- Скажите, что это у вас? – нарушив наконец молчание, спросил Крид, указывая на шкатулку. Георг молча передал шкатулку Криду. Повернув ключик, Крид вновь вызвал к жизни негромкую музыку, напоминавшую звон множества маленьких колокольчиков.
- И фотография… - произнёс Крид, взяв чёрно-белый снимок в руки. – Посмотрите, что это тут сзади написано?
Оказалось, что на задней стороне фотографии карандашом были выведены полустёртые слова: «… сильнее смерти». Первое слово разобрать уже было невозможно.
- «… сильнее смерти», - прочитал Крид. - Да, это чудо. Но разве вы не слышали, что опасно принимать что-либо в дар у привидений?
- Нет, - отрицательно помотал головой Георг. – Конечно, я видел, что она как будто летела над ступенями лестницы. Но я же не мог знать, что…, - тут Георг замолчал и вздохнул. В комнате повисло молчание. «Любовь», думал Георг. «Любовь сильнее смерти. Вот недостающее слово. Но может ли любовь вернуть кого-то к жизни?» Когда он видел перед собой девушку, она казалась ему живой. Хотя её лицо было бледно и удивительно лёгок был её шаг, она выглядела, как обычный человек, а не бесплотный дух. Наконец, она передала ему шкатулку. Впрочем, может быть, это лишь заблуждение, что духи умерших людей непременно должны быть прозрачными и проходить сквозь стены?
- Завтрак на столе, - произнёс наконец Крид, прервав затянувшееся неловкое молчание. Повернувшись, он вышел из комнаты, оставив Георга наедине со своими мрачными мыслями. Через некоторое время Георг последовал его примеру. На столе в гостиной он нашёл кофе и печенье, успевшее за время отсутствия Крида зачерстветь. Но Крида в гостиной почему-то не было.
Позавтракав, Георг встал из-за стола и вышел из дома. Казавшееся таким тихим и безмятежным ранее утро давно уже сменилось днём, и всё вокруг оживлялось теперь лёгким ветром. Через некоторое время ветер стал налетать всё более усиливавшимися порывами, срывая с деревьев высохшие коричневые листья, падавшие вокруг. Казалось, будто на холме над городом уже наступила осень. Георг подошёл к краю обрыва, где ночью сидела девушка, и взору его открылся прекрасный город, раскинувшийся в долине медленной реки. Георг видел множество домов с черепичными и плоскими крышами, древние и прекрасные купола соборов и каменные мосты над зеленоватой водой. За городом вздымались над землёй в призрачной синей дымке горы, казавшиеся навсегда застывшими огромными клубами облаков. Но из-за росших на склоне деревьев Георг не видел тех ветхих кирпичных ворот, возле которых ночью исчезла Тамира.
Ветер усиливался и гнал издали тяжёлые тёмно-серые тучи, которые теперь застилали собой уже половину неба. Вскоре и солнце скрылось за их мрачной пеленой. Вокруг всё потемнело, и стало ясно, что вот-вот пойдёт дождь. Георг сидел на склоне и с тоской смотрел вдаль, думая о девушке, казавшейся ему спустившимся на эту сумрачную землю ангелом лунного света. «Интересно, где пребывают днём эти души несчастных, которым нигде нет покоя? Ведь не могут же они погружаться в небытие? Может быть, они уходят в тёмные заброшенные дома и подвалы? Может быть, они исчезают в подземном мире?» думал он, в то время как ненастье стремительно надвигалось на город. Вскоре начался ливень, и Георг быстро зашагал в сторону дома. Когда он оказался внутри, Крид вышел из своей комнаты.
- Позвольте мне остаться до завтра, Крид, - начал Георг, закрывая дверь.
- Похоже, ты не понимаешь до конца, с чем имеешь дело, и тебе кажется, что это всё романтика и приключения, - вздохнул Крид.
- Но я должен снова увидеть её.
Крид посмотрел на Георга исподлобья тяжёлым взглядом
- Не сходи с ума, Георг. Разве ты не понимаешь, с чем ты столкнулся? – негромко и глухо проговорил он. Слова Крида почему-то больно задели Георга.
- Нет, я понимаю. А вот вы… - вспылил Георг, но не договорил, встретившись с мертвенно-серьёзным взглядом Крида, по-прежнему смотревшего исподлобья.
Ничего не ответив, Крид снова вздохнул и удалился в свою комнату. Георг опять остался один в гостиной. Какое-то время он сидел у окна, глядя на шумевшее снаружи ненастье и слушая громкое тиканье часов в гостиной. Через какое-то время дождь стал затихать, словно устав низвергаться на землю нескончаемым потоком. За окном и в доме посветлело, и Георг увидел кусочек голубого неба. Вскоре шум дождя совсем затих. Обрадованный переменой погоды, Георг открыл дверь на улицу.
Когда он вышел из дома, всё вокруг дышало свежестью и прохладой. Из просветов пролетавших по небу разорванных облаков вырывались солнечные лучи. Всё тише звучали вдали раскаты грома. Ненастье, пройдя над городом, отступало куда-то за горизонт. В солнечных лучах ещё видны были прозрачные нити дождя, а вскоре исчезли и они. Снова звучало на холме пение птиц. Ненастье было уже где-то далеко, и деревья роняли на землю крупные и блестящие бусины только что отшумевшего дождя. Ступив на деревянную лестницу, ведущую в город, Георг стал спускаться вниз. Высокие башни города были залиты золотистым светом предвечернего солнца, а вдали в синей дымке высились на фоне светло-голубого неба прекрасные горы, словно написанные бледными масляными красками. Мир - чудесный, огромный и удивительный был вокруг, полный тайн, загадок и удивительных событий. Заворожённый открывшимся ему видом, Георг вдруг вновь помыслил о девушке-призраке, и его охватила тоска. Он думал о том, что когда-нибудь, быть может, и он останется бродить по земле призраком, как Тамира, и тогда они будут вместе ночью сидеть над обрывом и ходить по крышам города, удивляя случайных прохожих, возвращающихся откуда-то в поздний час домой. Он надеялся вновь разыскать её в городе.
