Девочка со взглядом волчицы

дальше, пытаясь подавить свои эмоции, включить мозг, собраться. Но никак не выходило, отчаяние пыталось захлестнуть её.

- Вика! – уже ближе. «Вряд ли это ко мне обращаются. Саша только поздно вечером придёт со смены. И что я ему скажу? Опять буду улыбаться? Успокаивать его? А как же я? Господи, я так устала быть сильной! Ты хотел меня сломить? Показать, что я всего лишь ничтожная ни на что ни годная глупая баба? Что ж, поздравляю, тебе удалось. Я просто хочу сдохнуть прямо сейчас!» - думала Вика, продолжая брести, как в бреду, к дому.

Большие яркие оранжевые кроссовки, слепящие в лучах солнца, перегородили ей дорогу. Вика, не поднимая глаз, попыталась обойти мистера «яркое настроение»,  этот цвет радости раздражал. Но неизвестный не отступал, заново перегородил дорогу. Вика медленно подняла голову и уперлась в серьезный взгляд таких ненавистных ей карих глаз её напарника - Руста. Сейчас девушка ещё больше ненавидела его. Она ненавидела спортсмена за то, что ему всё далось так легко. Его жизнь была словно эти чертовы оранжевые кроссовки. Не жизнь, а праздник: бычье здоровье, идеальные физические данные, красота, спортивная карьера, никаких травм, куча девах, дерущихся за ночь с ним, впереди много лет счастливой беззаботной жизни. А что у неё? Заурядные бабские чёрные полуботинки на большой платформе! Да, ни черта у неё! Она баба, которой надо грызть этот мир, чтобы хоть чего-то добиться своими мозгами и умением. И к чему её это привело? К смерти! Мать вашу, к СМЕРТИ! Ужасной страшной смерти в агонии!!!

Слезы подступили к её глазам, горло разрывали невысказанные слова обиды. «Хочу срочно сдохнуть!» - горело в голове.

Рустам с силой прижал напарницу к себе, у Виктории не было сил сопротивляться. Она  чувствовала, что её ноги подкашиваются.

- Всё будет хорошо, - прошептал он на ухо и поцеловал Вику в голову.

Слёзы полились градом, спортсменка заревела навзрыд не в силах сдерживать свои эмоции. Ей было так жалко себя. Девушка не понимала: за что? Почему? Где она оступилась? Почему всё так сложилось? Что она сделала неправильно? Почему этот мир так несправедлив?

Напарник держал её и не выпускал. А Вики просто хотелось исчезнуть, испариться, будто её никогда и не существовало в этом жестоком мире. Она чувствовала себя сломленной, раздавленной жизнью, жалкой, мелкой и абсолютно беспомощной. И это разрывало её изнутри.

Начал моросить небольшой дождь, который вскоре перешёл в ливень с грозой и молниями. Буря разверзлась: грозные молнии засверкали в небе, завывал ветер. Прямо над ними прогремел гром. Девушка вздрогнула от неожиданности. Мужчина лишь сильнее её сдавил в объятиях. Вода словно из ведра лилась с неба. Прохожие открывали зонты или быстро бежали под козырьки домов, пытаясь скрыться от не щадящего никого ливня.

Крупные капли больно били по телу Вики, но ей было всё равно, она выла и рыдала вместе с небом, выплакивая всю свою обиду и ненависть к этому миру. Рустам просто стоял и ждал, когда его напарница, всегда такая сильная, стойкая, гордая, язвительная, наревётся и успокоиться.

Виктория даже ему не сообщила, что идёт на рентген, МРТ. Спортсмен об этом узнал случайно, услышал разговор тренера о снятии Вики с чемпионата России. Оставалось только узнать дату и время. Немного флирта с молоденькой медсестрой, сидящей в регистратуре, и у него было и то и другое. Спортсмен был уверен, что «железная Вика» (этим прозвищем он наградил её после перелома ноги в Японии, за стойкость и потому, что ей поставили металлический винт в колено) не захочет, чтобы он пошёл с ней. Также мужчина был уверен, что Вика и мужа не возьмёт с собой, это было бы признаком слабости, страха. Поэтому Рустам тупо ждал её около выхода из больницы. Он знал, что в этот раз всё очень серьезно, он видел, как она слегка прихрамывает, и её мучают боли. Мужчина не хотел, чтобы его напарница была одна, получив плохие вести. Ну а хорошие, - они бы отметили.

