Клуб любителей книги. Глава 1

1993 ГОД.
Тот год смело можно назвать «смутным временем» новейшей российской истории. В Москве стреляли, сражаясь друг с другом парламент и президент, вся же остальная Россия тупо пялилась в телевизор, любуясь на полыхающий Белый дом и искренне воспринимая происходящее на одном уровне с дико популярным сериалом «Дикая роза».
Кстати,  мексиканская мелодрама была гораздо ближе моим согражданам, чем события, происходившие в Кремле. Тут хотя бы все было понятно! Он, она, любовь… впрочем, кое-какие грандиозные исторические  процессы все-таки нашли отражение и в нашей жизни. Все без исключения рыжие коты срочно были переименованы в Чубайсов, а «великий и могучий» пополнился словом «ваучер».
Для меня же тот год ознаменовался ещё и тем, что  бывший супруг попытался выжить нас с Алкой из квартиры. Его прошмандовка нагло наехала на меня прямо на работе.
— Это Вите давали квартиру, — заявила она, брезгливо окидывая взглядом книжные стеллажи (для куколки книги были, чем-то вроде запасного варианта туалетной бумаги), — а чей мужчина, тому и квартира. А если ты - книжная чувырла не согласна, то ведь и наехать недолго. Ребята и тебе, и твоей пацанке зубки-то проредят.
— Дверь открывается с другой стороны. И осторожнее с ручкой, она током бьет!
— Ах ты, тварь! Ну, я тебя предупредила.
Я не стала дожидаться конкретных действий с её стороны и набрала номер телефона Клары Федоровны. Так, мол, и так, выгоняют обездоленную женщину с ребенком из дома всякие наглые шлёндры.
Юные куртизанки — болезненный вопрос для дам среднего возраста, чьи мужья занимают высокопоставленные должности. В юности, пока те были сирыми и нищими, бедные женщины сил не жалели, подталкивая как дельфины тонущих, своих мужчин на поверхность. Работали за двоих, пока те со скрипом получали высшее образование, волокли на себе детей и всё хозяйство, теряя юность и здоровье. И вот, когда их неимоверные усилия увенчались успехом, и они, наконец-то,  могли насладиться плодами трудов своих, приходили молоденькие и наглые стервы и отбирали всё, завоеванное с таким трудом, оставляя лишь морщины и стойкую ненависть ко всему миру.
На срочное заседание военного совета нашего женского клуба дамы слетелись с оперативностью потревоженных пчел. На войне, как на войне! Особенно, если враг силен и младше тебя лет на двадцать.
Клара Федоровна приволокла в своем обозе и обычно ленивую и неповоротливую толстушку Марию Степановну — жену начальника местного РОВД.
Мария Степановна прославилась тем, что когда к ним в дом на обед прибыл высокий чин из столицы, гордо выставила на стол хрустальную гигантских размеров вазу, которую привез  супруг из-за границы, и с горой насыпала в неё семечек.
Высокий чин округлил глаза, но деликатно пощелкал их со всеми вместе. Может, так бы всё и обошлось, если бы мужик не увидел, как у увлеченно грызущей семечки дамы вырастает густая борода из шелухи. Говорят, даже блевал, бедолага!
Короче, проще Марии Степановны были только лапти, но кое в чем она разбиралась как никто. Недаром помогала своему упитанному «котику»  учить уголовное право на заочном факультете юрфака. Говорят, она по сто раз читала и повторяла с ним вслух все положения статей закона, пока в его голове  хоть что-то не оседало.
— А чё, — зевнула дама, — делов-то! Пиши, Людка, заявление: так и так… шантаж, угрозы физического уничтожения ребенка. Свидетели-то есть?
— Да кто-то там болтался между стеллажами.
— Вот и аюшки. Фамилию только вспомни того шатуна, а дальше дело техники Я своего попрошу помочь, а он участкового напряжет.
