяне, хорваты, радимичи, вятичи, дреговичи, кривичи, словене; при этом только словене и кривичи упомянуты в качестве просителей к варягам и более, получается, их добровольно никто не призывал.
А те варяги одновременно прозывались у окрестных финнов «русь», точнее даже не русь, а вообще «ruotsi», а уже из этого «руотси» принято выводить почему-то именно «русь», а не более логичное по созвучию «роци». Хотя какое было дело кривичам до того, как древние финны называли древних шведов? - для того у них наверняка было свое собственное определение, пусть даже оно звучало и как «варяги» (допустим). И вот эти «руотси», имея во главе князя-предводителя по имени Рюрик с его двумя братьями и с дружиной, всем народом (реально всем, какой был на тот момент на южном побережье Швеции) в самые кратчайшие сроки перебираются править несмышлеными соседями. Именно так следует из лихачевского перевода, и именно так считает большинство последователей норманнской версии: переселялся весь народ ruotsi, они же варяго-русы. На юге Скандинавии часть побережья одной из провинций носит название Roslagen, отсюда сделан вывод об обитании именно здесь в древние времена варягов по имени Русь (Рос), которые, нахлынув на «нашу» Русь, притащили с собой не только государственность, но и название страны на все времена. При этом в самом современном нам Рослагене не выявлено ни единого археологического следа такого народа.
Летописец утверждает, будто Новгород к тому времени уже стоял, хотя археологически самые древние пласты новгородских раскопов отмечаются не ранее середины 10 века. И между прочим, уже тысячу лет мы повторяем вслед за летописцем о Новгороде, не задумываясь – а где, извините, в таком случае Стар-город, то есть некий предыдущий поселок, в честь которого образовался Новый град? У ученых есть ряд предположений о его локации, но нам важен сам факт безусловного наличия некоего града-предтечи Новгорода. Это же какие тогда времена имелись в виду, какие века? В Новом городе не было порядка (наряда) в 862 году и пришлось реанимировать бывших узурпаторов варягов, а что тогда творилось в Старом городе? Он же безусловно существовал, раз пришлось отстроить и Новый! Вот об этой важнейшей детали русской предыстории летописец молчит. А значит, то было ему неведомо...
ПВЛ писалась в Киеве в первой половине 12 века и, естественно, по прошествии 250 лет после описываемых событий, при отсутствии под рукой вообще каких-либо документов, да еще о делах