Спустившись по лестнице вниз, Георг прошёл под кирпичной аркой старых городских ворот и остановился у дома, откуда той ночью вышла Тамира. Глядя на красивые балконы с узорными металлическими перилами и цветочными горшками, Георг не сомневался – именно в этом доме девушка когда-то выходила на балкон и поливала цветы. Но в этот час на балконах дома никого не было видно. Лишь разноцветные яркие петунии цвели в горшках, словно перешёптываясь с тихим и робким ветром о бессмертии. Окна дома были все закрыты ставнями.
Можно было подумать, что весь дом, закрыв глаза, уснул и видит сны, и только цветущие петунии говорили о том, что здесь по-прежнему живут люди. Георг представлял, как Тамира каждое утро спускалась по тёмной каменной лестнице вниз, выходила из тяжелых деревянных дверей, которые теперь были закрыты, и шла в школу, а вечером возвращалась обратно, и так много лет подряд. Но однажды случилось нечто – и шаги девушки перестали звучать на лестнице. Перестали скрипеть тяжёлые двери. Стёкла витрин, мимо которых она проходила каждый день, забыли её отражение, потому что зло победило. «Но красота бессмертна», думал он. «Как и душа человека, она не умирает, а отступает туда, где зимнее дыхание смерти не имеет власти».
Впереди была узкая улица с рядом пятиэтажных разноцветных домов, носившая название Осенней и уводившая куда-то вглубь города. Пройдя по ней несколько кварталов, Георг свернул на какую-то другую улицу, потом повернул ещё куда-то... Все улицы были похожи одна на другую. Везде были ряды высоких домов, стены которых были выкрашены в пастельные цвета, столбы спящих уличных фонарей с круглыми лампами, невысокие деревья, ронявшие на тротуары сухие коричневые листья. Однообразие и тишина царили на этих улицах. Иногда лишь Георг видел прохожих, неспешно идущих куда-то, а также людей, курящих в окно.
Георг долго бродил без всякой цели по улицам, проходил мимо пёстрых витрин магазинов и парикмахерских, мимо кафе и кабаков, останавливался у затерянных среди домов церквей, на древних ступенях которых неизменно сидели нищие в старых и рваных одеждах, трясшие худыми загорелыми руками со стаканами для денег перед проходящими мимо и что-то говорившие им сиплыми голосами. Но он не слушал. Он слонялся, разглядывая на незнакомых улицах дома, причудливые вывески магазинов и прохожих. Всё это время мысли о Тамире не выходили у него из головы.
Под вечер Георг забрёл в какой-то недорогой, неприметный с виду трактир, расположившийся на углу двух улиц под деревянной вывеской с надписью «Хромая собака», и только внутри понял, насколько был голоден…
Пообедав, Георг ещё какое-то время сидел за столом, смотря в окно и разглядывая проходящих мимо людей. Однако сидение без дела вскоре наскучило ему. Расплатившись несколькими остававшимися в карманах монетами и выйдя из трактира, Георг вновь отправился бродить по городу. На улице тем временем начинало темнеть. В домах с высокими окнами зажигали свет. На тротуарах просыпались уличные фонари. Тёмные вечерние улицы казались теперь Георгу ещё более узкими, чем раньше. Молодой человек стал по памяти искать дорогу назад, к старой кирпичной арке, которая, как он полагал, должна была находиться не очень далеко от «Хромой собаки». Георг шёл по тихим и пустынным мощёным улицам, где лишь изредка раздавались чьи-то голоса и шаги. Электрические фонари сонно светили со стен домов, покрытых лиловато-зелёными коврами плюща. После непродолжительных блужданий Георг снова оказался на Осенней улице, от названия которой веяло прохладой и грустью, напоминанием о Тамире. Дойдя до дома Тамиры, он уселся на его ступеньке. Улица была совершенно пустынна, но кое-где в окнах горел свет. Однако в доме Тамиры все окна были темны, а сам дом казался Георгу навсегда уснувшим. Вскоре Георг, которого клонило в сон, закрыл глаза, опершись спиной о стену дома.
Некоторое время Георг провёл в полудрёме, пока вдруг не ощутил лёгкое дуновение ночного ветра, заставившего его открыть глаза и повернуть голову в сторону кирпичных ворот, откуда повеял ветер. Нечто, заставившее Георга открыть глаза, теперь заставляло его вглядываться в безлюдную темноту за воротами. Вскоре он увидел в темноте девушку в лёгком платье до колен, приближавшуюся к городским воротам. Да, да, это снова была она! Но теперь Тамира неслышными шагами двигалась по противоположной стороне улицы, не видя его.
- Тамира! - позвал он девушку, когда она поравнялась с ним. Видение замерло. Остановившись, девушка взглянула на Георга, но ничего не ответила.
- Тамира, это же я! Разве ты не помнишь меня?
- Зачем ты пришёл сюда? – спросила Тамира, глядя куда-то мимо Георга. В голосе девушки слышалась тревога.
[justify]- Тамира, я лишь хотел сказать, что… - начал было Георг, но слова словно покинули его, и он запнулся. Он не знал, зачем снова пришёл к этим воротам. Любовь сильнее смерти, но смерть и любовь сильнее слов, поэтому чувства, переполнявшие его, не находили выражения в словах. Увидев замешательство Георга, Тамира вновь поднесла