Результатом этого напряга стало позорное увольнение моего бывшего муженька из армии и изгнание его с новой половиной из Емска. Но это я только пишу о той мерзкой истории несколькими  предложениями: на самом деле процесс затянулся где-то года на три-четыре, да ещё с переменным успехом, стоившим мне немало сил и слёз.  
Самой яркой и впечатляющей страницей этой войны за жилплощадь,  был  выход нашей дочери из подъезда с  мачехой в охапке.
Алка возвращалась с тренировки, когда увидела свою новую родственницу, шурующую в замке в сопровождении слесаря с ящичком в руке. Очевидно, решили сменить замок и не пускать нас в собственную квартиру.
Ребенку (а деточка уже тогда была 185 см) это жутко не понравилось, и она, недолго думая, схватила в охапку все 46 кг вопившего площадным матом дерьма и вынесла из подъезда. Может, на этом всё  и закончилось, если бы моя девочка не решила затолкать свою «вторую мать» в мусорный контейнер.  Та визжала и вырывалась, но не тут-то было: Алка не только запихала мачеху в гниющие очистки, но ещё и крепко захлопнула крышку, поставив на неё для прочности тяжеленный ящик с осклизлой капустой. Слесарь же только ржал при виде этой сцены, даже пальцем не шевельнув, чтобы спасти свою нанимательницу.
Уже через день, скромно опустив глаза, я сидела на заседании комиссии по делам несовершеннолетних и, нервно теребя платочек, слушала, как надо воспитывать детей, чтобы они не калечили порядочных людей. Эта мерзкая сволочь написала на мою дочь заявление в милицию!
Но уже наученная мудрыми советчицами,  я жалобным умирающим голоском попросила почтенную комиссию вызвать на заседание ещё и отца «трудного подростка»,  чтобы он повлиял на «отбившуюся от рук дочь» и «внушил уважение к своей второй жене». Мой «бывший», естественно положил  на комиссию «с прибором», и тогда я подала на них с молодухой заявление в прокуратуру, обвиняя в уклонении от воспитания ребенка и требуя компенсации морального ущерба для моей дочери из-за отсутствия этого самого воспитания.
Короче, дурдом!
И как будто этого было мало, дамы посовещались и решили меня срочно выдать замуж, чтобы новый муж защищал нас с дочерью и мою жилплощадь от новых посягательств бывшего супруга.
Не могу сказать, что не думала тогда о новом замужестве. Мне было тридцать три, а это не тот возраст, когда говоря о личной жизни, охотно применяешь глагол «была». Но во-первых, борьба за квартиру отнимала у меня все силы, чтобы ещё о ком-то думать, а во-вторых, были большие сомнения в целесообразности такого шага в принципе.
Плохо, когда ты в праздники остаешься одна, плохо, когда некому вбить пресловутый гвоздь в стену и плохо, когда некого послать посмотреть, что это там так страшно шуршит в углу глубокой ночью.  Это уж не говоря о материальной и сексуальной стороне дела. Но есть ведь и плюсы: ты не обязана объясняться по поводу задержек с работы или неприготовленного ужина, не должна считаться с капризами мужского самодурства, а главное не нужно бесконечно подбирать разбросанные по всей квартире мужские носки.  
Соседи по лестничной клетке только добавляли позиций в последний перечень.
Тетя Соня и дядя Степа — так их звали все знакомые, хотя Козюльским  не было и пятидесяти. Дядя Степа был наполовину западный украинец, наполовину поляк, отец тети Сони родился в таджикской семье, а мать -  в смешанной  персидско-уйгурской. Детей, не мудрствуя лукаво, записали русскими. Да они себя таковыми и считали,  полностью игнорируя экзотичных предков.
Дядя Степа работал сторожем городского парка, а тетя Соня продавала в том же парке пиво в местной забегаловке под интригующим названием «Зеленый шум».  
Так вот: эта парочка веселила весь дом. В цирке моим соседям делать было нечего, потому что после просмотра практически ежедневной программы выступлений господ Козюльских, клоуны и эквилибристы уже ничем не могли нас поразить.
