Съели

огонь.
Брайану казалось, что этот путь продолжается уже целую вечность. Ему становилось все хуже и хуже. Он то весь покрывался холодным потом, то его начинало тошнить, то вся окружающая действительность как будто плыла и словно бы подергивалась нереалистичной дымкой.
«У мамы такой сложный возраст,» - думал он – «у нее климакс,» - и героически не прекращал почти что на автопилоте за ней следовать. К тому же он прекрасно понимал, что если вдруг упадет, то моментально и без вариантов будет схвачен и разорван.
Проблему представляло собой также еще и то, что за Брайаном оставалась на полу кровь. Ее очень хорошо чувствовали аллигаторы и шли по следу. Со всего супермаркета они начинали группироваться в то место, где эта парочка в данный момент пребывала.
Кроме них, это почувствовал и еще один человек. Это был Марвин Химейер, герой Америки.
Этот мужик, как и многие другие в этом городке, был когда-то в молодости любовником Хилари Брукс и теперь, когда он вдруг узнал, что ее муж погиб, а сама она со своим сыном находится в затруднительном положении, то он на своем чудо-бульдозере неопровержимо поспешил ей на помощь.
У Марвина Химейера было чутье зверя. Когда ему недавно на перекрестке между Cloverfield и Elm Street повстречался разухабистый русский танк, то он сразу же понял, что Хилари и Брайан там. Но против русских сделать он  ничего не мог и поэтому принял решение просто следовать за ними.
И вот, после того, как на стоянке возле супермаркета эти двое вылезли, а танк уехал, Марвин, хотя и удивился, что в принципе случалось с ним крайне редко, но всё-таки не поддался этому разрушительному чувству, а предпочел незамедлительно действовать.
Хилари и Брайан наконец подошли к стеллажу, на котором теоретически должна была бы располагаться арахисовая паста.
Они долго, молча, стояли и прислушивались. Затем стали аккуратно нагибаться и заглядывать под стеллажи, готовые молниеносно открыть огонь. Но никакого шевеления, вроде бы, нигде не происходило. Всё вокруг было тихо.
Когда же они приблизились к непосредственно тому месту, которое им, собственно, было и нужно, то совершили роковую ошибку.
Они оба полностью выпрямились и синхронно на одно мгновение отвлекли свое внимание от пространства на полу вокруг ног. Хилари быстро схватила с полки несколько банок арахисовой пасты и бросила их в сумку. И этого времени оказалось вполне достаточно для аллигаторов.
Брайан, стоявший на полшага дальше, первый заметил сразу несколько черных теней, приближающихся из-под стеллажа к ногам матери. Он запустил очередь. Но пока Хилари каким-то неуклюжим движением дотягивалась до своего оружия, две наиболее быстрых рептилии успели достичь Брайана из-под противоположного стеллажа. Одна схватила его за ногу, а другая за спину и за правый бок - как раз в том месте, где у него пока еще — вопреки всему ходу в последнее время разворачивающихся событий - находилась печень.
Второго Хилари отстрелила сразу, а вот первый успел крутануться, вырвал Брайану икроножную мышцу и завалил его на пол.
И после этого он как будто бы на секунду спрятался за ним. И он сделал это так, что для того, чтобы Хилари имела возможность по нему попасть, то ей потребовалось бы сделать шаг.
Выигранного мгновения крокодилу за глаза хватило, чтобы ретироваться снова под стеллаж, проглотить там добычу и вместе с подоспевшими товарищами подготовиться к новой атаке.
На этот раз Брайану повезло меньше, чем в предыдущий. Теперь он оказался уже достаточно серьезно травмирован. «Мама!» - простонал он - «Водки или виски... . Мне на раны... . Срочно».
«Не могу сынок. Ты несовершеннолетний. Тебе в кровь попадет алкоголь, а это противозаконно». «Мама, мне необходимо все это обеззаразить».
«Ну, я же ничего не могу поделать, сынок,» - развела она недоуменно руками - «ты же еще не достиг пока соответствующего для этого возраста. Поэтому я не могу. Ну, ты же сам понимаешь... . Не положено. Вот я сейчас позвоню и вызову службу спасения».
«Какая на х..р служба спасения, мама?! Просто возьми с соседней полки любой крепкий напиток и полей мне на раны». «Нельзя, сынок. Судья Роджерс упрячет меня за это на сто лет за решетку».
«Да его, наверное, мам, этого судью, давно уже самого сожрали!». «Ну если сожрали этого, так вместо него будет новый. И тот непременно упрячет...».
И в этот момент в супермаркет снаружи вломился навороченный бульдозер Марвина Химейера. На кабине его стоял пулемет, которым он начал методично обрабатывать территорию вокруг лежащего на полу Брайана и стоящей возле него — слегка растерявшейся, что в принципе ей по жизни было не свойственно — Хилари Брукс.
Естественно, что в непосредственной связи с этими вновь открывшимися обстоятельствами крокодилы на некоторое время приостановили реализацию своих далеко идущих охотничьих замыслов.
Тогда Марвин Химейер, ни секунды не мешкая, поехал вокруг по стеллажам, уничтожая их (и давя вместе с ними не успевших вовремя смыться хищников, чтобы таким образом лишить их засады для своего будущего неминуемого нападения).
