Давным-давно в одном городе жил да был волшебник. Не злой, не добрый – просто волшебник. Делал он то, что попросят. Хотя, правду сказать, от злых дел и отказывался. Лет волшебнику было много, а знал он еще больше. Но что толку от всей твоей мудрости, если не можешь ты ноги свои больные вылечить! Ведь зелья-то да снадобья хранятся бережения ради в башне высокой, а лестница крутая да длинная. Мука мученическая каждое утро по ней подниматься, а вечером спускаться.
Но не переступить главный закон волшебства не переступить. Не можешь ты сам себя заколдовать. А у других волшебников помощи просить опасно – а вдруг какую пакость учинят?
А потом вслед за ногами, руки подводить стали, глаза уже не те. Надо три капли жабьих слез в состав добавить, а получается пять. Отчего превращается средство от веснушек в средство для удаления волос. Хочет девушка покрасивее выглядеть, умоется зельем купленным – а наутро, глядь, веснушки на месте, а брови исчезли. Шум, скандал…
Вот и задумал волшебник себе помощника завести. Да такого, чтоб не пил, не ел, денег не требовал, не лентяйничал, а только все бы работал да работал. Сказано-сделано. Набрал волшебник глины, замесил и вылепил куклу глиняную. Ростом она с человека. Руки есть, ноги есть, глаза, уши, рот – все на месте. Обжег волшебник куклу и стал ее в помощника превращать. Дал он ему силу, чтоб работал без устали, дал ум, чтоб толковым был, дал речь, чтоб объяснялся. Потом имя помощнику придумал – Серв, слуга, значит. Потом стал волшебник душу свободную искать. А поскольку знал он много, то вскоре и нашлась таковая. Принадлежала она чиновнику мелкому. Скрипела крыса канцелярская весь свой век перышком усердно и ни о чем высоком и не помышляла. «Это хорошо, - думает волшебник. – Значит, помощник смирным и послушным будет». Вдохнул он душу в Серва и тут себя по лбу хлопнул. Забыл он сердце дать помощнику. Опечалился волшебник, но подумал, подумал и махнул рукой. Ладно, мол, воды принести да дров наколоть и без сердца можно.
Стал Серв помогать волшебнику. Перво-наперво приказал он, чтоб Серв каждое утро его на башню поднимал и каждый вечер оттуда спускал. Пошло дело. Исправно Серв волшебника носит. Стал тогда волшебник Серва учить порядок наводить – пол подметать, камин топить, дрова таскать. Старается Серв, хорошо у него выходит. Потом Серв уже и на рынок стал ходить. И опять все хорошо. Ростом он с человека, одет как человек, говорит как человек. Никто и не догадывается, что кукла глиняная идет. Ну а то что лицом не красавец и бурчит, когда товар покупает – ну так и похуже бывает… Только дети малые все бегут за ним. «Урод! Урод!» - кричат.
Не нарадуется волшебник. Вот ведь как все удачно вышло. Такого старательного работника получил, а затрат никаких. Ну а потом стал волшебник Серва и науке волшебной учить – подай то, принеси это, тут помешай, там погрей… И снова все хорошо. Не прекословит Серв, все делает. Только и слышишь от него «Да, хозяин», «Хорошо, хозяин».
Но вот один раз задумал волшебник узнать сколько же денег у него есть.. Отправил Серва в подвал башни, где свое золото хранил. Открыл Серв сундуки и аж задрожал от зависти. «Золото! Золото!,,,» Берет он монеты и так ему неохота с ними расставаться… Считает он, считает, а в голове только одна мысль – как бы это золото своим сделать.
Сосчитал Серв богатство хозяйское, еще больше его захотелось. Пришел он к волшебнику, доложил, сколько у него денег и говорит:
- Хозяин, а хозяин! Всем работникам за работу платят, один я без денег. Почему ты мне ничего не даешь?
Захохотал волшебник:
- Да на что тебе деньги, болван глиняный? Что ты с ними делать будешь? Тебе даже в трактир идти незачем. Ты же не ешь, не пьешь.