Вот представьте себе. Утро обыкновенного многоквартирного дома: кто-то варит кофе, кто-то гуляет с собакой, а кто-то ещё досматривает сны и вдруг…
— Соня! Соня-я-я, я… а ты…  (многоточие в этом случае — обыкновенный мат)
Этот зов исторгал вернувшийся с работы  дядя Степа, и тут же получал ответ от дражайшей половины:
— Ах, ты…. … я…
Причем громкость голосов такова, что пожарная сирена захлестнулась бы от зависти. Не успел вздрогнувший дом как-то отреагировать на вступление, с улицы уже доносится пронзительный вопль:
— Люди добрые! Помогите, убивают!
Кто в чём испуганные соседи  выбегают на двор. И видят следующую сцену: тетя Соня свисает на руках, отчаянно болтая ногами, с балкона четвертого этажа (а весила она примерно 100 кг при росте 160 см), а дядя Степа со зверским выражением и без того не самой приятной физиономии огромным ножом пилит ей пальцы.  Кто-то орет, что нужно вызвать милицию, кто-то просто вопит от ужаса, кто-то ругается, что опять от Козюльских нет покоя. Но никто ничего не предпринимает конкретно, потому что знает: вмешиваться нельзя, иначе сами же Козюльские тебя по судам и затаскают.  Пройдет всего лишь полчаса и «белка», посетившая в очередной раз дядю Степу, вернётся в лес, и супруги помирятся. После подобного экстрима толстушка тетя Соня удивительно ловко прыгала вниз к соседям и, перевязав руки (голову, ноги или шею — смотря куда дотянется тесак в любящих руках), накрывала на том же балконе стол,  и супруги, счастливо щуря подбитые глаза, в упоении пили чаёк.
Зимой же дядя Степа без особых ухищрений при помощи табуретки гонял супругу в одной комбинации вокруг мусорных контейнеров, пугая бродячих кошек и на радость ночующим в теплотрассе бомжам.
Причем, тетя Соня отказывалась признавать даже сам факт запоев супруга.
— Да вы что, мой Степа не пьёт! Ну, бывает, глотнет по случаю праздника рюмочку, другую. Но больше — ни-ни! Что он, алкаш какой-то? Уважаемый человек, золотой работник!
— А что же у вас, Соня, «бланш» такой большой под глазом? Говорят, ваш «золотой работник» бил вас головой о бетонную лестницу в подъезде?
Дама мрачнела прямо на глазах.
— До чего же дрянные людишки у нас, — с осуждением качала она головой и с задумчивой горечью добавляла, — вот ведь наплетут на хорошего человека, чего сроду не было. Когда я стирала, то с тазом в коридоре поскользнулась и о косяк двери ударилась.
И ей дела было мало, что собеседница лично видела все фортеля «непьющего» Степы, что в местном травматическом пункте её знали как родную и, даже не спрашивая о причине перелома или сотрясения мозга,  автоматически писали: «бытовая травма».
Трижды подумаешь, имея в соседях такую пару да ещё вкупе с выходками собственного блудливого супруга, выходить ли второй раз замуж?
Впрочем, дамы своё дело знали и жених пошел. Не сказать, чтобы косяком, но выбор был, и кое-какие интересные экземпляры  попадались даже в этом жиденьком ручейке.
Конечно, невеста я была ещё та, но и у меня имелись несомненные достоинства. Во-первых, пусть и держащая осаду, но все-таки отдельная жилплощадь в самом центре города. Благодаря стесненным жизненным обстоятельствам я сохранила фигуру и общий вид королевы в изгнании. Да и дочь у меня была только одна, и неплохие связи среди местного истеблишмента. Мало, согласна! Но у других претенденток на счастье, видимо, и этого не было.
Первым ко мне начал «подбивать клинья» сын директора местного кирпичного завода. Его  пыталась женить мать,  отчаявшаяся хоть как-то пристроить своё непутевое чадо.  От Алексея Ивановича уже сбежали две потенциальные невесты, хотя на первый взгляд он был не так уж плох. Высшее образование и состоятельные родители все-таки