Когда сойдет снег

мольбой поглядев на Диму.
– Ничего, сейчас пройдет, – успокоил его Дима, олень что-то промычал в ответ, издав сдавленный рык.
– Ну вот и все, мой хороший, – погладила его Саша. – Все, отпускай, пускай отдохнет.
Они вышли из хлева, Дима шел рядом с ней, улавливая сквозь запахи хозяйства тонкий цветочный аромат, струящийся от ее волос.
– Вот,  это наше хозяйство, – она показала ему на небольшую грядку, где пытались вырасти какие-то растения, но в основном она была засеяна зеленью и цветами. – Скоро мы отдадим этих двух обратно в стадо, тут им скучно, а там все же повеселее.
– А зачем вообще держите?
– О, это причуда дяди. Он хочет иметь оленя, – она рассмеялась. – Смешной такой. Говорит, что старый стал, голос предков довлеет над ним. А так да, на маразм похоже.
– Понятно, – Дима криво ухмыльнулся. – А тебя, правда, Саша зовут?
– А что? Разве не похожа? – Саша отошла подальше, чтобы он лучше разглядел, и быстро произнесла какое-то слово. Дима не сумел разобрать, что это было.
– Не понял.
– Да это на нашем языке, – ответила она, – означает цветок. Так меня мама назвала, она же у меня родом отсюда, сестра дяди. А вот папа был такой же, как ты, вы чем-то похожи.
– Мы все чем-то похожи.
– Ну, может быть. Ты не обижайся, я могу и лишнего взболтнуть, – она погладила его по плечу и звонко рассмеялась.
– Да я не обиделся.
– Хорошо, а то я иногда не понимаю, что я такого сказала, а люди так злятся.
– Ты не похожа на своего дядю. Нет, ну похожа, но…
– Я в папу пошла, – ответила она, избавляя его от нестройных разъяснений своей мысли. – Конечно, доминантный ген, меня точно не спутаешь. Но а так я летом приезжаю сюда, у меня здесь выездная лаборатория на метеостанции. Училась в Питере, а потом вернулась обратно в Уренгой.
– А почему вернулась? Могла бы там остаться, так же все делают.
Саша погрустнела и отвернулась. Дима почувствовал себя неловко и решил не расспрашивать больше.
– Пойдем, прогуляемся? Или ты голодный? – спросила она, беря его под локоть.
– Нет, не особо.
– Хорошо, у нас как раз пару часов есть, пока эти наговорятся, – она махнула рукой в сторону дома. – Сейчас, я только дядю предупрежу.
Она забежала в дом и тут же выскочила, унося за собой какое-то напутствие от дяди.
Они вышли за забор и направились в другую от дороги сторону, дальше в тундру, туда, где трава становилась все гуще, а из-под ног вылетали зазевавшиеся грызуны, прячась в своих норках. Солнце грело несильно, да и ветер дул постоянно, но от заданного темпа Дима скоро взмок, сняв куртку и свернув ее под мышкой.
– Скоро придем, – сказала Саша, шедшая все это время молча, крепко сжимая его локоть. Он тоже молчал, не зная, что говорить.
– А куда мы идем? – наконец спросил он.
– У нас рядом озеро, небольшое, но красивое. Купаться, конечно, холодновато, – она засмеялась, возвращаясь в свое веселое настроение. – Но, оно красивое. Тут все красивое, мне здесь нравится больше.
– А что тебе здесь нравится?
– Не знаю, просто нравится. А разве должна быть причина?
– Никогда об этом не думал.
– А кем ты работаешь? С Андреем, да?
– Да, не вылезаем из нашего участка. А кем работаю, трудно сказать. На нас столько уже всего навешали, что получается ерунда какая-то.
– Ну, почему ерунда? Тебе же нравится, правда же?
– Нравится, – сознался Дима. – Но бесит сильно. Все эти отчеты, эти тупые начальники, которые ничего знать не хотят, им бы лишь бы все как-то само решалось, и желательно, без лишних затрат.
– Да ладно тебе. Думаешь, когда сам станешь начальником, будешь другим?
– А я не хочу им становиться.
– Да? А почему? Дядя сказал, ч то тебя скоро поставят старшим мастером.
– Ну, поставят. Нет, я таким не буду, я же понимаю, что к чему.
– Знаешь, это как тундра. В одно время ты ничего не видишь, ничего нет, только мерзлота и все. Но потом она расцветает, надо только немного подождать.
– Ну да, но расцветает ненадолго, а потом опять.
– Но все равно она меняется, и это остается, верно же?
– Ты меня будто бы уговариваешь.
– А если и так, то что в этом плохого?
– Да ничего, странно это все.
Они дошли до небольшого озера, вода была прозрачная, неглубокое дно свободно просматривалось. На другом конце суетились стаи птиц, не переставая кричать и махать крыльями.
– Так почему ты не осталась в Питере? – спросил Дима. Саша быстро взглянула на него и отвернулась к озеру. – Извини, я лезу не в свое дело.
– Нет в этом нет никакой тайны, – тихо ответила она и присела у воды, опустив в нее руки. Дима сел рядом, вода была прохладная, и приятно обволакивала ладони. – Просто не получилось. Я там никому не нужна. Наверное, это и правильно, всё полезно на своем месте. А ты где живешь?
– Недалеко от тебя, шесть часов на поезде.
– Понятно. В гости приедешь?
