Меч мертвого пророка

гребли, Глуб возвышался на носу в качестве декоративной фигуры в стиле Nose art. Я приберег себе место на корме, возле руля.
Берега практически полностью скрывались в тумане. Лишь изредка какой-нибудь заросший кустарником мыс или нависшее над водой дерево проявлялись в сплошной белой пелене. Вокруг было тихо. Только мерный плеск весел, да тихое журчание воды.
Но изредка, то справа, то слева раздавались непонятные звуки. То ли в глубинах тумана протяжно вздыхал кто-то большой и страшный, то ли просто земля проседала в болотах под тяжестью чьих-то гигантских шагов.
Да еще время от времени над нашими головами пролетало нечто-то вроде летучих рыб. Или жаб? Шин какое-то время пытался ловить их зубами, но я прикрикнул! Мало ли, схватит какую-нибудь ядовитую тварь, лечи его потом. Кто знает, что тут может летать? В таких местах стоит готовиться к худшему.
* * *

Ночевали на берегу.
Отдав распоряжение разбить лагерь и готовить ужин, я сразу пошел расставлять по периметру датчики охранной сигнализации. Емкостные. Так, что если из темноты к нашему костру выйдет что-то неведомое (например, человек) датчики заверещат и поднимут тревогу.
Принцы, надо признать, вели себя прилично. Никаких распальцовок и выяснений, чей род древнее. Дружно взялись заготавливать дрова, установили над костром треногу, чтобы подвесить котел.
Эльделина захлопотала, доставая съестные припасы. Так что пока мы распаковывали одеяла и обустраивали спальные места, она сноровисто разогрела в большом котле ужин, щедро сдобрив его соком туманных деревьев.
Глуб участия в работах не принимал. Отойдя в сторонку, он, как обычно, приводил в порядок перья. Кажется, смазывал чем-то, чтобы не намокали. А вот Шин, с самого начала пристроившийся поближе к  огню, устроил для наследников престола небольшой концерт в индийском стиле. Он выпустил все свои конечности, которые до того были втянуты в туловище, и, аккомпанируя бубном, исполнил ритуальный танец десятирукого Шивы.
В итоге выклянчил столько подачек, что нажрался, гад, еще до того, как все остальные разобрали ложки.

На дежурство я остался первым. Не только потому, что все вокруг было непривычным и пугающим. Просто люблю я ночи у догорающего костра. Когда стоянку обступает таинственный лес, дышит тебе в лицо свежими запахами трав, движется неразличимым во мраке колыханием ветвей и шепчет что-то шелестом листьев. Время от времени в непроглядной мгле зажигаются разноцветные искры и движутся в причудливом танце то приближаясь, то удаляясь. То ли это светлячки порхают в ночи, сливаясь в брачных играх, то ли болотный газ, извергаясь из глубин, вспыхивает над влажной травой призрачным светом. Тишина…
Понять бы еще, почему все эти огоньки перемещаются исключительно парами…

* * *
Четвертый порог мы одолели ударным трудом. Всем пришлось спрыгнуть в воду и вручную, барахтаясь в волнах, перетаскивать лодку через каменный уступ. Зато потом, после высадки на левый берег, нас ожидал приятный сюрприз: тропинка, вымощенная желтым кирпичом.
Нет, конечно, она была очень старой, густо заросшей травой и всякими вьющимися растениями, и мы нашли ее не сразу.
Тем не менее, это была тропа, ведущая к цели. На радостях я даже спел детскую песенку: «Мы в город Изумрудный идем дорогой трудной»…
Проблемой стало то, что идти по тропинке можно было только колонной по одному. А кто поручится, что из глубин туманного леса на нас не смотрит то существо с разноцветными глазами, которое всю ночь, вздыхая, кружило возле стоянки?
Подберется сзади, и будет откусывать по одному путешественнику до тех пор, пока не съест всех. И до конечной цели (5 тысяч шагов) доберутся только уши идущего впереди Шина.
Нет, разумеется, нас нельзя было считать совсем уж беспомощной жертвой. И по части «оказать сопротивленье» и «в смертной схватке с целым морем бед» навешать противнику так, чтобы мало не показалось… такой опыт был. Но! Противника перед началом боя хотелось хотя бы увидеть.