Хилари вытащила телефон и стала набирать 911. Сначала ей очень долго никто не отвечал. А затем трубка наконец-то была снята и на некоторое количество секунд положена на стол.
После этого из нее с полминуты доносились чьи-то отвлеченные расслабленные разговоры, не имеющие ровно никакого отношения к существу поступившего вызова.
Однако, вдруг все-таки в результате о ней кто-то вспомнил, и послышалось пьяное разнузданное: «Hello!».
«Это что такое за издевательство?!» - заорала в неимоверном бешенстве Хилари - «Это что, Служба Спасения или жопа моей изжаренной в микроволновке кошки?!».
«Ну..., в общем-то, наверное..., даже возможно, что и полная жопа,» - брякнул кто-то там явно на автомате, однако, очень быстро поправился - «ой, да..., пожалуйста, извините..., это, конечно же, Служба...,» - и сразу забыл, какая. Потом он выдержал паузу, отхлебнул и смачно захрустел чипсами.
Хилари, не в силах сдержать ярость, отшвырнула далеко телефон и налившимися кровью глазами с ненавистью обвела по кругу всю ту навалившуюся на нее действительность, которая, наверное, любому вменяемому человеку показалась бы нереальной, но в которой она, тем не менее, пребывала и куда попала по ее собственному глубокому убеждению исключительно по вине русских.
Когда все слабенькие алюминиевые конструкции, на которых лежали уже мало кому нужные теперь товары, в самом отдаленном углу огромного торгового помещения были бульдозером Марвина Химейера снесены, то его ковш вляпался во что-то, вроде бы, и не представляющее собой особенного препятствия, но, однако же, весьма вязкое.
Поковырявшись в нем, брутальный агрегат непоправимо застрял, и двигатель его заглох. И перед бронированным стеклом бессмертного героя Америки предстало воистину апокалиптическое зрелище.
От пола до пятиметрового потолка возвышалось сооружение, чем-то отдаленно напоминающее огромный муравейник. Оно было живым, хлюпало, ходило ходуном. Оно было сделано то ли из какой-то грязи, то ли из слизи.
Поверхность его двигалась, как будто бы дышало живое существо. На ней периодически образовывались кратеры, словно бы на лунной поверхности. Затем они исчезали.
Не долго думая, Марвин открыл огонь. Тогда на этой куче дерьма начали с чмоканьем проявляться щели, и из них принялись пачками выползать аллигаторы.
Но они не стали пытаться прокусывать экскаватор, потому что прекрасно понимали, что это бесполезно и что Марвина им оттуда никаким образом не извлечь.
Вместо этого они все устремились по направлению к Хилари и к пока еще живому (впрочем, весьма условно) Брайану. Те же, в свою очередь, остервенело отстреливались.
В пулемете у Марвина закончились патроны. Он многократно предпринимал попытки снова завести свой бульдозер. Однако, видимо, там у него в пускаче уже назрела необходимость замены свечи, которой, как назло, запасной под руками не оказалось.
По этой причине в результате у него ничего не получалось. И тогда он принял решение вылезти и вступить в бой вместе со своей бывшей возлюбленной.
Но здесь его ожидало еще одно, как будто б в лоб — грабли, неожиданное и роковое разочарование.
Все дело было в том, что переднее бронированное стекло, через которое он обычно в свой бульдозер влезал и вылезал, открывалось, как назло, неизбежно снизу вверх и наружу.
А в тот момент, когда он с размаху вляпывался в крокодильское логово, то оно более, чем наполовину, вошло в его отвратительную жижу и теперь оказалось совершенно безнадежно и намертво заблокировано.
И никакой реальной возможности помочь Хилари и ее сыну у Марвина после этого не оставалось.
Но он решил, по своему обыкновению, не отчаиваться и не распускать сопли. Он решил по-настоящему действовать.
В бардачке у него лежал револьвер «Smith & Wesson Model 10». Марвин достал его, приставил к виску и без всяких колебаний, не раздумывая и ни о чем не сожалея, выстрелил.
И вот тут крокодилы как будто бы почувствовали это. В знак своего неподдельного уважения к бессмертному герою Америки они остановили  наступление и начали постепенно по одному разворачиваться и уползать обратно в гнездо.
И лишь последний из них, когда Хилари, уже расслабившись, подумала, что основная опасность миновала, и в прострации села на пол в лужу крови рядом с умирающим Брайаном, изловчился, молниеносно приблизился и погрузил его голову в свою пасть полностью.
И как отразилось к этому моменту в уже бессмысленных и расширенных от нечеловеческого напряжения глазах Хилари, он, несильно нажав, сомкнул челюсти.
Раздался хруст, крокодил крутанулся вокруг своей оси и, в миг ловко оторвав причитавшийся ему кусок добычи, по-обезьяньи быстро и бесцеремонно исчез.
«Съели,» - констатировала Хилари Брукс и, не спеша, встала.
Затем она надела опять на себя то самое обыденное - сосредоточенное и брюзгливое - выражение лица, в котором было больше приверженности к организованности, чем простой привычки, и больше тупой регламентированной напористости, чем здравого смысла, и внимательно водя стволом М-16 то вправо, то в влево, без всяких тревожных мыслей в голове медленно пошла по служебному коридору, который как раз оказался в данный момент от нее поблизости, по направлению к выходу из этого грёбаного супермаркета.