Учитывая некриминальную причину взрыва, Дивенков предоставил оперативникам двухчасовой отпуск на время обеда и для обеспечения своих семей питьевой водой.
— Поехали за картошкой, — распорядился Лёшка Казупица. — Освободишь мне терраску, а то ногу некуда уже поставить среди этих банок. И бочку я тебе дам под воду, у меня их три штуки по пятьдесят литров, можешь даже обратно не возвращать.
— Спасибо, дружище!
— Да ерунда, мне просто надо место освободить для нового урожая, — ухмылялся Казупица. — Дело поставлено на промышленный конвейер, сами не успеваем употребить.
— Вот ты буржуй! — не удержался Варламов.
Оба расхохотались.
Денис свалил в багажник тяжёлый мешок, охая по-стариковски, поставил рядом огромную спортивную сумку, наполненную разнокалиберными банками домашних заготовок, на заднем сидении поместил пластиковую бочку с удобными ручками и плотной крышкой на запорах.
— Лёха, я могу тебе доверять? — посерьёзнел Денис.
— Это ты меня спрашиваешь после того, как я от сердца оторвал для тебя свою картошку? — возмутился друг.
— Помнишь, когда завалили Старика, мы вытаскивали трупы? Так вот, там, в машине, было кольцо на полу. Я его сунул в карман и забыл, а когда вспомнил — его уже там не было. Получается, я утаил и потерял вещдок.
Казупица задумчиво посмотрел на друга.
— Ну… думаю, Дивенков не станет тебя закладывать Викентьеву, но самому ему надо сказать. Ты сейчас дома поройся, может, оно выпало, под кровать закатилось, под плинтус — а вдруг где-то лежит!
— Пороюсь, — вздохнул помрачневший Денис. На то, что кольцо найдётся он мало надеялся.
* * *
После просторного дома Казупицы прихожая собственной квартиры показалась до неприличия тесной: одежда и обувь кое-как ещё умещались, но вот для бочки с водой и для остатков щедрого прошлогоднего урожая с огорода Лёшкиного тестя места решительно не хватало, пришлось сдвинуть в сторону всю обувку и переставлять ближе к кухне два старых дачных ведра, тоже наполненных под завязку.
Сколько же человеку надо воды? Для жизнедеятельности организма — немного, полтора литра в день. А остальное для чего? Кто придумал хитроумные туалеты со сливными баками на десять литров? А почти двести литров ванны? А постоянное мытьё посуды? Стиральная машина? Непонятная влажная уборка помещений? В этом контексте пятидесятилитровая бочка воды, два жалких ведёрка и четыре баллона по пять литров выглядели извращённым издевательством над семьёй из трёх взрослых человек!
Ирка стояла возле кухни и выглядела какой-то напряжённой, впрочем, в последнее время она так всегда выглядела. Напряжёнными стали отношения между ними, оба это чувствовали, и оба понимали, что их скоропалительный брак трещит по всем швам. Ну что ж, Денис не собирался его спасать, ждал, когда Ира это поймёт, чтобы последнее слово осталось за ней. Ни к чему унижать её, а звание «брошенный муж» нисколько не смущало — да ради бога!
— Ну как вы тут? — машинально спросил он, перекатывая свою бочку в угол, рядом с туалетом.
— Дэник, ты только не волнуйся, — произнесла жена, и копчик Дениса сразу же зачесался и похолодел, предчувствуя плохие новости.
— Что? Что такое?
Бочка осталась стоять посреди коридорчика. Несколько минут назад казалось, что важнее воды и быть ничего не может, но после таких слов, когда, предупреждая невольный срыв, тебя призывают взять в кулак свои нервы, то есть знают заранее, что на новости ты не отреагируешь спокойно, они (нервы) почему-то сразу выходят из-под контроля, и стоящие под ногами вёдра тут же захотелось пнуть подальше от себя.
— Понимаешь, я послала Серёжку в магазин за хлебом… — Иришка разволновалась, на лице выступили красные пятна, кожа порозовела, кончики ушей заалели.
— Ну? Не тяни! — попросил Денис, разглядывая полыхаюшие уши жены.
— И он ещё не вернулся, — жалобно пролепетала Иришка.
Денис застыл. Чего-то подобного он подсознательно ждал все последние пять дней: будь он сам на месте своего брата убежал бы ещё раньше. Вопрос в том, куда он побежал: домой, на другой конец города, или в какую-нибудь норку, где собирается компания подростков, выбравших себе лозунг АУЕ?
— И когда он ушёл?
— Полтора часа уже прошло.
Видно было, что Ирка волновалась, Денис это видел, но ментовское мышление снова поставило его перед дилеммой — что же волнует его жену больше: Серёжкины безопасность и благополучие или возможное нарушение собственной безмятежности посредством очередной ссоры с ним, своим мужем? Рассуждая логически: кто ей Серёжка? Он ей не родственник, а навязанная лишняя забота, и беспокоиться о нём она не обязана. А то, что все эти дни она носилась с ним, как курица с яйцом: пекла пироги, подсовывала шоколадки, уговаривала поесть, ахала над новой одеждой — так это могло быть сплошным притворством, ради сохранения брака, за который она зачем-то цепляется.
