Микки-микки

за-заработала в-водяная ме-льница.
     Когда неторопливая беседа прекращалась, то можно было услышать, как за окном эстонский Дед Мороз - Йыулувана искал свою выпившую Снегурочку. Столетние ели в снегу скрипели, нашептывая друг другу старинные народные саги и сказки. Они не только ели, но и пили.
      В углу избушки бормотал во сне пьяный сверчок. В комнате пахло ароматом березовых поленьев, сухих грибов и корицы. Слышался тихий треск тлеющих углей, отблески которых бегали по пергаментным лицам присутствующих, как солнечные зайчики. Общение хуторских мужиков сопровождалось изящной деревянной посудиной - братиной, в которой плескалось что-то «горячительное». Зная народную мудрость: ничего так не сплачивает людей, как выпивка, каждый из присутствующих пригублял своеобразную «новогоднюю чашу», помня, что еще должен был произнести тост-байку. Братина, как олимпийский огонь «переходила» из рук в руки.
      Очередь доходит до русского комбата. Хрустнув соленым огурцом как сушеным тараканом, Валера встает. Благоговейно берет в руки чашу. Не отличая архитрав от амфибрахии и не мудрствуя лукаво, думает - «Может рассказать мужикам про то, как я традиционно встречал Новый год на Дальнем Востоке?» Разница с Москвой там была семь часов и все хотели мысленно «чокнуться» бокалами с близкими на «Западе». Это было ни много, ни мало, а в семь часов утра по местному времени. За семь часов вдрабадана происходило многое, и потому к утру не каждый мог сказать даже «мяу». Надо отдать должное молодости - некоторые это делали, но через пять минут, разметав в сторону остатки винегрета и селедки под «шубой», мертво падали в недоеденный, чисто русский салат Оливье.
      Зная, что плохой тост лучше хорошего некролога, майор предлагает:
      - Давайте я подыму чисто армейский тост!
      - Хясти, хорошо! - утвердительно машет головой «Андрюша».
      - Не знаю ребята, как у вас, но мы на Дальнем Востоке встречали Новый год под застольную игру «Мишка пришел», - Валера делает психологическую паузу, чтобы присутствующие настроились на чисто русский юмор.
     - Собирались за новогодний стол. Клали на блюдце по рублю, наливали по рюмочке свежей водочки, настоянной на морских звездах и сушеных трепангах. Выпивали и тут ведущий тамада, говорил: «Мишка пришел», - комбат, посмотрев на католическое распятие на стене заимки, хмыкает и продолжает.
       - После этих слов вся компания, как по команде, лезла под стол. «Мишка ушел», продолжал тамада, и все вылазили из-под стола. Опять шел разлив по рюмкам, естественно с рублем-взносом, и снова водка в рот и слова: «Мишка пришел». Все опять лезли под стол. «Мишка ушел». Народ старался вылезти. При встрече Нового года, как и во время полового акта - главное не останавливаться!
      Приникнув холодным ухом к форточке избушки, Йыулувана со снежной порошей на плечах, с любопытством прислушивался к словам русского офицера. Нашедшаяся Снегурочка невдалеке искала в сугробе потерянный стакан. Она не знала, как помягче надо будет сказать присутствующим в заимке, что в новом году их ждут одни неприятности.
       - После седьмой-восьмой рюмки из-под стола вылезало все меньше и меньше народа. Люди «уставали» и там тихо засыпали.
     - Н-не м-может быть! - не выдерживает один из гостей.
     - Моожет - не моожет! Не переб-бивай! В-видишь - в-врет, как д-дышиит, - медленно, с прибалтийским акцентом обрывает дружбана другой талапонец-крестьянин.
      - Когда заканчивалась пятая-шестая бутылка водки, стойких «ленинцев» оставалось, как правило, один-два человека, которые все-таки выползали по-пластунски из «укрытия». - Валера делает вид, что не замечает реплик. - Последний, который все-таки еле-еле выбирался из-под стола, поздравлял с Новым годом всех пластом лежащих и забирал с блюдца весь выигрыш-банк!
      Громко звучат последние слова комбата. Слышится одобрительное уханье филина за окном, после чего Валера солидно делает паузу и проникновенно продолжает:
      - Так встанем и выпьем за то, чтобы в нашей компании в Новом году проигравших не было! - и резко, залпом выливает все содержимое братины дружбы в нутро мамоны, после чего с удовольствием крякает.
      Закурив знаменитые папиросы «Север», бывшие «Норд», победоносно смотрит на присутствующих, мол, учитесь - вот так поздравляют с Новым годом русские офицеры! Это вам не рюмку ликера «Вана Таллинн» цедить сквозь зубы весь вечер! От дыма сигареты начинает пахнуть горелой человечиной.  Все происходит настолько внезапно, что присутствующие не успевают охренеть. В комнате и так было тихо, но тут в воздухе повисает ледяное безмолвие, которое забивает уши. Все теряют дар речи, как выключенный холодильник. Заимка начинает представлять собой публичный дом с черного хода при входе роты русских стройбатовцев на окраину Таллинна.
       Ничего, не поняв, но, что-то почувствовав, Валера недоуменно смотрит на хозяина, гостей и невинно спрашивает:
       - Что случилось?
       Бледный «Андрюша» с белесыми, как у моли ресницами ничего вымолвить не может. Онемело оседает на лавку, так как скелет осыпается в трусы. Лесник судорожно хватает ртом воздух, проглатывая окаменевшую слюну. Взяв себя в руки, тихо шепчет Валере:
       - Микки-микки, - что в переводе с эстонского означает «надо было по чуть-чуть!»
       В глазах эстонских ребят начинает плескаться тихий ужас, будто перед ними предстал знаменитый таллиннский Палач. Сознание притухает. Наступает полный советский союз!  Все спиртное, что было в доме в начале вечера, вылито в братину и одним гигантским глотком отправлено. Куда? Правильно - в матушку Россию. Вот незадача! За столом горячительного больше нет и не предвидится. До ближайшего хутора, десятки километров глухим лесом по заснеженной ночной дороге. Новый год как бы откладывается.
      - Андрей! Я что-то не так сделал? - как ни в чем не бывало, спрашивает Валера, озабоченно глядя на хмурую компанию.
      - П-просто на тебе з-закончился не т-только с-старый год, но и.... в-водка! - с выражением глубокой скорби, отвечает ему лесник упавшим до подпола голосом и очухавшись от душевного потрясения, добавляет. - Л-ладно, кааак го-говорят р-русские - это эээрунда.
      - Э, нет, дорогой. Ерунда - это «чекушка» на троих! - и зовет водителя, который в уголке комнаты прикинулся торшером. - Эй, ты, нищета трамвайная! Тащи-ка лучше нам ящик «Столичной» из машины. Видишь - ребята что-то приуныли. Не забудь, крендель, пиво и мандарины на заднем сиденье!
     Надо было видеть смятение в глазах непорочных детей балтийских островов и голубых озер. Они не могли представить себе даже в страшном сне, что так можно встречать Новый год.