– Позовешь, приеду.
– Приезжай, – сказала она и выпрямилась. – Пойдем, прогуляемся еще немного?
Они пошли вдоль озера, чуть касаясь плечами друг друга, несколько раз Саша, как бы случайно, ловила его руку, пока он не схватил ее и не сжал в своей ладони. Ладонь ее была небольшая и крепкая, кожа чуть-чуть загрубела от работ по хозяйству, но все же в ней чувствовалась мягкость молодой женщины.
– А твой дядя постоянно там живет?
– Нет, это его дача, ха-ха, зимой там жить тяжело. Он нас все пугает, что обидится на нас на всех и уедет туда, но это все неправда. Там жить нельзя, одному очень тяжело.
– Да, я не представляю, как это.
– А дядя делает вид, что знает. Но он такой же городской, как и я, нам не под силу уже это. Ой, смотри! – она остановилась и показала на двух песцов, вышедших к воде. Рядом с ними копошились коричневые щенята, а на взрослых еще кое-где оставались клочки белого меха.
Один из взрослых песцов долго смотрел на них, а потом что-то протявкал в их сторону. Дима помахал ему, и песец протявкал еще раз. Потом все семейство скрылось в траве.
– Что, старый знакомый? – с интересом спросила Саша.
– Скорее знакомая, – ответил Дима, улыбнувшись.
– Знакомая? – Саша многозначительно подняла бровь. – Вот, значит, кто тебя интересует.
– Ой, ну конечно, ха-ха-ха, – усмехнулся Дима. – Просто был у нас один песец, одна лисичка. Она попала в наш капкан. Нам тогда разнорядку дали, отловить зверей на периметре, один попался, – он достал телефон и показал видео с песцом, которые он делал у них на станции.
– Зачем? – возмутилась Саша, крепко сжав его руку.
– Да заняться им нечем, думают, что мы там ничего не делаем, – разражено ответил Дима. – Ну, мы ее выходили, а потом она убежала. Я ей повязку на лапу менял, поэтому и запомнила. А может это вообще другой зверь, мало ли что она там протявкала.
– Действительно, – сказала Саша. – Пора обратно идти, надо дядю покормить.
– А он сам не может? Давай еще погуляем, я не устал.
– Нет, сам не хочет. Должна женщина делать. Раньше моя мама была, потом жена, ну а теперь я. Больше никто сюда ехать не хочет. Но ничего, придется самому. Я уезжаю через день.
– Да?
–На работу пора, отпуск почти закончился.
– Ясно.
– Ну, не расстраивайся, – она повернулась к нему и притянула к себе, обхватив шею руками. Она обожгла его вечно обветренные губы жарким поцелуем, соленым, сладким, с тонким цветочным вкусом и грубым привкусом вяленой рыбы. В нем было все: и зима, и лето, и солнце, и вода, и ветер, и он, и она. Он весь покраснел, не ожидая этого. Саша игриво закусила губу, смотря на него прищуренными от удовольствия глазами. – Ты же обещал приехать, да?
– Когда?
– Когда захочешь. Только днем я буду на работе, лучше в выходные.
– Договорились.
– Ну что, пойдем? – она потянула его обратно.
– Не хочу, – теперь уже он притянул ее  к себе, беря инициативу в свои руки.
Поднялся сильный ветер, задувая на них влажный прохладный воздух, но они будто бы не замечали этого, истомленные и освободившиеся, не чувствуя хода времени.
Уже почти стемнело, когда они вернулись домой. За столом сидели Андрей с Яртынычем, уже слегка осоловевшие от жара печи и выпитого.
– О, молодежь! – приветствовал их старик. – Давайте за стол. Как, нагулялись?
– Да, – ответила Саша и вся покраснела, пряча лицо в белые ладони.
– Ну, дело молодое, – сказал старик, весело подмигнув бледному как  бумага Диме. – Давайте, еще горячее.
Старик достал из печи чугунок с картошкой, обильно сдобренной салом, и положил им на тарелки по большому куску жареного мяса.
– Я же говорила, что он сам все умеет, – шепнула Саша Диме на ухо.
– Ну что, Андрей, еще по одной и хорош? – старик разлил остатки водки по стаканам. – А вам не надо, успеете еще.
Старик смотрел на Сашу с Димой счастливыми глазами, слегка подернутыми пеленой прозрачных слез, уже выстраивая в голове всю их судьбу, которая могла и не сбыться, но он не хотел думать иначе. Точно мог сказать лишь ветер, гулявший снаружи, так ведь разве он скажет?
– Дядя, ну чего вы там себе напридумывали? – рассмеялась Саша, глядя на старика.
– Ничего, ничего, – старик хитро улыбался, глядя на них. – Мне не надо придумывать, я знаю.
– Да откуда же вы знаете? – удивилась Саша.
– Он мне сказал, – старик показал на шкуру медведя.
- А, ну тогда да, все верно! – Саша громко расхохоталась.
– Но-но, – погрозил ей пальцем старик, – нельзя смеяться над хозяином тундры.
– Я молчу, молчу-молчу, – Саша приложила палец к губам, едва сдерживая заразительный смех.
– Так, «Сатурну больше не наливать», – сказал Андрей и забрал стакан у старика.
Дом заполнился громким смехом, сквозь который старик пытался что-то сказать, но махнул на них рукой и сам рассмеялся.