Сознание тут же выставило перед Денисом следующий вопрос: цепляется ли его жена за брак, дающий статус «замужняя женщина» или не хочет терять его, Варламова Дениса? И добавило ещё один, до кучи: а что такого ценного даёт статус «замужняя женщина»?
Варламов запутался в вопросах, а насмешливые саркастические ответы, тут же возникающие в голове, старался отгонять, из них выходило, что он намеренно оставил братишку в равнодушных и циничных руках. Ирка такой не было — это он знал точно, но тогда получалось, что он сам такой, и подсознательно хотел навредить сводному брату, потому что перенёс на него ненависть к его матери. Иначе сидел бы с Сергеем сам, а не свалил бы ответственность на Ирку.
Он встряхнулся — так можно всё перевернуть с ног на голову!
— Почему же ты мне не позвонила?
— Ты же сказал, тебе не звонить, — сокрушалась Ирина. — И я думала, что вот-вот он придёт. Магазин же рядом.
— Тебя никто не просил думать! — завёлся Денис. — Он не должен был никуда выходить один! Ты что, так и не поняла, какие у него были проблемы? Он мог податься опять к своим дружкам!
— Хватит орать на меня! — его кроткая Ирка вдруг повысила голос. На глазах у неё тут же выступили слёзы, руки задрожали, и она их спрятала за спину. — Если бы ты сам был бы, хоть чуточку добрее к нему, никуда он бы не убежал! А ты разговариваешь с ним, как будто он преступник. Ты стал другим, Денис, ты стал грубым и деспотичным, жестоким, и даже не замечаешь этого, а ведь, совсем недавно я знала тебя, как доброго и отзывчивого друга, умного и надёжного!
Иришкин голос сорвался, перехваченный рыданиями, но она их сдержала, нахмурила брови, сжала губы, однако не убежала от разговора в комнату, как сделала бы это ещё вчера.
А разговор-то, становится похож на выяснение отношений! Иркиному ангельскому терпению, наконец-то, пришёл конец, как бы не забавно это звучало. Внутренний голос Дениса откровенно подначивал:
«Ну вот ты и дождался, ну же, давай, выскажи ей всё, что накопилось на душе, накипело на сердце, предъяви претензии! Она эту тему подняла, пусть она и поставит точку! Ты же так долго этого добивался!»
— Ну вот, ты и узнала меня, — невесело усмехнулся Денис. — Не так уж я и хорош, как ты себе нафантазировала. А помнишь, когда-то я тебя предупреждал, что со мной будет непросто. Решай, нужен ли я тебе такой?
Он вышел из дома, не закончив разговор, предоставив Ирине обдумать последнее слово, которое оставил за ней. Отлично, что она сорвалась — может, наконец-то, всё встанет на свои места! Она найдёт себе нормального парня, а ему… А ему следует попробовать вернуть Маргошу.
От мысли о прошлом, на сердце зашевелилась змея, больно куснула его и нацелилась снова, намереваясь отхватить себе подходящий кус.
Значит, прощай, спокойная жизнь?
Да и к чёрту! Он ещё не состарился, чтобы полюбить тихие размеренные вечера у телевизора! С Маргошей он никогда не стал бы таскать мешки с картошкой и бочки с водой, да предложи он ей пожарить картошку, она расхохоталась бы ему в лицо и потащила бы в ресторан, а вместо воды они купили бы на все деньги Куантро и Джонни Уокера, сняли бы номер в мотеле на всё то время, пока идут ремонтные работы, а может, подались бы в какой-нибудь санаторий выходного дня, к озеру, где можно кататься на лодке… Кстати, такого понятия, как «последние деньги» в Маргошином лексиконе нет априори, деньги должны быть всегда и в достаточном количестве у тех мужчин, кто ведет её в ресторан, везёт на озеро катать на лодке, кто снимает номер в мотеле — и это непременное условие. Ну, а если какой-то, посягнувший на роль Маргошиного парня долбоклюй служит в полиции и пересчитывает жалкие купюры в тощем бумажнике, то в обозримом пространстве рядом с ней всегда окажется Людвиг или тот громила с длинными патлами, а скорей всего, оба сразу, для которых деньги — не проблема, а Варламов — не соперник! Но, по-настоящему непреодолимой преградой к осуществлению несбыточной мечты обуздать Маргошу, как своенравную кобылицу из диких прерий, встаёт вопрос вовсе не этот: где берут деньги бездомные байкеры, а другой — от кого же из них она беременна, мать твою?!
«Мы должны немного разнообразить нашу жизнь» — прошипела изнутри хищная змея-пересмешница, заставив Дениса вздрогнуть и передёрнуть плечами.
Да уж, спокойных будней с Маргошей не жди — сплошной, выматывающий праздник, а после бурное выяснение отношений, когда в лицо Денису летело всё подряд: что заслужил и о чём не подозревал, вперемешку с чашками, тарелками и проклятиями. Феерия и накал страстей, каждый раз оставляющие рубец на сердце — можно ли жить
