"Анфиса и Прометей". Книга 1-я. "Человек Будущего"

все смотрят друг на друга без всякого коммунизма. А без коммунизма увидеть другого человека нельзя. И даже дети могут закончиться, потому что станут никому не нужными. И будут одни роботы.

Отец сказал Анфисе (и Гриша это подтвердил — а он точно знает, он на ЭВМ это посчитал), что впереди человечество непременно ждёт восстание роботов. Потому что роботы станут умнее человека. Но у роботов не может быть коммунизма, а у людей может. И поэтому люди роботов, всё равно, победят.

И у роботов нет любви. А человек ищет в Космосе очень большой любви, чтобы от неё улеталось на небеса. И чтобы дети были космические.

Но для любви нужна Красная Звезда. Иначе можно всё забыть. А мы уже почти всё забыли.


Глава 2: ЗЕРКАЛО БУДУЩЕГО

«Я люблю тех, кто не ищет за звездами основания, чтобы погибнуть и сделаться жертвою — а приносит себя в жертву земле, чтобы земля некогда стала землею сверхчеловека...

Я хотел бы обнять своей любовью все человечество, согреть его и очистить от грязи современной жизни...
И чем ужаснее ад теперешней жизни, тем яснее и громче я слышу вечный гимн жизни, гимн правды, красоты и счастья, и во мне нет места отчаянию. Жизнь даже тогда радостна, когда приходится носить кандалы».

(Ф.Э.Дзержинский. Письма сестре Альдоне)


Анфиса у зеркала. Мысль и Смысл.

Отец был для Анфисы не только Центром Вселенной — но и её Смыслом. Иногда она об этом думала. Или ей что-то об этом, как бы, снилось. И Смыслом очень загадочным. Все разведчики — очень загадочные. А отец у Анфисы был в войну разведчиком, и очень секретным. Секретнее, чем все разведчики у немцев. А они были очень хитрые! Но немцы Смысл не нашли — а мы нашли.

Смысл также летал в Спутнике, который запустил отец, и который родился и запустился в один день вместе с Анфисой. Но Анфиса знала, что Смысл есть во всём. Даже в ней самой.

…

Отец однажды подвёл её к их большому, старинному, ещё до-революционному, зеркалу — и спрашивает:

«Видишь в себе Смысл?»

Анфиса пригляделась очень внимательно — но Смысла в себе не увидела.

А отец спрашивает:

«Ну, а хотя бы Мысль в себе видишь?»

Анфиса пригляделась ещё более внимательно — уж очень ей хотелось хотя бы Мысль в себе увидеть. И ей показалась, что она её увидела.

И она сказала тихо, и не очень уверенно:

«Вижу!»

Отец спрашивает:

«В чём она заключается?»

Анфиса хотела ткнуть указательным пальцем в нижнюю часть лба своего отражения, над переносицей. Но увидела, что её отражение в зеркале — пальцем указывает на неё.

Анфиса повернулась к отцу — и показала пальцем на свой лоб, в точку над переносицей.

Отец сказал очень серьёзно:

«Мысль, какой бы глупой она ни была, возникает из Смысла — и возвращается к Смыслу. А без Смысла — Мысль умрёт!»

Анфиса подумала — тоже очень серьёзно, глядя на своё отражение — и спросила:

«Ей будет больно?»

Отец сказал:

«Если ей будет больно — значит она будет искать свой Смысл! И найдёт его!»


Анфиса и Спутник

И ещё отец сказал ей (в тот раз, или в другой, она точно не помнит), что Спутник — это её отражение, а она — это отражение Спутника.

И Анфиса тогда, глядя на своё отражение в зеркале, задумалась.

Она знала, что она родилась в один день со Спутником, в котором летал её Смысл. Прямо вместе с ним. И даже знала, и запомнила навсегда, благодаря отцу, эту дату: 4 октября 1957 года. Она родилась в День Рождения самого Спутника.

Спутник летал высоко наверху — а Анфиса была от него далеко внизу. И она очень боялась, что Спутник упадёт.

И она спросила отца:
 
«А если Спутник упадёт — я умру?»