Рустам был благодарен Вики. Её ярость и ненависть сделали из него чемпиона. Он не мог допустить, чтобы его - «машину убийства»,  сделала какая-то девчонка ростом метр с кепкой и бараньим весом. Спортсмен после её нокаутов с головой ушёл в спорт.

Даже самые сильные ломаются, когда груз на плечах становится слишком тяжёлым.  И сейчас напарник просто хотел, чтобы Вика знала, что она не одна.  Ливень раздражал, хотелось укрыться от него, но спортсмену отпускать или куда-либо тащить рыдающую в полубессознательном состоянии напарницу совсем не хотелось. И он тупо стоял с ней в обнимку, пытаясь хоть немного укрыть девушку от бури.

Сколько они так простояли, Рустам сказать не мог, но он был уже мокрым насквозь. «Вести видимо совсем плохие, раз смогли сломить «железную Вику». Дорогостоящая операция? Будет хромать всю жизнь? Наверняка…» - рассуждал про себя спортсмен.

Буря вроде пошла на убыль, чёрные тучи медленно отползали.

- Привет! – услышал спортсмен около уха. Капли воды перестали биться о его голову, чей-то зонт накрыл их. Рустам натолкнулся на прожигающий его взгляд голубых глаз Александра  – мужа Виктории.

- Здорово, - небрежно, почти одними губами,ответил спортсмен, а затем добавил:

- Вести плохие. Буря грядёт.

Рустам видел, как испуг окрасил лицо мужчины, но тут же исчез. Муж задумчиво посмотрел на Вику. Спортсмен, сам не понимая зачем, лишь сильнее прижал продолжающую реветь напарницу к себе, пряча её лицо. А Саша произнес, смотря со злостью:

- Буря смывает грязь, убирает всё лишнее. Мир после - расцветает новыми красками. Мы справимся, и не с таким справлялись. Передай мне мою жену,  - и протянул свободную руку.

Руст не хотел отдавать Викторию в таком состоянии, ему вообще не хотелось её отпускать. Она казалась такой хрупкой, маленькой, беспомощной, потерянной. Напарницу хотелось защищать даже от мужа.  Он думал: «Александр её муж  и её типа лучше знает. Типа? Почему я подумал типа? Я думаю, что знаю и понимаю её лучше? Теоретически, я с ней знаком значительно дольше. Но даже если так, что это меняет? Муж-то он. Надо её отдать. Почему я не хочу её отдавать? Я её ревную? К кому? К мужу? Нет! Это полный бред! Она не в моём вкусе: слишком умная, слишком дерзкая, слишком сильная. Вика мой друг, а его я особо не знаю. Вот и всё», а вслух ответил:

- Не пойми меня неправильно Александр, но тебя я особо не знаю. Поэтому я сам донесу Вику до вас и пробуду у вас до тех пор, пока моя напарница не придёт в себя.

Мужчина недоуменно уставился на Рустама. А  спортсмен поднял ревущую Вику на руки, словно та ничего не весела, и бодрым шагом пошёл по направлению к её дому. Девушка лишь сильнее уткнулась в мокрую кофту напарника. Рустам знал, где живет Вика. Александр шел, в задумчивом молчании, рядом, держа над Викой зонтик.

Виктория слышала весь разговор, но не могла и не хотела, видеть и разговаривать с мужем, успокаивать его, говорить, что всё будет хорошо, фальшиво улыбаться. Она не чувствовала себя сильной и способной это вынести. Вика до сих пор не могла успокоиться: слёзы лились градом, оставляя солёные следы на лице.  На руках у Рустама ей было приятно и спокойно, ничего не надо было решать, думать.  Он был горячий и казался таким родным, понимающим, неосуждающим. Она чувствовала себя под защитой этого исполина, отпускать его совсем не хотелось.  Девушка понимала, что проблему надо решать и никто её не решит кроме неё самой. Вечно прятаться в объятиях напарника не удастся. Да, и ситуация выглядит весьма нехорошо: Сашенька её муж, а она уткнулась, и отпустить не может другого мужчину.  Мужчину, которого ненавидит всем сердцем. 