Чтобы избежать печальной ситуации, я предложил всем обвязаться веревкой на манер альпинистов, идущих в одной связке. Тогда, даже не видя друг друга, мы почувствуем беду по тому, как задергается веревка. И, возможно, успеем отбить товарища до того, как его съедят целиком.
Мое предложение энтузиазма не вызвало, так как рождало мрачные мысли. Но и протестовать никто не стал. Шин снес даже то, что его привязали за шею, как собаку за ошейник. А вот с Глубом возникли проблемы. Держать веревку в крыльях он не мог в принципе. Обвязать же его вокруг пояса… Вы когда-нибудь пробовали найти талию у птицы?
В общем, я ходил вокруг этого надувшегося индюка, раздумывая как бы половчее прихватить его за ногу… и тут Шин взвизгнул, подавая сигнал тревоги.
– Ложись! – рявкнул я.
Глуб тут же взлетел, Шин ринулся маскироваться в кусты, а вот принцы и герцогиня с похвальной дисциплинированностью повалились в мокрую траву.

Некоторое время мы напряженно всматривались в белесую пелену. Потом в тумане проявилось темное пятно. Оно чуть приблизилось, контуры его прояснились…
И к нам из глубины Туманного леса вышел не монстр, а крестьянский такой мужичок. В длинной, плотно подпоясанной рубахе, в холщовых портках, обутый в неказистые, но крепкие сапоги, в сбитой на затылок шапчонке… В общем, на монстра категорически не похож. Хотя кто знает, какие тут водятся монстры.
Выглядел мужичок не опасно. Единственный предмет, который у него можно было счесть за оружие, висел на поясе. Это был специальный кривой нож, которым надрезают кору деревьев для сбора сока.
Короче, пейзанин.
Я встал, отряхиваясь, и свистнул Глубу, что можно возвращаться.

Дальше мы двинулись, как и договаривались, в альпинистской связке. Впереди Шин, за ним цепочкой принцы и герцогиня, а замыкали колонну белоснежный Ангел Смерти, мужичок с ножиком и я.
Оставить пейзанина за спиной было как-то боязно. Может эти сборщики сока умеют взрезать не только кору деревьев?
Да и вообще, где-то тут неподалеку находится гробница мертвого пророка, который (кто знает?), возможно, имеет привычку гулять по окрестностям, принимая разные облики. Например, старичка в длиннополой рубахе.

По кирпичной тропинке идти было легко. Впору хоть песню запевать. Так что где-то минут через сорок идущий впереди Шин достиг указанного на карте знака. А за ним и наша цепочка, сжимаясь, подтянулась и, наконец, мы встали тесной группой разглядывая…
Да! Такой знак трудно было с чем-то спутать.
Это была огромная, размером с одноэтажный дом, каменная голова змеи.
Неизвестный мастер изваял ее с удивительным мастерством. Глаза, рот, причудливый узор чешуи, кончик раздвоенного языка, торчащий из пасти… В общем, абсолютная правда жизни и достоверность. Не будь эта голова столь громадной, можно было бы принять ее за настоящую и испугаться. Но не может же быть змея размером с электричку?

