Звёздная система Бремен

Звёздная система Бремен. Планета Ратиф. Частная сельскохозяйственная ферма, расположенная в окрестностях города Сталфорда.  Иван. Часть 1.


[justify]
Звёздная система Бремен, в которой мне суждено было появиться на свет, уже имела за плечами несколько сот лет бурной жизни и отнюдь не собиралась уходить на покой, пережив сначала сельскохозяйственный бум, затем упадок. Сыграв существенную роль в свержении мессеровского режима, она уверенно вступила в тридцатый век, как трёхсекторная экономика. Имеющая, в своём активе, кроме традиционной, аграрной составляющей, быстро развивающиеся туристический и аэрокосмический сектора. В лице потомка богатейших поселенцев, Силаса Коинера, и его «Consolidated Outland group", она стала первой внешней системой, производящей целую линейку востребованных империей космических кораблей.  Лёгкие «Мустанги», исследовательской, гоночной и боевой модификаций. «Пионер», представляющий из себя мобильную производственно-строительную платформу.   Корабль необходимый для успешной колонизации начального уровня. Частная альтернатива, государственным и корпоративным монстрам. «Апачи», - малый десантно-штурмовой корабль и средний грузопассажирский межсистемный лайнер,- «Дилижанс».
Я был поздним и единственным ребёнком в нашей семье так же, как и мой отец Фёдор,  и мой дед Иван. Сейчас это норма. Средняя продолжительность жизни в более-менее благополучных системах поднялась до ста - ста десяти лет. Многие спокойно откладывают создание семьи и рождение детей на вторую половину жизни, когда считают, что уже твёрдо стоят на ногах.
По рассказам отца, история нашего рода по его линии начинается в городке расположенном на планете Земля близ восточного склона Уральских гор, западная граница которого проходит по горному хребту.  Как-то раз от нечего делать я решил покопаться в сети и,  с подсказки отца, обнаружил первые документальные упоминания имени инженера Валерия Серебрякова в земных оцифрованных архивах металлургического завода за тысяча девятьсот тридцать третий год. Мама же моя была этнической черногоркой и, несмотря на то, что её далёкие предки давно рассеялись по освоенным человечеством звёздным системам, сумела сохранить в себе, как выражался отец, частичку национальной идентичности. С родственниками по её линии мы не общались. Мой второй дед, её отец, человек властный и богатый, не одобрил её брачных предпочтений и разорвал с дочерью всякие отношения, запретив кому бы то ни было из родственников общаться с непокорной беглянкой. Эта тема в нашей семье была своего рода  табу.  Из родственников отца я помнил только бабушку Зою. Наверняка, был ещё кто-то, но интереса к общению с нами они не выказывали.
Обосноваться на Ратифе решил мой дед Иван, получивший участок плодородной земли размером в сорок гектар за активное участие в антимессеровском сопротивлении в период с 2791 по 2792 годы. Находясь в довольно юном возрасте и не имея склонности к занятиям сельским хозяйством, он намеревался по-быстрому избавиться от этой головной боли. Однако жизнь в лице  одной симпатичной соратницы по сопротивлению, его будущей жены, моей бабушки, избавила его от этой необходимости, взяв на себя все заботы по  дому, развитию и управлению небольшим сельскохозяйственным бизнесом. По рассказам отца, дед был человеком неудобным. Острым у него был не только ум, но и язык, что в сочетании с любовью к выпивке всегда создавало проблемы. За прошлые заслуги и золотой ум механика, чинившего всё, что попадалось в руки,  начальство в тех местах, где он работал, многое ему прощало, но периодически временно отстраняло от работы, и тогда все заботы о содержании семьи ложились на хрупкие бабушкины плечи. Возможно, именно поэтому его единственный сын, мой отец, не пил вообще.
Мои мама и папа были удивительной парой. Чем-то похожие друг на друга, внешне они были почти полной противоположностью. Отец, высокий, широкоплечий, сильный, как медведь, русоволосый, голубоглазый. И мама - ему под стать: тоже высокая, стройная, с крупными, правильными чертами лица, но черноволосая и черноглазая. Они были единым целым, словно день и ночь. Плавно сменяли друг друга в круговороте моей жизни. Отец был молчуном, в маме же тлела всегда готовая взорваться южная экспрессия, выражавшаяся в весёлом смехе или в часто распускавшейся на её лице заразительной улыбке. Единственным камнем преткновения в их отношениях была любовь мамы к табаку. Ей нравилось курить. Делала она это естественно и элегантно. Отец так и не смог ничего с этим поделать, со временем окончательно смирившись.  
Дома мы всегда говорили на русском, но мама иногда пела черногорские песни своим глубоким, бархатным, завораживающим голосом «Ti si mi u krvi», «Skitnica» или  «Ivanova koritа», а моим самым любимым, примиряющим и утешающим вся и всех словом было дивное «Полако».  Его она произносила как-то по-особенному, освещая своей улыбкой всё вокруг. Казалось, в этот момент раздвигался занавес тяжёлых дождевых туч и в наши окна, неожиданно заглядывало солнце. Её песни будили моё воображение, заставляя оживать висящие над моей кроватью картинки с трепещущими под порывами морского бриза подснежниками и крокусами, усеивавшими склоны прибрежных скал. Я видел цветущие в палисадниках апельсиновые и лимонные деревья, спелые алые гроздья терпких плодов плачущей аскаруши. Их сменяли старые каменные крепости и улыбающиеся друг другу люди, похожие на маму. Они сидели в кафе или неспешно шли по извилистым мостовым, мощёным отполированным до зеркального блеска камнем. Они чинно беседовали на фоне кадок с цветами в уютных маленьких магазинчиках, приютившихся на первых этажах древних жилых домов. В своих обычных рассказах, мама почти никогда не упоминала море, и я недоумевал по этому поводу, поскольку мне оно казалось невероятно таинственным и самым главным действующим лицом в поведанных мне на ночь историях. Именно мама сумела привить мне тягу к дерзновенной романтике, скорее всего, заложенной в неё далёкими предками - рыбаками, моряками, маркитантами, а может, и вовсе морскими пиратами, долгие века живших и промышлявших на берегу неведомого мне Средиземного моря. Отец же, в свою очередь, передал мне выдержанность и инженерную смекалку, не раз выручавшую меня впоследствии.