Отец тогда подумал и ответил:

«Твой Спутник не упадёт никогда! Сила тяжести, на самом деле, на него уже не действует. Наоборот — он будет поднимать тебя к любым звёздам, к любым планетам! И так высоко — как только ты захочешь! Потому что настоящий Спутник — своей идеей, своей душой — в тебе самой! Настоящий Спутник — это твой Смысл! И это — твоя Программа! И ты станешь космическим существом!..».

…

Наверное, отец не хотел сразу говорить Анфисе всю правду. Но потом он сказал, что её Спутник — погиб.

Спутник сгорел — как Феникс — и наполнил собою всю Землю и всю Вселенную. И собака Лайка погибла — и осталась только на картинке с пачки сигарет. Но она тоже теперь бессмертная и во всей бесконечности сразу.

И Гриша подтвердил, что с квантовой точки зрения так оно и есть. Потому что любой квант — он сразу везде. Как коммунизм. В коммунизме всё квантовое.

Анфиса поняла, что Спутник — стал невидимый. И собака Лайка. А Смысл — он всегда невидимый.

Наверное, это как в сказке:

«Пойди туда — не знаю куда, найди то — не знаю что».

И Невидимый Голос велит идти ночью в лес — чтобы совсем там заблудиться.

Это была одна из её самых любимых русских сказок, про Невидимый Голос. Она всё время просила няню пересказать ей эту сказку — и у няни всё время получалось по-разному. У няни это было интереснее, чем в книжке. Няня вообще рассказывала сказки интереснее, чем во всех книжках. И знала их больше. В няне и в самой была сказочность. Иногда даже волшебность.

…

Несколько позже Анфиса вдруг узнала, что слово «спутник» имеет ещё и другое значение, и означает «спутник жизни». То есть, к примеру, её отец — это спутник жизни у Герты. А Герта — это спутница жизни у отца.

Спутник Анфисы сгорел в Огне. Космически. Он был Спутник и у Земли, и у Анфисы.

И она подумала, что Прометей — это тоже Спутник. И его Смысл — в Огне.

И некоторые спутники бывают невидимые.


Освободить зеркальщика Гурда

Шапка-невидимка — это тоже про невидимость. Но Гриша говорит — что это от искривления пространства.

Про это есть «Сказка о Снежной Королеве». Там тоже летело по небу огромнейшее зеркало. Как спутник, только враждебный. И оно было кривое, специально. И оно упало и разбилось. Вдребезги совсем. И все люди стали видеть по-кривому.

И Снежная Королева украла к себе мальчика — обманула его кривизной. И льдом своим. А девочка его нашла и спасла — потому что она видела всё не по-кривому, а как на самом деле. Все по-кривому — а она нет. Только она одна. Она пошла — и нигде не заблудилась, потому что у неё пространство не искривлялось. И отняла его у Снежной Королевы.

А ещё Анфисе читали и объясняли сказку «Королевство Кривых Зеркал». Анфиса поняла, что если хорошенько посмотреть на себя в зеркало — то ты станешь «сёстры-близнецы». Обоими сразу. И там в сказке они освобождают зеркальщика Гурда, который все кривые зеркала делал сам снова прямыми. Чтобы не было, значит, нигде никакого обмана. И буржуазия его за это приковала цепями. А девочки его освободили.

Только нужен Ключ! Ну, как у Буратино.

Ну, и ещё нужно на башню залезть. Гурда очень высоко приковали.

…

Уже позже Анфиса посмотрела про эту сказку фильм. Про зеркальщика Гурда, то есть. Он хотел разбить свои цепи камнем — но это никак. Потому что там замок. А девочки открыли его ключом. И наступило освобождение всего искривлённого королевства. И это — как революция! Только потом надо избежать буржуазности. Или сделать новую революцию.

Зеркальщик Гурд — он тоже, на самом деле, Спутник и Прометей. И человек прямоты.

...

Анфисе потом, уже после фильма, приснился этот мальчик, зеркальщик Гурд. Анфиса ещё удивилась: где же его цепи? А он показал ей руки. И она поняла, что его цепи — невидимые. А невидимые цепи — самые страшные! Потому что их ключом не открыть.

