Спаситель

и дело, что спит он теперь прямо на мне! – в голосе Артёма Ивановича вновь зазвучали озорные нотки, - прямо поверх одеяла ложится мне на грудь, я ведь на спине сплю, - и вот так вся ночь проходит.
            - А он не тяжёлый, дышать не мешает? – спохватилась Наталья.
            - Иногда мешает, - признался Артём Иванович, - так я тогда видимо во сне прямо его и сгоняю. Но он всё равно не уходит. Просыпаюсь утром – а он в ногах спит. Говорю же тебе, чудо произошло!
            - Действительно, чудо, - согласилась Наталья, поднимая с лавки свои авоськи,  – и чего это на него нашло?
Но  удивлялась она  не столько услышанной истории про кота, который потерял к дворовым прогулкам всякий интерес, а тому, что Артём Иванович выглядел совсем неплохо, даже каким-то помолодевшим что ли…
                        На этом они и расстались. Наталья потащила  домой свои авоськи, а Артём  Иванович зашёл в палатку, чтобы купить хлеба для себя и «Вискаса» для так резко изменившего свой характер и распорядок жизни  Рыцаря.

***
            … Он не мог, как говорилось в старой русской поговорке, «ни охнуть, ни вздохнуть». Не мог из-за страшной боли. Эта боль за грудиной сжала сердце Артёма  Ивановича так, что он, казалось, даже  голос потерял. Поэтому звать сестру, которая спала в комнате напротив, не стал. Понял, что бесполезно. Да и сил не было.  Дышать становилось всё труднее и труднее, и каждый вдох отдавался в груди этой адской колюще-режущей болью.
            Сердце его не беспокоило уже давно. Наверное, с того дня, когда Наталья сделала ему последний укол. Сколько уже с тех пор прошло? Месяца три? Четыре? Наверное, четыре, не меньше, он уж и счёт потерял. Да и дни от укола до укола перестал считать, и о болях начал потихонечку забывать, как вдруг, словно гроза над ним разразилась.
            - Видно так перед Новым Годом и помру, - мелькнуло в его голове, - чуть-чуть не дотяну…
            Перед глазами поплыли большие разноцветные круги, голова стала тяжёлой и как будто бы не своей.
            Находившийся рядом Рыцарь словно почувствовал что-то неладное. Он сел на лёгкое одеяло, которым всегда накрывался Артём Иванович, немного посидел, а потом и вовсе улёгся на его груди, свесив с одеяла пушистые  лапы.  Согнать его Артём Иванович не пытался, потому что, как ни странно, не чувствовал массы кота.
Но мысли его были совсем не об усатом создании, так некстати примостившемся сверху.
«Прощайте, родные, - думал Артём Иванович, - вот и смертушка моя пришла. Он начал перебирать в уме всех родственников и друзей, оставшихся у него. Когда боль ненадолго уходила,  мысленно просил у каждого прощения, будучи уверенным, что до утра, конечно же, не доживёт.
            А Рыцарь так и продолжал лежать у него на груди, положив голову то ли на одеяло, то ли на передние лапы – этого Артём Иванович в темноте не мог рассмотреть. Но под конец прощения в эти страшные для него минуты, которые были пронизаны невыносимой болью,  попросил даже у кота. А потом словно свалился в какую-то бездонную  яму, где уже было невозможно ничего разобрать.
«Вот как жизнь, оказывается, заканчивается», - было его последней мыслью…

