Отдушина
Накопившаяся усталость от общения с брокерами, бандитами и прочими бизнесменами требовала какой-то отдушины. Но и отдушина эта тоже начиналась на букву «б».
Невесть откуда взялась у нас знакомая по имени Илона, девушка в общении легкая, воздушная, к поцелуям зовущая. Мои приятели с ней по очереди «дружили», а после этого частенько приглашали ее в бар. Там с Илоной мы и разговорились. Жаловалась она на жизнь, на то, что образованной девушке, окончившей музыкальную школу и институт искусств, приходится нынче зарабатывать не умом своим и не талантом, а совсем другими частями тела. Но главное, когда эти «честно» заработанные деньги она приносила домой, то сталкивалась с полным безразличием супруга: ему все равно, где она и чем занимается, лишь бы кормила вовремя. А сам усядется за игровую приставку и гоняет свои «танчики» с утра до вечера, козел!
Действительно, козел! Тут я с Илоной согласился и пожалел ее как мог. Налил «кормилице» вина, погладил по головке, скользнул и по другим пленительным местам ее податливого тела... А тело у Илоны было очень даже ничего: профессия не успела оставить на нем своего губительного отпечатка. Правда, о голове этого с уверенностью сказать было нельзя. Несколько лет подобной «работы» приводят к необратимым изменениям в сознании: мужчины рассматриваются исключительно как средство заработка, подруги как напарницы, а милая беседа в баре как возможность бесплатно выпить. Впрочем, без алкоголя деформация психики происходит еще быстрее, начинает попросту ехать крыша. У Илоны с крышей заметных проблем пока не было, но калькулятор в голове ее уже завелся. Потягивая вино, она то и дело косилась на мобильный телефон в ожидании очередного заказа. (В девяностые мобильники были не только у бизнесменов, но и у девушек определенных профессий.) А пока телефон молчал, можно было и дальше предаваться воспоминаниям...
Илона в нашем городе была довольно популярна среди любителей того «искусства», которое она несла народу – пусть не бесплатно, зато от всей своей большой «души» четвертого размера. Сама она нисколько не стеснялась этой популярности в отличие от подруг.
Одна из них была полной противоположностью Илоны: не блондинка, а брюнетка, не балаболка, а скорей, молчунья. Каждый, кто узнавал ее поближе, неожиданно для себя открывал скромное обаяние этой дневной красавицы – не бунюэлевской, а нашей! В ее тихом омуте наверняка водились черти, ведь если не они, то кто манил и соблазнял, затягивал и увлекал всё глубже? Стыдливая улыбка и блеск бездонных карих глаз рождали жгучее желание в этот омут окунуться и утонуть в нем навсегда! (По крайней мере, хоть на час.)
Была она до крайности сентиментальной и часто предавалась романтическим мечтам. Когда звучала песня «Не отрекаются любя», в ее глазах поблескивали слезы. При этом она искренне смущалась и отводила взгляд, а после снова погружалась в свои грезы. А иногда, очнувшись от мечтаний, заглядывала преданно ко мне в глаза, надеясь в них найти хоть что-то из придуманного ею. Но тщетно. Сейчас я понимаю это, а тогда...
Тогда был теплый летний день, и легкий ветерок играл верхушками деревьев. Я припарковался у подъезда ее многоэтажки и стал ждать. На лавочке сидело двое пацанов; бабушек, которых она стеснялась, к счастью, не было. Вдруг отворилась дверь и на порог из темноты подъезда вырвалась она – высокая кобылка с развивающейся гривой, ногами от ушей и смуглой шелковистой кожей. Ее загар удачно контрастировал с коротким белым платьем, а улыбка так подходила солнечному дню! Мне кажется, и ветерок ее приметил – собравшись с силой, дунул, чтоб узнать, что там скрывается у девочки под платьем? «Там» оказалось все в порядке – трусики, но челюсти у пацанов отвисли. Я тоже был приятно удивлен открывшейся картиной, сказал об этом ей, ну а она... Она смущенно улыбнулась, взглянула на меня большими карими глазами и тихо попросила: «Пожалуйста, поставь мою любимую кассету...»
* * *
На этой лирической ноте, пожалуй, и закончу свой рассказ. Вошла в него лишь малая часть того, что довелось мне пережить, причем наименее грустная и криминальная часть. Лихие девяностые подошли к концу, сменившись более сытыми и спокойными двухтысячными. Всего за десять лет дикое первоначальное накопление капитала развело по разным полюсам тех, кто успел что-то украсть и приватизировать, и тех, у кого это было украдено. Вчерашние бандиты (из тех, что поумней) превратились в народных депутатов и мэров городов, а их подельники – в бизнесменов, людей публичных и уважаемых. Бесхозные коммерсанты в конечном счете обрели себе хозяев, став менеджерами на их предприятиях, и принялись доблестно трудиться на благо своих боссов, не забывая, впрочем, и о себе. Жизнь стала более предсказуемой, лишившись остроты и сумасшедшего драйва, присущего последнему десятилетию уходящего века. Но возвращаться в девяностые пусть даже ради драйва не хочется совсем. Ну разве что в воспоминаниях...
Сентябрь – декабрь 2016 (в редакции 2018 года)