Дорожка из кирпича невозмутимо подныривала под язык каменного чудовища, как бы указывая направление дальнейшего движения.
– Шин? – спросил я, как обычно полагаясь на чутье и интуицию товарища.
Тот осторожно приблизился к преграде, тщательно ее обнюхал… потом хулигански задрал заднюю ногу и, оставив метку, бодро потрусил вперед.
Нам осталось только, чертыхаясь, двинуться следом. Чертыхаясь, потому что всем пришлось перебираться через обос… э-э, через мокрый змеиный язык. Чертов Шин и его дурацкие замашки…
Тропинка из желтого кирпича закончилась, но почва под ногами ощутимо пошла вверх. Ошибиться в направлении было трудно, так что мы пыхтя карабкались по весьма крутому склону и вскоре были вознаграждены за усилия. Наши головы проткнули слой тумана, мы как бы вынырнули из надоевшей водяной взвеси. В глаза ударил яркий свет солнца.
Боже! Это было прекрасно.
Солнце, небо, простор. И взгляд, вольно простирающийся поверх клубящегося внизу марева от горизонта до горизонта.
Ей Богу, даже дышать стало легче.
Пока мы жмурились и привыкали к свету, наш пейзанин надвинул шапчонку на лоб и буднично сообщил:
– Ну, вот и гробница мертвого пророка.
– Да? Где?
– Так под нами.
Он указующе потопал ногами. Ага.
Стало быть, имеет место нечто вроде пирамиды. Каменная гора, заросшая травой, возвышающаяся, как остров в сплошном море тумана.
Надо бы метку какую-нибудь оставить, а то потеряем место входа, и будем бегать по кругу, как дикари, забывшие, где пришвартовали лодку.

Итак, большая часть пути пройдена. Осталось немного: найти вход, потайную комнату, добыть волшебный меч и вернуться живыми. Сущие пустяки.
– Дедусь, – обратился я к аборигену, – ты здесь местный. Дорогу покажешь?
– Легко! – бодро откликнулся пейзанин. – Айда за мной.
И он тронулся в гору. А мы, как были в альпинистской связке, двинулись следом. Это нас и спасло.
Мужичок двигался шустро, глядя не столько под ноги, сколько по сторонам. Видать тоже наслаждался раскинувшимся вокруг пейзажем.
Поэтому, когда земля под ним разверзлась, он даже не вякнул. Так и ухнул в открывшуюся пропасть вместе со своим ножом, долгополой рубахой и шапочкой.
А следом, как горох из стручка, посыпались мы.
Успевая, правда, кто взвизгнуть, кто ахнуть.
Я не успел. Как-то не до взвизгов мне было.
На одних рефлексах, я извернулся и грянулся на каменный косогор не спиной, а брюхом, вонзив в ближайшую трещину свой вибронож.
Конечно, не факт, что мне, привязанному к целой гирлянде провалившихся принцев, удалось бы удержаться. Не факт и то, что вибронож сумел бы надежно закрепиться в трещине. Но речь шла о секунде, замедлившей падение.
А потом последовал мощный рывок.
Глуб, свободный от привязи, ухватился когтями за веревку и попытался взлететь.
Размах крыльев у него более десяти метров. Когда он начинает ими махать, впечатление, что над головой хлещет лопастями вертолет. Но семь человек и Шин… это больше полутонны веса.
Зато первый же рывок позволил извлечь из пропасти девчонку, которая тут же, как клещ, вцепилась пальцами и чуть ли не зубами в землю. Уже легче.
Второй рывок, третий… Я, втыкая нож в камни и подтягиваясь, отползал все дальше от края пропасти, одного за другим вытягивая на поверхность участников экспедиции.
Единственным, кого не пришлось спасать, оказался Шин.
Повиснув на веревке, привязанной за шею, он мгновенно пустил в ход свои сюрикены и освободился. И это было хорошо, потому как весу в нем почти восемьдесят кило.
Растопырив конечности, Шин сумел избежать падения на дно, а потом, подобно гигантскому пауку, полез вверх и сумел выбраться из провала самостоятельно.
Когда я отдышался и печально оглядел обломки своего виброножа, не выдержавшего столь жестокой эксплуатации, настало время спросить о невольном Сусанине.
– Как там дедушка? Не разбился?
– Порядок, – бодро ответил Шин, зализывая сломанный коготь. – Внизу вода. Так что он пока плавает.
– Какой ужас, – герцогиня посмотрела на нас круглыми глазами. – Надеюсь, мы его спасем?
– Как только добудем веревку нужной длины, – заверил я.

После такого приключения мы решили выслать воздушную разведку. Глуб летал над нами, пронзая окрестности орлиным взором. А мы шли без спешки, внимательно глядя под ноги и выслав вперед Шина.
Вход в пирамиду оказался на самой вершине. Он был открыт, но