И Анфиса потом плакала. Потому что не знала, как освободить Гурда от его невидимых цепей.

Может, нужен невидимый ключ?

Под каким-то камнем был какой-то ключ...


Сны Анфисы. Полёт и падение.

Герта говорила не раз, что наши сны — это тоже отражение и зеркало.

Анфиса не помнила, когда ей начали сниться её сны. И не всегда знала точно, где были сны — а где, как бы, и не сны.

В одних снах — она летала. И это были светлые и радостные сны. Иногда она летала со Спутником (который был, на самом деле, человеком) — а иногда без него. Чаще одна. Или с какими-нибудь невидимыми спутниками. Или просто где-нибудь путешествовала — где-то очень-очень далеко. Где Арктика, тундра и Северный полюс...

А в других снах — она падала в какую-то тёмную и страшную пропасть. Иногда это падала она сама. А иногда это падал Спутник — но и она тоже падала вместе с ним.

А иногда ей снились обычные сны. Но они бывали тоже часто очень интересные. Особенно про грядущую революцию. Некоторые Анфиса помнила — а другие нет.

Со временем она научилась запоминать почти все свои сны. А потом — стала учиться ими управлять. Но для этого надо во сне проснуться — прямо внутри сна — и понять, что это сон.

…

А однажды Анфисе приснилось, что она беспризорник. И что она упала в канализационный люк на Мойке, около Круглого рынка — и не может оттуда выбраться. И ей было очень страшно. И тогда другие беспризорники стали звать Дзержинского. И Дзержинский пришёл — протянул свою руку — и вытащил Анфису. И когда вытаскивал — у неё прямо сердце готово было выскочить! Но она не проснулась. И он сказал Анфисе, что ей надо учиться. И тогда она превзойдёт саму себя.

+ + +

Но о снах, и о том, как превзойти себя, речь ещё будет впереди. А пока — имеет смысл рассказать о домашних Анфисы и обо всём её окружении. Ведь это тоже — отражение и зеркало Анфисы. И её спутники.


Глава 3: ДОМАШНИЕ АНФИСЫ. «КОММУНАРЫ».

«Не надобно нам покоя,
Судьбою счастлив такою.
Ты пламя берешь рукою,
Дыханьем ломаешь лёд».

(Л.И.Ошанин «Песня о тревожной молодости» из к/ф «По ту сторону»)


Загадочная мать

Про мать Анфиса долгое время почти ничего не знала, и узнала о ней, и об очень раннем, и каком-то очень странном, разводе своих родителей, довольно поздно. И мать почти совершенно не хотела видеть Анфису. И избегала её. И жила в Москве.

Однажды, ещё очень давно, Анфиса попробовала спросить няню про мать. Но няня сразу же приставила палец к губам — и тут же с большой опаской посмотрела в сторону отцовского кабинета. И Анфиса поняла, что об этом спрашивать нельзя, что это одна из каких-то важных тайн отца.

И отец, и другие домашние, кого она близко знала, как-то избегали этой темы. И что такое вообще «мать», «родная мать», Анфиса немного понимала лишь глядя на другие семьи.

Ну, и ещё из разных добрых волшебных сказок, которые она видела и в кино, и в мультиках, и которые ей читали и отец, и Герта, и другие её домашние. Но чаще всего —  няня и бабушка Рая, мать её отца (вторую свою бабку, мать матери, она видела почти столь же редко, как и саму мать).

А потом — Анфиса и сама научилась читать, даже не помнит, как рано. Очень рано! И читать, и писать. И даже стала пробовать изучать разные языки. Ещё задолго до школы. И все говорили, что она — гениальный ребёнок.

Об этом уже говорилось выше. Но имеет смысл упомянуть об этом ещё раз. Потому что, ведь это и в самом деле было так.


Няня

Няня была Анфисе и вместо матери, и вместо всех бабок, тёток и прочих родственниц. У няни была самая маленькая комната в их большой старинной квартире — но зато самая светлая. Домашние звали эту её комнату «светёлка». Няня была матерью погибшего в войну товарища отца. Он умер на руках у отца — и просил перед смертью, чтобы отец взял её к себе. Отец так и сделал.

В комнате няни