Эти размышления привели Вику в чувства. Она перестала всхлипывать, отёрла, как смогла, лицо, несколько раз глубоко выдохнула ртом и медленно вдохнула носом воздух. Сердцебиение замедлилось. Она успокаивалась. Виктория огляделась: они подошли к подъезду. Муж стоял к ней спиной и нервно искал ключи в карманах. Рустам выглядел сурово и задумчиво одновременно: глубокая морщина между сдвинутыми густыми чёрными бровями, сосредоточенный взгляд устремленный куда-то вдаль. Спортсменка слегка дотронулась до его лица. Напарник устремил взгляд на неё:
- Отпусти меня. Я сама дойду, - тихо произнесла Вика.

- Уверена? Мне не сложно и не тяжело,  - ответил напарник, продолжая её держать.

Саша обернулся, сложил руки на груди и, нахмурив лоб, смотрел на Рустама. Её нежный миролюбивый муж, в этой позе и с суровым выражением лица выглядел нелепо, и вызвал у Вики улыбку.

Виктория в ответ утвердительно кивнула. Спортсмен опустил напарницу на ноги, которую тут же за талию обнял Саша, сухо произнеся:
- Спасибо. Дальше я сам справлюсь.

Рустам ухмыльнулся, посмотрел на напарницу, которая снова стала «железной Викой». Её взгляд приобрел обычную жесткость, выражение лица -  надменность, плечи были расправлены, стан вытянут по струнке. Сложно было поверить, что буквально несколько минут назад, эта девушка сотрясалась от рыданий вцепившись в него.  Вика чётко  утвердительно кивнула. Напарник хорошо знал этот властный пронзающий насквозь холодный «волчий» взгляд, означающий лишь одно: «разговор закончен, я справлюсь сама». Рустаму ничего не оставалось, как пожать руку Александру, с силой сдавив её, и произнести с угрозой:
- Я позвоню позже, чтобы убедиться, что всё хорошо. И если трубку никто не возьмёт -  я приеду, проведать своего друга. Выбью дверь, если понадобится,  - увидев немного испуганное выражение лица молодого мужчины, спортсмен удовлетворенно улыбнулся и удалился.

Едва они оказались дома, сняли обувь, как Сашенька долго и нервно стал выговаривать Виктории, как она его испугала, как ему невыносимо больно, как непозволительно она себя вела, обнимаясь под дождём со своим бритоголовым и запрыгнув к нему на руки, и, как бритоголовый вообще посмел угрожать ему, её мужу, и, что всё наверняка очень плохо, и, что у него будет инфаркт, если её снова положат в больницу, он этого не переживёт.

И мужчина так распереживался, что в конце своей тирады стал заикаться.

Вику изнутри разрывало от слов мужа, от обиды, от того, что ничего не меняется, всё идёт по накатанной, и что это она сейчас должна биться в истерики и задавать ему вопросы, а он её успокаивать и говорить, что они справятся, что все непременно будет офигенно и прочую чушь, в которую она абсолютно сейчас не верила. Она молча ушла на кухню, налила воды, выдавила две таблетки успокоительного.

Вернувшись в зал, протянула воду и таблетки, сидящему на диване, держащемуся за сердце и глубоко глотающему воздух мужу, и сильным командным голосом, не предполагающим сопротивления или неповиновения, громко произнесла:

- Глотай и спать.

Саша был обескуражен её словами, тоном, поведением и взглядом полным, казалось ярости. Ведь обычно Вика с ним долго говорила, всё объясняла, успокаивала и извинялась, затем наступала его очередь извинений, а потом он шептал ей слова любви в ушко и они засыпали в объятиях друг друга. Сейчас жена его пугала, он проглотил таблетки, запив их водой. Александр хотел до неё дотронуться, обнять, но натолкнулся на неподвижный, яростный, как у затравленного волка, взгляд и её почти рык, сквозь зубы: «Спать», и с поникшей головой ушёл спать.

Вика