- Одежду хочу нарядную, - отвечает Серв.
- Одежду? Смотри-ка какой! Ты что, королем задумал стать? На что тебе одежда? Знай свое место, слуга! А то… Я тебя из праха создал, я тебя в прах и превращу!
Бросился Серв на волшебника, хотел задушить его. Но тот проворнее оказался. Отскочил, о столик оперся, сзади рукой шарит, ищет чем бы швырнуть в слугу взбунтовавшегося. Попался под руку тигель – полетел тигель в Серва. Тот замешкался, а волшебник уже свою палочку выхватил и на слугу наводит. Понял Серв, что сейчас он в прах превратится, выскочил в дверь – ходу! По лестнице, по улице, по площади… Только за городскими воротами и опомнился.
Солнце садится. Стоит Серв на ворота смотрит. «Нельзя мне в город возвращаться, - думает. – Не даст мне волшебник житья». Подумал еще Серв, подумал и пошел по дороге. Идет – сам не знает куда. Вечер идет, ночь идет – устали не ведает. Так и пришел в какой-то город. Добрался до площади рыночной, а там толпа вокруг помоста собралась, а на помосте чиновник с кошельком. Оказалось, что ищут помощника для палача городского, да вот охотников что-то не видно. Ух и обрадовался Серв: «Ну все людишки! За все вы у меня поплатитесь! За все! За что, что травили меня в канцелярии, чинов не давали, жалованье не повышали, за то, что уродом называли... За все, все отплачу вам!!» Поднял Серв руку, поймал кошелек и пошел служить.
Быстро он ремеслу палаческому научился. Конечно, сердца-то нет. Судейские им не нахвалятся – усталости не знает, пощади не ведает. Так бы из застенка и не выходил. Так усердствовал Серв, что допрос прекращали, а то помрет подследственный до суда. Вот только другие палачи на Серва удивляются – странный он, в компанию не идет, вина не пьет, дружбы не водит. На солнышке посидеть, кости погреть и то с неохотой соглашается…
Усердствовал Серв, усердствовал и сделали его главным палачом. Тут случай подходящий выпал. Должны были человека одного казнить. Казнью лютою – помаленьку на кусочки разрубать. Возликовал Серв – вот уж, думает, я потешусь. Так рубить буду, чтоб до конца живой был, что все время мучился.
Но остался человек жив. Отменили казнь. Едва только Серв за топор взялся, прискакал всадник с бумагой. А в бумаге – помилование от короля. Досада взяла Серва: «Значит, я над людьми не волен? Опять, значит, делай то, что укажут и не прекословь? Не пойдет. Надо такое место найти, чтоб над людьми в полновластии быть».
Бросил он топор, службу палаческую и пошел прочь из города. Идет, а сам думает, где же такое место сыскать. И тут вспомнил он слова волшебника «Ты, что, королем задумал стать?». А что, думает, почему бы мне и не стать королем?
Сказано-сделано. Вскоре дошел Серв до другого города в другом королевстве. Нанял домик, волшебную науку вспомнил, снадобий накупил и начал помаленьку зельями торговать. Сперва, конечно, клиентов мало было, а потом пошло. Никому Серв не отказывает – ни доброму, ни злому. Сердца-то нет. Ну а за злое, как известно, платят больше. Вот и потекли денежки рекой. А еще приноровился Серв деньги взаймы давать. Но только дает он один золотой, а вернуть-то надо два. С бедных он долги строго взыскивал, а богатым, случалось и прощал. Так что вскоре и судейские, и бургомистр – все у него в друзьях ходить стали. Потом дело и до министров дошло, а потом и до самого короля. Тому как раз деньги нужны были – воевать с соседом собрался. Позвал он Серва и спрашивает:»Можешь ли ты наколдовать так, чтобы я не воевал, а всех врагов победил?»
- Нет, ваше величество, не по силам мне это.
- Ну тогда, одолжи мне.
- Извольте, ваше величество, только залог требуется. Сумма-то вам большая требуется, оттого и залог немаленький нужен.
