Граница тьмы

мертвой  
хваткой  или  сдохнуть    от  пули  или  в  газовой  камере.  А  я  хотел жить.
      -  Верю  в  твое  желание,  а  совесть  не  мучает?
      -  Мучает  иногда.  Ночью  приходят  воспоминания  о  нашей  бедной  
пограничной  заставе.  Я  был  в  карауле,  на  посту.  Накинулись,  скрутили,
даже  пикнуть не  успел.  Война  шла  уже  третью  неделю.  Я  не  запирался.
Все  подходы  показал,  чтобы  быстрее  разоружили.  Взяли  нас  почти
без  выстрела.   Поручника  только  жалко.  Добрый  был  человек.  Не
захотел  в  плен  -  застрелился.  Нас  потом  в  Старобельске  сортировали
кого  куда.  Я  сразу  на  работы  в  Россию  попросился,  за Урал.  Подальше
от  всего  этого.  Новую  жизнь  начал.  Теперь  вот  живу.
         -  Да  уж,  натворил  ты  дел.  Пора  и  ответ  держать.
         Старик  похолодел,  так  что  слышал  каждый  удар  сердца.  Что  
делать  он  не  знал.  Никого  в  жизни  ни  о  чем  не  просил,  никогда  ни
в  чем  не  каялся.  Да  и  не  о  чем  было  говорить,  бесполезно.
         А  лис  тем  временем  водил  внука  по  лесу.  Лес  был  светлый  и  
кишил  такой  живностью,  какой  не  увидишь  в  обычной  жизни.  Земляника,
костяника,  малина,  кислица,  -  все  было  под ногами.  Грибы  на  каждом  
шагу.  На  пеньке  кто-то  заботливо  уложил  на  лист  лопуха  медовые  соты.
Такого  сладкого  меда  внуку  есть  еще  не  приходилось.  Он  видел  зайцев,  
волков,  медвежат.  Одного  даже погладил  по голове  и  почесал  за  ухом.
И  все  они  вели  себя  смирно,  дружелюбно,  без  всякой  злости.  А  птичий
щебет  напоминал  симфонический  концерт,  который  мальчик  очень  не  
любил,  но  слушать  было  все  ровно  интересно.
          -  Почему  я  обычно  это  не  вижу  и  не  слышу,  -  спросил  он  у  лиса.
          -  Считай,  что  сегодня  ты  в  гостях,  -  с  усмешкой  ответил  тот  и
в  очередной  раз  дал  себя  погладить.
          «Надо  же,  совсем  не  боится,  - подумал  он,  -  Знал  бы  ты  в  чьих
желудках  мысленно  побывал»
           И  подчиняясь  неведомой  воле,  повел  внука  назад.
           -   Деда,  здесь  так  хорошо,  -  кинулся  внук  на  грудь  старику,  -
Что  с  тобой?  Тебе  плохо?  Руки  дрожат.
           -  Ничего,  ничего,  -  пытался  успокоить внука  старик  предательски  
севшим  голосом,  -  Я  просто  потерял  тебя  и  испугался. Вдвоем  нам  ничего
не  страшно.  Верно?
           -  Верно,  -  прижался  внук к  деду,  -  тут  такой  чудесный  лес,  пойдем,
покажу.
           -  Устал  я  что-то,  -  уже  более  спокойно произнес  старик,  -  посижу
немного,  отдохну.
          -  Ну  и  я  с  тобой, а  то находился.  Я  тебе  малины  в  кружке  принес,  
кушай.
            Старик  проглотил  ягоду  и  со всех  сил  сдержал  слезу,  которая,  
казалось,  покатилась  вовнутрь.
            -  Вот  твое  спасение,  -  произнес  неведомый,  -  Живи  пока  и  помни
обо  всем,  что  сделал  в  жизни.
            -  Спасибо.  За  все  спасибо, – тихо молвил  старик.
            Лис  глянул  на  путников  и  тихо  двинулся  сквозь  лес.  Старик  встал  
с  мха,   и  держась  за  руку  внука,  шел  следом.   Когда  они  ошутили  под
ногами  тропу,  лиса  уже  не  было.
             Снова  наступила  ночь.  Они  спали  под  шатром  раскидистой  ели.
Старику  снилось,  как  дневальным  на  заставе  он  помогал  умываться
командиру,  из  ведра поливая  ему  холодную  воду  на  шею.  Командир
кряхтел  и  отфыркивался.  Был  он молод и  весел,  недавно  призван  в  
офицеры   после  окончания  Краковского  университета  и  никогда  не
произносил  бранных  слов.  А  внук  во  сне  пытался  погладить пыхающего
ежика,  который  сворачивался  клубком,  выставляя острые  иглы.   «Если  
что-то  от  кого-то  хочешь,  нужно,  чтобы  тот  тоже  этого  хотел» - мыслил
тогда  лис.
              Ранним  утром  они  проснулись  бодрые  и  свежие  и  зашагали  
твердой  тропой  к  людям.

            Посткриптум.
            Помимо данного  факта ни  одного случая  возвращения  пропавших  
в  этих  лесах  людей  не  зафиксировано.