***
Очнулся, или проснулся, он от того, что его до его слуха долетали какие-то непонятные звуки. Чуть-чуть приоткрыв глаза, Артём Иванович увидел свою сестру, которая, присев на краешек кресла, расположенного напротив дивана,  то ли плакала, то ли сдавленно дышала. То, что звуки исходили именно от неё, Артём Иванович даже не сомневался.
- Видимо, я всё же умер, а Аннушка плачет, - подумал он. Но через несколько секунд он всё-таки сообразил, что если бы он умер, то находился бы, наверное, сейчас не дома, а где-то в другом месте. И окружать его должна была не старенькая мебель и висевший около дивана коврик, да всхлипывающая сестра, а ангелы или кому там ещё по такому поводу полагается присутствовать…
- Что-то ты совсем разоспался сегодня, -  подняв голову, произнесла Анна Ивановна, увидевшая, что брат зашевелился. Времени два часа дня, а ты спишь, как младенец. Да ещё событие такое – она помолчала и потом начала зачем-то протирать стёкла очков и под конец высморкалась в старый, почти ветхий, платок -  на нашу голову свалилось…  между прочим, невесёлое, - снова, помолчав, добавила она.
- Какое ещё приключение? – окончательно проснувшись, удивился Артём Иванович, и всё-таки решил уточнить: -Я что умер, да?
- Шутник! – сестра поднялась с кресла, с укором глядя на него, - причём тут ты? Кот сдох! Зашла я к тебе утром, сказать, что в магазин собираюсь, и чтобы ты не беспокоился, если не застанешь меня дома, а он, бедный… Она снова стала вытирать передником глаза.
Надо сказать, что как только Рыцарь изменил свой распорядок дня и стал исправно дневать и ночевать дома, Анна Ивановна, недолюбливавшая этого «прохиндея», как-то незаметно привязалась к нему. Вылавливала ему из супа кусочки мяса, да побольше, молоком поить старалась только «сегодняшним». От такой «любви» кот обзавёлся гладкой,  блестящей шерстью. У него даже хвост оброс и перестал походить на облезлую палку. Пушистым он так и не стал, но в мягкости этому кошачьему причиндалу отказать было трудно.
И вот на тебе! Перед самым-то Новым годом устроил своим хозяевам «сюрприз». Утром Анна Павловна, увидевшая, как Рыцарь выходит из спальни её брата, сначала аккуратненько прикрыла дверь в его комнату, а затем прошла на кухню с мыслью накормить кота. Она обратила внимание на то, что шёл Рыцарь, словно пошатываясь, но «списала» это на то, что он ещё не окончательно проснулся. Затем её планы немного поменялись, и она решила сначала умыться и привести себя в порядок, полагая, что кот может немного и обождать.
Проведя в ванной минут двадцать и выйдя оттуда чистая и посвежевшая, она даже не сообразила, что к чему, когда увидела забравшегося под стол Рыцаря, который лежал, как ей показалось, в какой-то неестественной позе. Когда же она начала выманивать его, он даже не отреагировал на звук её голоса. Удивлённая до невозможности, Анна Павловна нагнулась под стол, пытаясь повернуть кота к себе, и только тут увидела неестественный остекленевший взгляд.
Она резко отпрянула в сторону, воскликнув при этом: -Боже мой! Рыцарь!
Но кот так и остался лежать под столом, обмякший и тяжёлый, как мешок…
***
- Кардиограмма у Вас неважная, - проговорил доктор, внимательно глядя на своего немолодого уже пациента, - сердце работает  с перебоями. А главное,- он продолжал внимательно изучать узкую розовую ленточку,- такое ощущение, что у Вас микроинфаркты случились, причём, совсем недавно.
            - С другой стороны, - он как бы продолжал вести беседу с самим собой, - вроде не похоже. Просто предынфарктное состояние было.
- Не болело у Вас сердце на днях, не беспокоило? – чуть громче проговорил он, нагибаясь к уху Артёма Ивановича, хорошо зная, что пенсионеры частенько бывают «туговаты на ухо».
Но Артём Иванович обошёлся на этот раз общими фразами, дескать, «он уже не мальчик, а в его возрасте порой и не разберёшь, что и где болит».
Сдавшись на уговоры врача, который, судя по всему, действительно нашёл у своего пациента отклонения в работе сердечной мышцы, мужчина  пролежал  в больнице положенное время.
Выписавшись домой, Артём Иванович, сопровождаемый сестрой, вылез из такси и остановился у двери подъезда. Ему всё казалось, что квартира после того, как не стало  Рыцаря, потускнела, помрачнела и совсем не ждёт его обратно.
В том, что в ту ночь творилось с ним, он не обмолвился никому. Но упорно считал, что кот, неизвестно каким образом, спас его от неминуемой смерти.  Как это случилось, Артём Иванович и сам не понимал. Просто чувствовал своим подлеченным сердцем, что кот как бы «забрал» на себя в ту ночь всю его страшную боль. Однако человеческой ноши, которую он добровольно взвалил не себя, кот выдержать не смог…
Постояв ещё немного, Артём Иванович зашёл в подъезд и вызвал лифт.
Доехал до шестого этажа, увидел, что наружная дверь в их тамбур открыта (видно,  Аннушка позаботилась) и толкнул дверь в квартиру.
И обомлел, когда зашёл в коридор.
Сестра встретила его, держа на руках чёрного кота с белой грудкой.
- Это… это… что же такое? Никак наш Рыцарь?  - удивленно уставился на неё Артём Иванович.
- Шутник! - назвала его привычным словом сестра. И, вздохнув, добавила: - В подъезде  около мусоропровода подобрала. Отмыла, как следует, пока ты в больнице лежал. И даже прививку в ветлечебнице сделала. Теперь вот у нас живёт.
Она прижала кота к себе, и он тот час же замурлыкал.
- А ласковый какой! – продолжала сестра, - чуть дотронешься – сразу песни петь начинает. Вот, послушай!
Но тут и слушать было особенно нечего, поскольку кот, словно в доказательство её слов,  уже не мурлыкал, а урчал на плече женщины.
- Но главное, -  понизив голос, закончила Анна Ивановна, стоит мне сесть или лечь – он ко мне сразу на коленки прыгает и лежит на них, представляешь? И не уходит,  особенно тогда, когда  они у меня ноют.
- Ну, и как? Помогают тебе кошачьи сеансы? -  спросил сестру, разуваясь, Артём Иванович и протянул руки, чтобы взять кота к себе.
- Помогают, - уверенно ответила та. – Во всяком случае, я уже и забыла, когда последний раз уколы делала. Мазь да кот – вот и все лекарства, - рассмеялась она, глядя как чёрный найдёныш удобно расположился на руках брата.
-  Кличешь-то всё по старинке, поди,  Рыцарем? – поглаживая нового  жильца, спросил  Артём Иванович.
- Нет, - покачала головой Анна Ивановна.
-  Хочешь смейся, а хочешь нет.  Знахарем я зову его. Он ведь и вправду, словно чует, когда болеть начинаю.
Верить или нет – дело твоё, а что-то в этом  есть.
Суставы-то коленные не обманут! – веско закончила она и пошла на кухню заваривать чай.
Черный Знахарь, уютно расположившийся на руках  хозяина, мурлыкнул, и Артёму Ивановичу показалось, что кот заговорщически ему  подмигнул.