Король подумал-подумал, да поставил в залог свое королевство. Крепко надеялся он на свою армию, она-де всех врагов в два счета разобьет. Однако иначе вышло. Разбили армию короля, да так, что он едва от плена спасся и с тех пор о нем никто ничего не слышал. Узнал про это Серв и во дворец! Предъявил бумагу министрам, ну а те – все его должники. Конечно, признали Серва королем.
Для начала учредил новый король стражу тайную. Нашел человека темного и говорит ему:
- Набери себе товарищей, и будьте моими ушами и глазами. Ходите всюду, смотрите да слушайте. А если кто из людишек что худого обо мне скажет – хватайте его и в тюрьму тащите.
Потом имя себе решил сменить. Ну что такое в самое деле Серв? Надо чтоб звучно, чтоб красиво. Думал, думал и придумал. Апофезиус Первый! Вот это имя! Достойное короля.
Потом решил король министров так запугать, чтоб пикнуть не смели. Заказал столик особый с зеркалами между ножек. Поставят такой столик на пол и кажется, что под ним ничего нет. А это всего лишь пол отражается. Вызвал человека темного и сказал, что ему делать. А уж после министров позвал. Те пришли и видят – гневен король, в пух и прах разносит человека. Только все министры собрались, как король на человека своим посохом замахнулся. Тот отскочил, о столик оперся. Тут грохот, шум, дым, искры… Дым рассеялся, смотрят министры, а вместо человека – мышь по столу бегает. Невдомек им было, что тот человек, пока они от дыма заслонялись, под столик спрятался. Решили они – король в мышь превратил опального. Потом, правда, один министр того человека встретил, а тот ему: «Смилостивился наш король, меня обратно в человека превратил».
Потом решил Апофезиус себе охрану неподкупную завести. Сделали по его приказу кукол глиняных, обожгли, привезли во дворец. Оживил король своих солдат. Правда, большого ума им давать не стал. Ни к чему охране ум-то. Главное его особу неусыпно стеречь, а об остальном и задумываться не стоит. И встала стража глиняная у покоев королевских. Ни подкупить ее, ни запугать…
Стал король Апофезиус править. Хорошо ему. Министры от ужаса трясутся – боятся, как бы в мышей не превратил. Любое повеление исполняют. Покои стража глиняная охраняет, не проберешься. Стража тайная вынюхивает да высматривает… Не знает король усталости, ни к чему ему отдых. Не ест он и не пьет, женщин не знает. Ни отравить его на пиру, ни любовницу подсунуть. Днем на троне сидит или министрам указы диктует, а ночью себя тешит – в застенок идет поразвлечься, людей помучить.
Правда, оказалась у короля страсть одна. Как увидел он платье богатое, так аж онемел от восторга: «Счастье-то какое привалило!». Известное дело, какие у чиновника костюмы – вицмундир на службу да фрак на выход. И стал король каждый день наряды переменять, особого портного завел. А чтоб тайна не раскрылась, беднягу все время взаперти держали. Даже в сад дворцовый гулять не пускали. Он жену и детей только издали видел…
Да вот только некрасивыми показались Апофезиусу одежды, которые ему портной шил. Велел он их алмазами да рубинами украшать – и побольше, побольше. Шляпа уж до того тяжела была – на голове не удержать, в руках носил. А чтоб деньги на алмазы раздобыть, все новые налоги придумывал. Продал что-нибудь – плати, один живешь – опять плати, детей завел – опять плати, и за дым плати, и за дом плати, и за воду плати…
А еще любил Апофезиус своими портретами любоваться. Как новый наряд сошьет – так новый портрет требует, да чтоб больше прежнего был! Скоро портреты на стены помещаться перестали. Набрался один из министров смелости, доложил королю. Удивился Апофезиус: «Ну так дворец новый постройте. И чтоб недалеко мне ездить было!» А сам взял да рукой за окно ткнул. Не посмели перечить министры. Снесли дома, которые на площади перед дворцом стояли, выстроили