Будущее моего отца, выросшего на ферме, принадлежавшей деду, было, вероятнее всего, предопределено. Ещё при жизни деда он выучился на инженера-механика и посвятил всего себя работе на ферме, которую затем после смерти бабушки и унаследовал. Огромное хозяйство состояло из сорока гектаров сельскохозяйственной земли и дома. Мама же, ещё до знакомства с отцом, довольно успешно реализовала себя в профессии инженера-биотехнолога. Она занималась созданием трансгенных сортов растений для нашей фермы, а отец - ремонтом и обслуживанием парка сельскохозяйственных дронов-комбайнов, обрабатывавших землю и собиравших урожай. Мне же отводилась скромная роль помощника. Благодаря удачно сложившемуся семейному симбиозу, на фоне многих наших соседей, постепенно сдававшихся под агрессивным натиском со стороны одного из монополистов на продовольственном рынке - Терра-Агри, скупавшем земли разорившихся фермеров, мы выглядели весьма преуспевающе, и  по твёрдо высказанному мнению обоими родителями не собирались сдаваться. Отцовские комментарии по поводу массовой скупки земли существенно отличались от официальной версии, распространяемой чиновниками и верными им масс-медиа. Как оказалось позже, даже отец, очень неглупый человек, не до конца понимал, что на самом деле происходило.
Как и многие мои сверстники, живущие в зоне Ратифа, благоприятной для земледелия, я учился, используя все удобства удалённого образования. Отец был не против пятидневного интерната, но мама категорически возражала. Поэтому именно она в большей степени и занималась со мной. Учёба давалась мне легко, но казалась скучной и пустой затеей. Самыми любимыми предметами были мировая литература, каллиграфия, математика и основы программирования. Я любил всё систематизировать, постоянно пытаясь найти закономерности в интересовавших меня явлениях. Немногочисленные товарищи по сетевым играм меня не отвлекали, поскольку жили мы далеко друг от друга и непосредственно не общались. Три или четыре раза, отец возил меня на шумные встречи «товарищей по оружию» в кафешки Сталфорда, но стадное чувство во мне так никогда и не развилось. Среди сетевых приятелей была и девочка, которая мне нравилась, но отец, услышав мой неосторожно-восторженный отзыв о ней, как-то неудачно пошутил про «невесту», уязвив моё детское самолюбие, и хрупкие отношения распались. Несколько «живых» приятелей, живших на фермах по соседству, бывало, заезжали в гости, но большой совместной свободы для манёвра у нас не было, поскольку они, так же как и я, были заняты в семейном бизнесе.
В шесть лет я с завязанными глазами мог собрать и разобрать любого мобильного бота из тех, что у нас были. С семи, уже самостоятельно отвечал за исправность всех осветительных приборов на ферме и под моим началом находились док-станция и два мобильных бота-ремонтника, меняющих осветительные элементы, ремонтирующих сети, пара ветрогенераторов и грядка солнечных батарей. В девять отец  определил под моё начало вторую док-станцию с семью дронами, осуществлявшими погрузку собранного на полях урожая, для чего использовались специальные вагоны-контейнеры небольшой ветки монорельсовой дороги, вливавшейся в центральную, общую магистрально-транспортную инфраструктуру, построенную ещё во времена существования сегодня почти забытой «Terra Mills», чтобы доставить урожай на перерабатывающую фабрику.
Было ли всё вышеописанное пределом моих мечтаний?! Конечно, нет. Как и у многих других мальчишек моего возраста, моей сокровенной мечтой было стать пилотом боевого истребителя или, в крайнем случае, корабля-разведчика. Никаких иных способов достичь этого, кроме как получить в подарок капсулу, предоставляющую возможности полного погружения в цифровую реальность с ежедневными длительными тренировками в ней, я, разумеется, не видел. Поскольку хорошо учился, отлично справлялся со своей частью обязанностей в семейном бизнесе,  на десятый день своего рождения, скрупулёзно отсчитывая дни, искренне и с нетерпением ожидал подарка в виде вожделенной капсулы. Часто заводя с родителями разговоры на тему: «А вот было бы хорошо… или, моему товарищу родители на день рождения…». Моя вера в то, что именно я получу в качестве подарка на очередной день рождения, укрепилась в тот день, когда отец начал строить тёплую пристройку к гаражу. Я специально ничего не спрашивал и не приближался к пристройке, боясь спугнуть удачу.
И вот этот день наступил. Отец, взяв из гаража ровер, уехал рано утром. На мой вопрос:
«Куда он поехал?», мама с самым невинным видом ответила: «В Сталфорд, по делам».
Подыграв ей и не