важная точно учительница первого класса, ходила передо мной и требовала, чтобы я задавал конструктивные вопросы.
В общем-то, всё, что можно было обсудить, мы обсудили и последние шероховатости убрали, так что нужды в новых вопросах не было. Поэтому я спрашивал, почему твоя причёска напоминает взбесившийся прибой, серьги – клонированный Сатурн, а цвет губной помады наводит на мысль о Владе Цепеше?
Сначала ты сердилась, называла меня бестолковым, а потом присела рядом и взглянув в глаза, жалобно спросила: «У меня же всё получится?» Я обнял тебя и пообещал, что всё получится.
Как же мне сейчас не хватает тебя, мой маленький человечек. Как мне не достаёт слов, о том, что у меня всё получится.
Пальцы замёрзли так, что я едва могу держать огрызок карандаша.
Сегодня я отдам это последнее письмо ветру.
Я люблю тебя. Я так сильно тебя люблю.
***
Мой любимый.
Сегодня утром произошла одна, очень странная вещь.
Я проснулась и пошла выпустить Мурзика на улицу. Когда рыжее чудовище выбралось из дома, я увидела у двери аккуратно сложенные бумажные листки. В глаза сразу бросился знакомый почерк и обмирая от нехорошего предчувствия я подобрала листки. Они оказались холодными, точно до этого хранились в холодильнике. И это в тёплое летнее утро!
Господи, это были твои письма ко мне! Я просто не могла поверить. Как? Откуда?
Последние три дня сердце всё время больно сжималось, а я никак не могла сообразить, почему. Последний раз, когда мы общались, ничего не предвещало несчастья, а следующий разговор ожидался только завтра. Но почему-то я сразу поверила: эти бумаги – никакая не шутка, а твои настоящие письма, невесть как оказавшиеся у моей двери.
Ни медля не секунды я отправилась в министерство и попыталась узнать, что происходит. Не скажу, что всё получилось легко и с первого раза, но какая разница, когда ты знаешь, что твоему любимому угрожает неминуемая смерть?
Да, они потеряли связь с вами. Да, обнаружили, что база пуста и даже пытались вести поисковые работы. Сначала мешала буря, а после – никто уже не верил, что вы ещё живы.
Стоило упомянуть, что пропажу следует искать гораздо севернее и руководитель заговорил про психиатра. Они попросту отказывались верить.
Помнишь папиного товарища – генерал-лейтенанта Меркулова из ААР? Я позвонила ему и через полчаса все вопросы оказались решены. Оставалось ждать. Это были самые долгие часы в моей жизни. Сидеть и представлять, как ты медленно замерзаешь, утрачивая остатки надежды, оказалось так же больно, как если бы меня саму выбросили на мороз.
А потом один из пилотов заметил в снегу оранжевое пятно. Снизился, сбавил скорость и прошёл ещё раз. Доложил, что из палатки выбрался человек и машет руками. Пилот выпустил ракеты, обозначил место и ушёл на базу.
Ты был жив! Ты всё ещё был жив!
Сейчас, когда спасательные вертолёты уже летят к вам, я заканчиваю это письмо и отдаю его ветру. Пусть он несёт моё послание прямиком в твои руки.
Знай, я люблю тебя и всегда буду любить.
У нас всё получится.
